По зову волхвов: современные сказки для взрослых детей - Сергей Ильичев

— Я ему расскажу, — пообещал Любомир.

И стоило им лишь вновь обернуться к избушке, как широко отворилась ее дверь, распахнулись ставенки оконные и ладно выстроились в ряд подогнанные дубовые ступеньки…

Укрыв на ночь обозное хозяйство и в первую очередь напоив лошадей из родничка, на который указал им кот, они вошли в избушку.

Здесь все было узнаваемо: комната с ткаными половиками, большой стол, покрытый скатертью, лавки и глиняная печь да полати до потолка.

Наши путешественники почувствовали усталость, но так как было жарко, то Любомир предложил княжичу отдохнуть под навесом во дворе, где лежало скошенное сено.

Радка же остался в избе. Он проснулся чуть свет и по-хозяйски осмотрел все полки и даже заглянул в пустой горшок, что стоял на печном поду. И как это, наверное, бывает с каждым, мысленно подумал о любимой с детства каше…

И горшочек его пожалел… На глазах богатыря он мгновенно наполнился распаренной пшенной кашей.

Радка даже показалось, что тот и ранее был с кашей, однако, более очарованный случившимся, рассуждать не стал, нашел ложку и с радостью принялся вкушать. Съел, и тут же горшочек наполнился снова. Радка, не торопясь, прошел к столу, присел на лавку и с удовольствием умял и вторую порцию. Когда горшочек наполнился в третий раз, богатырь ел кашу уже основательно.

А когда прикончил третий горшочек, то чуть отодвинул его в сторону, давая этим ему понять, что сыт. Но вновь появившаяся в горшочке каша стала медленно набухать и уже готова была перевалиться через край.

Делать нечего, пришлось Радке и дальше есть кашу. Осилив новую порцию, богатырь, с трудом отвалившись от стола, поставил горшок уже в печь и даже прикрыл заслонкой, чтобы его уже даже и не видеть, а сам пошел к лавке, где и лег переварить съеденное, а заодно и подумать о неисповедимых путях Господних, мысленно сетуя на то, что над было просить у горшка не кашу, а что-либо повкуснее. И начал представлять, что бы это могло быть…

Из этого состояния его вывели встревоженные голоса Любомира и Даниила.

Радка мгновенно вскочил на ноги и тут понял, что по колено погрузился в вязкую кашу, заполнившую собой всю избу и уже вытекающую через крыльцо на улицу.

— Радка, что ты тут натворил? — спросил гридня княжич, стоявший у порога.

— Каши поел, — робко ответил богатырь.

— Любомир, как остановить работу горшка? — обратился княжич уже к Любомиру.

— Если мне память не изменяет, это достаточно просто. Нужно сказать: горшок, больше не вари.

И вот уже все трое в один голос закричали:

— Горшок, больше не вари!

Но горшок их не послушался.

Положение спас появившийся Ырка.

— Радка, не иначе как это ты учудил? — сказал он, лишь войдя в избу. — Что вы говорили, чтобы его остановить?

— Горшок, больше не вари! — первым отозвался Радка.

— Горшок? Понятно! Пузо набил, а дальше все, как всегда, ни любви, ни слов благодарности, — заключил Ырка, а затем подошел к печке, чуть наклонился и ласково сказал:

— Горшочек, прошу, больше не вари…

И в тот же миг вся каша вернулась в горшочек, вновь удивив наших путешественников тем, что смогла в нем же вся и уместиться…

— Я же говорил, что могу вам пригодиться, — произнес Ырка, когда пол избы снова стала чистым.

Затем Ырка пригласил княжича и Любомира к столу, сказав им, что сей стол накрыт скатертью-самобранкой.

— Как скатертью-самобранкой? — удивился гридень. — Я же только что сидел за этим столом…

Княжич и глазом моргнуть не успел, как столешница оказалась заставленной плошками и блюдами с самой разной едой.

Радка и рад был бы вкусить, но к столу не пошел, так как еще с трудом передвигался от количества съеденной им каши. К тому же его все еще смущал вид бродящего по избушке обнаженного призрака.

Утром, лишь они вышли из избы, как увидели и хозяйку этой избушки. Женщина да знакомый уже кот Баюн стояли в нескольких шагах от избушки, в окружении чуть ли не всех обитателей леса. Но даже не это более всего поразило наших путников…

— Бабушка? — произнесли они вновь почти одновременно и с удивлением, так как каждый в этот момент увидел в Хозяйке леса свою собственную бабушку.

Хозяйка избушки лишь улыбнулась.

— Отправляйтесь в путь, богатыри, у вас впереди еще много испытаний. И знайте, что я всегда буду рядом, — говорила она, а каждый слышал и видел свою собственную и любимую бабушку, а потому верил каждому ее слову и, как в детстве, ничего уже не боялся, зная, что она будет и дальше рядом.

Но когда отъехали, то княжич все-таки обратил свой вопрос Любомиру.

— Так это и есть та самая Баба Яга?

— Думаю, что да! Хотя никакая она не Яга. Просто жила на свете незамужняя девушка, из тех, которых еще называют старыми девами. Она многие годы ждала возвращения своего любимого жениха, не веря, что он погиб на поле боя. И все эти годы отваживала от дома ретивых ухажеров. А душевное спокойствие обрела лишь в лесу. Долгое одиночество привело ее к тому, что она полюбила тишину и уединение леса. Вскоре познала лечебные свойства трав и даже начала помогать людям. Но, как это часто бывает, человеческая зависть, неблагодарность и черствость сердец селян сделали ее изгоем в родном краю. И тогда она ушла в лес, где срубила себе небольшую избушку и стала в ней жить. На доброту мелкие зверюшки ответили ей своей любовью. И тогда она стала лечить зверей, а со временем научилась понимать их язык. Так и жили они в мире и согласии. Шли годы, а она оставалась все такой же молодой и красивой. И тогда людская молва породнила ее с нечистью болотной, а матери стали пугать ею своих малых чад.

— Это понятно, но как можно столько лет оставаться такой… неувядаемой, к тому же уметь являть себя в облике тех, кто тебе памятен и дорог? — недоумевал уже Радка.

— Силы, молодость и многолетие дает ей Матушка-Природа, отвечая добром на добро и за то, что сберегает лесных зверюшек, — начал свой ответ Любомир. — А жизнь, по сути, в чистоте и без греха дает ей возможность видеть и совершать нечто запредельное, то, что христиане называют свойствами святости и благодатью Святого Духа.

— А как же курьи ножки? — задал свой вопрос уже княжич.

— Было и такое, — продолжал Любомир. — Поначалу, из опасения возможного нападения хищных зверей, она подняла свою избушку на бревна с частично обрубленными ветками, чтобы можно было по ним же и подниматься. А вскоре, узнав, что люди ее избушку обнаружили, она срубила себе другую и в более дремучей части леса. Но прежняя избушка-то осталась. Столбы, на которых она стояла, со временем обросли зеленью и покрылись мхом, а потому, особенно в ночи, напоминали людям образ избушки на курьих ножках. К тому же все, что в ней осталось: печь, полки, стол и лавки, — со временем покрылось тленом и паутиной. Вот тебе и еще один повод, непрошенно в нее заглянув, самим испугаться да детей Бабой Ягой стращать… Да и имя той славянской девушки было не Яга, а Ага… Впрочем, и Ага лишь позывной, используемый людьми в лесу, когда им необходима была ее помощь. Протяжное Ага-аааа… подхватывалось ветром, и весть о том, что кому-то нужна была ее помощь, слышал весь лес. А вот постоянное ее отсутствие для худых людей в том доме на курьих ножках породило молву и о метле, и ступе, с помощь которых она якобы передвигалась… Хотя со временем она действительно стала обладать способностью перемещаться в пространстве, но это уже другая история.

Глава шестая

ПОДАРОК РЕЧНОГО СОМА

До полудня все ехали молча. Каждый был погружен в свои воспоминания, вызванные родными образами, увиденными в лике Хозяйки леса.

В полдень того дня жар был уже несусветный… Но даже не это насторожило Любомира, а то, что в полной звенящей тишине леса он услышал женский смех.

— Может быть, рядом люди? — задался вопросом княжич.

— Ырка бы дал знать… Наверное, впереди поле и там Полудянки играют, — ответил Любомир. — В этих заповедных местах, как я понимаю, всему отмеряно свое время. Время работе и отдыху, и не дай Бог это нарушать… Думаю, что нам лучше здесь остановиться…

— Я не против того, чтобы мы сделали привал, — произнес княжич и вскоре обоз встал на опушке.

Наконец отдаленный смех услышал и Радка.

— Знать, люди рядом или мне только одному женский смех слышится? — спросил он у Любомира.

— Радка, не обращай на это внимания. Это Полудянки в поля вышли. Они знают, что люди в это время почивать ложатся, и пока они спят, Полудянки трудятся в поле. Но Боже упаси смотреть на них: очаруют так, что уведут за собой, где и иссохнешь весь от любви к ним.

На этот раз княжич и Любомир залезли под телегу, под тенью которой было явно прохладней, а Радка мешкался-мешкался да и улегся в тень под большой березой.

Какое-то время он ворочался, но женский смех явно не давал ему покоя. Вскоре он приподнял голову, а когда увидел, что Даниил и Любомир задремали, то тихо поднялся и пошел в ту сторону, откуда и доносился манящий его смех.