Бегство от фортуны - Рафаэль Тигрис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лука с восхищением смотрел на знаменитого шкипера.
– Ты нам нужен, Лука, – сказал Роман, – завтра до полуночи проводишь шкипера вот по этому адресу.
– Слушаюсь, сеньор, – охотно согласился парень.
– Ну, вот и отлично, – сказал Роман и оба друга покинули лавку Джованни.
– Подожди, – вдруг спохватился Соломон, – мы же не заплатили за украшение.
– Пошли, ладно, – великодушно проговорил Роман, – не стоит возвращаться. Эта ювелирная лавка принадлежит мне.
– Да, – заулыбался шкипер, – а откуда такое странное название – «Воскан»? Или здесь тоже есть скрытый смысл, как и в случае со скамейкой.
– Смысл, конечно, есть и тут, – с гордостью произнёс Роман. – Слово «воскан» в переводе с языка киликийских армян означает "золотых дел мастер".
– Теперь всё понятно, – довольным тоном произнёс Соломон и направился, наконец, в в сторону гавани.
Ажиотаж, который царил на пристани в день прибытия диковинных судов из Барселоны, продолжался и в последующие дни. Венецианцы целыми толпами прибывали в порт, чтобы лицезреть каравеллы Соломона. Семьи евреев, которые прибыли сюда, продолжали разгружаться и обустраиваться в городе.
После падения Константинополя Венеция смогла приютить всех, кто решил переселиться из Византии, спасаясь от турецкого ятагана. Теперь же, спустя двадцать пять лет, в город хлынула новая волна эмигрантов – евреи, спасающиеся от испанской инквизиции.
Роман и Соломон подошли к мостику флагманского судна «Ангел». Диего, неизменный помощник Соломона, радушно встретил шкипера и его друга.
– Добро пожаловать на борт, сеньор Фортуна, – поприветствовал он.
– Здравствуй, Диего, – сказал Роман, поднявшись на корабль. – Я вижу, ты также предан своему шкиперу, как и двадцать пять лет назад.
– Судьба связала нас навечно, – ответил верный моряк.
Роман стал осматривать пассажиров каравелл, которые только начали обустраиваться на новом месте. Это были зажиточные еврейские семьи, имеющие возможность приобрести жильё в Венеции, несмотря на её дороговизну. Те же, кому ещё не повезло с обустройством, продолжали находиться на судах.
– Я привёз в Венецию много богатых людей, Роман, – произнёс Соломон, наблюдавший за своим другом. – Они принесут впоследствии огромную пользу этому городу. Некоторые из них решили высадиться в Генуе, некоторые во Флоренции, а для всех остальных, в том числе, и для меня, последняя остановка – это Венеция.
– Надеюсь, многие здесь обретут вторую Родину, – ответил Фортуна.
– Для еврея Родины не будет, пока не возникнет на земле еврейское государство, – возразил Соломон.
– Ну, зачем ты так? Выходит, что и я человек без Родины? Но, как видишь, мне на новом месте вовсе недурно. Я смирился.
– Нет, Роман, ты не смирился, а в силу своей необыкновенной живучести смог приспособиться. Я-то знаю, что твоя душа там, в Константинополе. Уж мне, как старому скитальцу, хорошо это известно.
– Ты прав, мой друг. Не проходит и дня, чтобы я не вспоминал свой родной город. Но не стоит унывать. Я уверен, что здесь тебе будет хорошо до конца жизни.
– Дай-то Бог, – ответил шкипер.
Тем временем Роман уже смог изучить флагманское судно вдоль и поперёк. Для своего времени это был уникальный корабль с прогрессивной конструкцией. Увеличение отношения длины к ширине заметно повысило мореходные качества судна. Роман заметил также важное нововведение – установку на фок и грот мачтах второго яруса парусов – марселей. Подобное новшество способствовало увеличению крейсерской скорости корабля.
– Обрати внимание, сеньор Фортуна. Теперь судно управляется не рулевым веслом, а с помощью вот этого огромного колеса, – сказал Соломон и начал вращать установленный на корме штурвал, который был связан цепями с находящимся в воде навесным рулём.
– Уверяю тебя – это приспособление намного облегчило работу рулевому, тем более что теперь магнитный компас судна постоянно находится прямо перед его глазами, – сказал довольный Соломон, указывая на стационарно установленный важный навигационный прибор. – Надо быть круглым идиотом, чтобы перепутать направление движения.
– Да, сеньор шкипер. На таких судах длительное плавание в океанских просторах вполне осуществимо, – произнёс с удовлетворением граф Фортуна.
– Давай пройдём вниз, я покажу тебе вооружение, – сказал польщённый Соломон.
Пройдя на нижнюю палубу Роман стал осматривать бомбарды корабля жерла которых грозно торчали из корпуса.
– Обрати внимание на новшества. Бомбарды отлиты целиком из бронзы и установлены на колёсах. При отдаче откатываются назад, тем самым, поглощая обратный удар. А теперь смотри сюда, – сказал Соломон и показал Роману полое чугунное ядро. – Такое ядро, конечно, не способно нанести существенный урон врагу, но я заполняю его перед выстрелом зажигательной смесью наподобие нашего «греческого огня», и тогда суда противника превращаются в большой костёр.
– Молодец, Соломон! – произнёс с восторгом Роман. – В военно-морском деле на сегодняшний день тебе нет равных. Твои суда совершенны. О таких кораблях Венеция может только мечтать.
Шкипер словно не расслышал последние слова своего друга. Он стоял неподвижно, о чём-то размышляя.
– Мне нужен нотариус, – вдруг сказал Соломон. – Пошли, пожалуйста, за ним.
– Нотариус? – удивился Роман. – Для чего?
– Я намерен преподнести в дар одну из моих каравелл и хочу это оформить документально.
– В дар? Кому?
– Дожу города Венеции, – гордо ответил шкипер.
– Ты хорошо это обдумал? Дарить такой дорогой корабль? Может, ограничимся подарком поменьше? – вполголоса проговорил Фортуна, хорошо зная, как не любят евреи расставаться со своим имуществом
– Нет, Роман. Я хочу подарить этому городу один из моих кораблей, как частицу самого себя. Без этого ни я, ни прибывшие со мной земляки не смогут себя здесь чувствовать уютно.
– Твоя воля, шкипер. Скажу только, что ты сегодня стал полноценным гражданином этого славного города.
Роман более не смел возражать своему другу. Он немедленно послал слугу за нотариусом, и вскоре по городу распространилось ошеломляющее известие о воистину царском подарке, сделанным сеньором Соломоном из Барселоны – новым гражданином великолепной Венеции.
К А Р Н А В А Л
И при смехе иногда болит сердце,
и концом радости бывает печаль.
Библия (Притча. 14, 13)
Зима – самое подходящее время для хандры. Солнца светит мало, и потому холодно и темно. Человек – такое же дитя природы, как и всё живое на земле, и потому дефицит тепла, который усугубляется коротким световым днём, во все времена вызывал состояние грусти и необъяснимой тоски. Недаром язычники конец декабря, когда, изнуряющая мгла, наконец, начинала отступать перед долгожданным светом, праздновали как торжество дня над ночью. Первые христиане, не сумев искоренить этот обычай, приурочили к этому празднику день рождения Христа, желая тем самым привлечь язычников к своей вере.
Венецианцы же пошли ещё дальше. Уставшие от долгих холодных ночей они решили устроить карнавал прямо по середине зимы. Им, жизнерадостным и неунывающим
