Закон Уоффлинга (СИ) - "Saitan"

Дэвид улыбнулся и поцеловал её в висок, в то время как Теодор делал вид, что его тошнит.

— Мерлин, Дэвид, кого ты тащишь за стол, — простонал Драко. — У неё хотя бы справка из Мунго есть? Я не хочу подцепить какой-нибудь вирус простолюдинов.

— Выкуси, Малфой, — беспородная девчонка Дэвида показала Малфою средний палец. — Твои паразиты не допустят вторжения чего-то нормального в твой прогнивший снобистский организм.

Остальные соседи по столу, не входящие в компанию Тома, усиленно делали вид, что ничего не происходит, как и всегда. Их факультет пережил Гвеног Джонс — самую своенравную и невоспитанную ведьму в истории Слизерина, которая теперь была настоящей мировой звездой, так что никто не горел желанием ввязываться в ссору с очередной квиддичной маньячкой, дружащей с капитаном сборной и заодно являющейся подружкой главного старосты.

Они вели свои обычные беседы приглушёнными голосами, однако Том был уверен, что уже через пару часов половина школы, её разумная половина, будет знать, что трогать Гарри — это верный способ испортить отношения с Томом.

Неразумную часть школы Том собирался приструнить более грубыми методами, если возникнет такая необходимость. Он то и дело кидал взгляд на край стола, где Гарри о чём-то переговаривался с малышами. Ему очень хотелось знать, о чем они говорят, но он не хотел накладывать заклинание подслушки прямо перед своими шакалами. Ему нужно было создать видимость, что Гарри ведёт себя так с его позволения, а не вопреки ему. Беседа его подопечного с детьми казалась куда более интересной, чем опостылевшие препирания его марионеток.

— Что, Риддл, завел себе новую зверушку? — многозначительно поиграл густыми бровями семикурсник Маркус Флинт — капитан команды по квиддичу и самая большая заноза в заднице Тома на данный момент. Флинт сидел рядом с Дэвидом и портил настроение одним своим тролльим видом. Он мечтал управлять факультетом, но был слишком вспыльчив и глуп для этого.

— Ревнуешь? — оскалился Том. — Сам хотел бы ею стать?

Флинт скривился, пробурчал себе что-то под нос и вернулся к разговору со своей подружкой Самантой, ещё одной квиддичной маньячкой-загонщицей. Две его густые брови слились в одну, как и всегда, когда он был чем-то очень сильно недоволен.

“Какой же он тупой, Мерлинова бородища! За ним нужно приглядывать, как бы он чего не натворил сгоряча”, — возмутился внутренний голос. Флинт, может, и отказался от своих притязаний на короля Слизерина, однако Тому не стоило расслабляться. Он вернулся в логово змей, готовых разорвать его, стоит только проявить слабость.

Завтрак, наконец-то, закончился, и Том, раздав расписание своему курсу и второкурсникам, заметил, что Гарри, кажется, очаровал старост с пятого курса и собрался идти с ними.

Он ловко поймал его за рукав школьной мантии, подкараулив у выхода из зала.

— Пойдём, у нас сейчас чары, — улыбнулся он, тщательно скрывая внезапное раздражение. Это ему поручили заботиться о Гарри, и он собирался подойти к этому со всей ответственностью. Расположение Снейпа того стоило.

— Я не хочу причинять тебе неудобство, — потупился Гарри. — Ты же с друзьями…

Раздражение сразу немного отступило, и Том снисходительно покачал головой.

— Если бы ты причинял мне неудобство, я бы тут же об этом сказал, — сказал он. — Не говори ерунды.

— Но… — хотел возразить Поттер, но Том подметил крошечную улыбку на его губах и перебил.

— Я буду провожать тебя на занятия, пока ты не освоишься. И не спорь! — строго сказал он. — Ты мой сосед, я не хочу, чтобы ты потерялся и умер от голода где-нибудь в коридорах. Ты хочешь стать призраком? Вы составите печальный дуэт с Кровавым Бароном: он будет греметь цепями, а ты — костями.

Гарри хихикнул и снёс плечом доспех рыцаря, охраняющий столбик у основания лестницы. Рыцарю это не понравилось, и он щёлкнул Гарри по пострадавшей руке железной перчаткой.

— Ай, — пискнул тот, потирая ушибленное плечо. Видно было, как ему больно, неловко и стыдно.

— Осторожнее, — резко прикрикнул на него Том, подавив желание проверить, не остался ли синяк. — Эти доспехи очень своенравны, обходи их стороной, если не хочешь, чтобы тебя шлёпнули секирой по заднице.

— Я постараюсь, — Гарри спрятал глаза, низко опустив голову. — Я ещё не привык к своему телу. Забываю о ширине плеч и о росте…

— Не нужно оправдываться, — ровно сказал Том. — С тобой всё хорошо, это главное.

«Да ты точно жалеешь его!» — насмешливо сообщил внутренний голос.

Злость снова всколыхнулась внутри, быть милым становилось все сложнее. Почему его так волнует, остался у него синяк или нет? Поттер взрослый парень, ростом практически не уступает Тому.

«Тебе его жалко».

Он никогда никого не жалел и жалеть не собирался, вообще-то. Но мальчишку, вопреки всему, хотелось пожалеть. Том не представлял, что бы с ним было, окажись он парализован с детства. Даже убить себя бы не смог! Он ненавидел это чувство беспомощности, когда не можешь пошевелиться и вынужден лежать и вариться в ненависти к себе, он отлично знал, каково это. Его пробирала дрожь, когда он думал о том, сколько лет Гарри провёл в таком состоянии.

«Но лицо-то двигалось! Он мог бы откусить себе язык и захлебнуться кровью. Никакой фантазии!»

Но Том очень хорошо понимал, что решиться на такое очень, очень непросто. Жизнь, какая бы она ни была, манила, в то время как смерть — полное забвение, беспамятство и пустота — пугали.

— Дай проверю, не остался ли синяк, — Том сдался и бесцеремонно ткнул палочкой в плечо мальчишки, диагностировав лишь легкое покраснение. Удар прошёл вскользь, потому что он быстро сориентировался и отпихнул Гарри. — Все нормально.

Том отнёс это новое для него чувство к типичному поведению с людьми категории «взрослый ребёнок». От этого сразу полегчало.

«Больной ты, точно больной. На всю головушку, — вставил внутренний голос. — Создай категорию «создавальщик категорий» для себя, а?»

— Спасибо! — солнечно улыбнулся Гарри, обнажив ровную полоску белых зубов со слегка выпирающими клыками. На фоне ярких губ и смуглой кожи это смотрелось очень красиво и приятно, как красная глянцевая от сиропа вишенка на вершине белоснежных густых сливок.

Том втайне обожал сладкое, особенно — пирожные с вишней, и его вдруг пробрала дрожь.

«Открыл в себе внезапно чувство эстетики, поедатель вишенок?» — ехидно спросил внутренний голос.

«Я перфекционист. Я люблю всё идеальное», — ответил Том.

«Ну-ну».

— Том, — когда они вошли в класс, Гарри внезапно вцепился в его рукав, наклонился близко-близко, и прошептал на ухо: — Извини, но… Можно, я сяду с тобой? У меня… Проблемы с палочкой.

«Ха! Эвфемизм!»

«Мерлиновы панталоны, заткнись, пожалуйста».

Том старался никогда не размышлять о своём внутреннем голосе, иногда больше напоминающем беспечного глупого подростка, чем реального Тома.

— Конечно, — его мягко окружил уже знакомый запах лета, и Том поймал себя на том, что действительно не против его компании на уроке. Он одним взглядом выгнал из-за первой парты посередине своего обычного соседа — Теодора, и жестом предложил сесть Гарри рядом. — Какие у тебя проблемы?

— Видишь ли, — Гарри был смущен, но Том теперь знал, что это от того, что он не хочет ему навязываться. — У меня хороший теоретический уровень знаний, но практической магией я смог начать заниматься только два года назад, когда тело отпустил паралич. У меня до сих пор плохо гнутся запястья и нарушена мелкая моторика пальцев. Поэтому, если тебе не трудно, ты можешь как-то скорректировать мои движения?

— Я помогу, — ободряюще улыбнулся ему Том.

Флитвик начал урок с проверки щитовых чар.

Гарри попытался повторить за Флитвиком движение заклинания, но палочка просто выпала из его руки на пол с громким стуком при резком зигзагообразном движении.

— Ты неправильно её держишь, — шепнул ему Том, подняв палочку, закатившуюся под его стул. — Расслабь кисть и работай пальцами. Вот так, видишь? — он ещё раз показал нужное движение.