По зову волхвов: современные сказки для взрослых детей - Сергей Ильичев

Наступила ночь, Даниил лежал в телеге. Впечатлений за день было столько, что сердечко нещадно билось да и сон не шел.

«Как же удивительно устроена земля», — думал он, а бросив взгляд на небо, так просто обомлел.

— Любомир, ты не спишь? — тихо спросил он, выползая из крытого возка.

— Нет! — послушалось в ответ.

— Смотри, небо-то какое. И звезды так ярко горят.

Слуга вылез из-под обозной телеги и встал рядом с княжичем.

— Мне бабка сказывала, что это души героев светятся, — тихо сказал он.

— Звезды? — уточнил Даниил.

— Да, каждая звезда — это душа ушедшего к Предкам, они как горящие сердца в ночи…

— Я бы даже сказал, словно горящие свечи перед престолом Создателя, — дополнил княжич.

— Красиво… — согласно промолвил Любомир.

— Ложились бы вы спать, княжич, — забурчал тут из-под телеги голос Радки. — А то ведь подниматься чуть свет. И так цельный день потеряли…

Княжич ничего на это не ответил, однако вскоре был потревожен уже самим Никитой.

— Княжич, гляньте луна красная… Неужто быть новой беде?

— Это Макошь! — вновь раздался из-под телеги рассудительный голос Любомира. — Богиня земли. В образе красной луны она выходит из трав… Сейчас заря разольется медом и молоком, чтобы каждая тварь вкусила от даров Семикова Древа… и восславила Творца.

— Какого Древа? — переспросил Радка.

— Семикова Древа. Оно названо так в честь прорастающих по весне семян и является символом всякого древа, а всякое древо это уже есть символ Боголесья.

— Чудны дела твои, Господи, — произнес Радка. — Раз уже все не спите, то давайте тогда в путь собираться…

И вскоре обоз начал свое неторопливое движение. Однако нечто необычное заставило Радку снова остановить телегу.

— Что случилось? — спросил подскакавший Даниил.

— Я сначала подумал, что поблазнилось, солнце напекло… — начал гридень. — А оно стоит.

— Что стоит-то? — переспросил в свою очередь и приблизившийся к ним Любомир.

— Да Древо ваше… — тихо промолвил оторопевший гридень. — Вон оно, у самого горизонта.

Княжич с Любомиром стали внимательно вглядываться в розовеющую даль. И действительно, у самого горизонта они увидело дерево. Да не простое, а с ветвями, уходившими аж под самые облака.

— Так это и есть Семиково Древо? — спросил Даниил.

— Нет, княжич, — ответил верный слуга. — Это скорее всего некий знак для вас… Не иначе как посаженная вчера березка нас своей помощью одаривает. И, думается, что это Древо показывает нам направление пути.

Глава третья

ДОБРЫЙ ПАСТЫРЬ

В течение всей следующей недели обоз княжича Даниила шел по пустым землям, оставляя за спиной лишь глиняные остовы печей сгоревших домов. Обугленные деревья своими черными ветками тянулись к небу. Что они вымаливали? Дождя? Вряд ли. Скорее оставались такими в назидание оставшимся в живых.

На обочине княжич увидел сидевшую на земле женщину с грудным младенцем на руках. Малыш плакал, но женщине, скорее всего, нечем было его кормить, ее впалая грудь была пуста. Очевидно, она понимала, что еще немного, и младенец сам освободит ее от невыносимой муки ожидания его голодной смерти.

Тогда Даниил остановил коня и, дождавшись телеги, велел Радке дать женщине немного продуктов.

Обоз встал. Княжич сошел на землю и прошел к полю. Земля, названная полем, была покрытая слоем пепла и показалось ему мертвой.

В это время за его спиной раздался окрик дружинника:

— Стой, вертай назад…

Даниил обернулся и увидел, как в сторону леса бежит отрок со свиным окороком в руках, а за ним, продолжая ругаться, еле успевает Радка.

Что в княжиче в тот момент перевернулось, он так и не понял, но мгновенно бросил своего коня в погоню, и уже через минуту его плеть с силой огрела плечо подростка, да так, что тот упал, выронив окорок, и теперь лежал на земле, прикрывая голову руками.

— Повесить! — зло бросил Даниил, подбежавшему гридню.

Радка даже опешил.

— Что смотришь? — вывели его из ступора гневные слова княжича, который уже повернул коня, чтобы возвернуться к обозу. — Тебе мало приказа сына великого князя?

— Дите ведь еще малое, — начал тот.

И вдруг оба увидел подбегавшую к ним оставленную на обочине женщину с грудным ребенком на руках.

— Сыночек, родной… — звучал ее громкий испуганный голос. — Не убивайте его, прошу вас. Он единственный наш кормилец и защитник. Как же мы без него? Если хотите убить, то убивайте и нас вместе с ним…

Вскоре обоз продолжил движение.

Какое-то время ехали молча и вдруг Радка остановил коня.

— Что встал? — спросил его княжич.

— Так это… Пропало… — начал дружинник.

— Что еще у тебя пропало, что он еще успел стащить? — все еще гневаясь, спросил Даниил своего дружинника.

— Дерево пропало, что нам путь указывало.

Даниил бросил взгляд в сторону горизонта и мгновенно почувствовал, что осиротел, враз лишившись своего природного спутника и ориентира, к которому уже привязался и которому доверял.

— Что это значит? — тихо спросил княжич уже у Любомира.

— Могу лишь предположить… — начал верный слуга.

— Говори! — молвил княжич.

— Ты, княжич, гнев бы свой немного поубавил. Положим, что дите малое действительно не казнил, но и не простил. В твоей душе все одно он остался достоин казни. И если ты сам, например, способен себя накормить хотя бы охотой, то что делать ему, малолетнему, оставшемуся в семье за старшего.

— Мы же им сами дали…

— Так он того не ведал.

— И куда же нам теперь путь держать? — тихо спросил их Радка.

— То определить несложно… — ответил ему Любомир. — Пока что держи путь на всходящее солнышко…

И обоз двинулся дальше.

Княжич еще несколько раз бросал взгляд на небо, а затем вглядывался в горизонт, но Древо более не появлялось.

Да и Любомир ехал уже не рядом, как до этого, а чуть сзади, словно формально соблюдал установленный порядок.

Даниил был этим явно расстроен и вместо того чтобы остановиться и примириться с верным слугой, весь путь до привала мысленно накручивал себя, пытаясь подыскать слова и объяснить Любомиру правоту своего строгого решения с высоты княжеской власти…

Так же и на ночлег разошлись молча.

Даниил залез в возок, а Любомир остался у костра сторожить обоз.

Вскоре княжич услышал сладкий храп Радки.

«Вот счастливчик!» — подумал о нем княжич, а вскоре и сам погрузился в сон.

Даниил проснулся, приподнялся на телеге и оглянулся вокруг. Радки и Любомира не было. Он прислушался. У реки слышались их веселые голоса.

Даниил ступил на землю, потянулся и узрел поднимающегося с низинки пастуха. Ступни его босых ног утопали в пробившейся к свету первой траве, а на плечах покоился кроткий барашек.

«Вероятно, отстал от стада», — подумал княжич о найденном животном и в этот момент разглядел и лик незнакомца: кроткий и одновременно радостный.

Когда их взгляды нечаянно встретились, то Даниил замер, вспомнив свой давний сон. В нем, на одно мгновение, пред ним предстал молодой муж с такой же овцой на плечах. А память о его взгляде, полном любви, на долгое время запала в душу княжича.

Монашек Герман на его вопрос о сне, даже не дослушав, надменно сказал, что все сны от лукавого.

Зато ключница, внимательно выслушав княжеского отрока, осенила его крестным знамением и промолвила:

— Знал бы ты, радость наша, сколько людей на земле чают узреть сей Образ. Годами, уединившись от мира в пустынях и лесных чащах, вымаливают сего дара, а Он Сам к тебе пришел…

И вот теперь, уже не во сне, а наяву, этот Добрый Пастырь из далекого детского сна стоял в нескольких метрах от Даниила.

И как хотелось крикнуть, позвать товарищей, чтобы разделить с ними эту радость встречи с христианским Богом.

Пастух же все с той же удивительно доброй улыбкой на лице зашагал далее, очевидно, что по своим делам, явно довольный тем, что спас еще одну отбившуюся от стада и заблудшую овцу.

А рука несколько оробевшего Даниила невольно сама потянулась к нательному крестику.

Вскоре вернулись с реки Любомир и Радка.

Даниил ничего им не сказал о своей встрече, и вскоре обоз продолжил свой путь.

Глава четвертая

Ырка

Прошло еще несколько дней утомительного пути в поисках ориентиров неведомого Белогорья.

Радка все более и более убеждался в том, что Некто, Кто вел их все это время, показывая Древо, а значит и путь, по какой-то причине теперь отказал им в помощи.

Более того, Радка заметил, что природа вокруг стала повторяться, словно бы их кто-то водил по кругу.

Это заметил и Любомир.

— Княжич, так мы же надысь уже здесь проходили, — раздался его голос.