Моё настоящее имя. Истории с биографией - Людмила Евгеньевна Улицкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
академик и храбрец невиданный —
история замечательная
как он в пятьдесят третьем году
в самые жидоедские времена
не сокращал двух сотрудниц евреек
несмотря на звонки из академии наук
и требования их немедленно выгнать
был он тогда директором по научной части в институте
приматологии в сухуми
на фронте такого мужества нужно не было
как в той советской жизни сказать – нет
он оставил этих евреек перевел
в разряд старших лаборантов
а тут сталин помер
и они вернулись на свои должности
был он инвалид
ногу потерял на войне
служил в разведроте —
на мину напоролся
солдаты вынесли
герой был от начала до конца
Аминь
когда с дворовыми подружками
я первый раз в жизни вошла в пименовскую церковь
чувство совершаемого преступления отлично помню —
мне еврейке там быть не полагалось
десяти лет мне не было
но глубинное противоречие
между иудаизмом и православием я остро чувствовала
на этом месте начиналась моя отдельность
от моих дворовых подружек и одноклассниц
а в более поздние годы отдельность эта только усиливалась
в тот день был какой-то праздник
церковь полна народу запах горящих свечей и ладана
был волшебным и пели на странном языке
в котором только отдельные слова были русскими
а остальное тревожно-непонятное
что-то вроде зависти почувствовала —
прекрасное и не мое
и пахнет преступлением само мое пребывание здесь
кто же мог предвидеть
что пятьдесят лет я буду здесь стоять
отзываться на слова которые знала наизусть
а потом легко и безболезненно выйду вон
нет-нет-нет не зря я там так долго стояла
но вынесло меня оттуда в пространство
прекрасно-пустое и свободное
андрей медитирует а я не знаю что это такое
пожалуй был один период в конце школы
когда я приблизилась к этому состоянию
неприсутствия нигде
в десятом классе школа была мне в тягость
к этому времени я уже не была отличницей
занималась физикой и химией с репетиторами
для поступления в университет
и в школе сидела уже не на первой-третьей парте
а на последней
и впадала в состояние похожее на обморок
такая была школа медитации
вот проклятье – чувство долга
не пойму от кого мне достался этот груз?
может от бабушки лены – больше неоткуда
мама все делала что надо не напрягаясь
отец вообще избегал таких неудобных вещей
как чувство долга
прекраснейшая легкость жизни
скользящая поверхность его привлекала
а всякая глубина пугала
всю жизнь от сложности бегал
и счастливейшие часы жизни
пролежал на телогрейке под автомобилем
починяя железные потроха москвича гаечным ключом
и мама жила не обременяя себя долгами
включая и супружеский
а я урод со своими списками дел обязательств
и обещаний
сны не перестали сниться
они перестали запоминаться
вот сейчас придет с никитой шкловским невролог
и пропишет волшебную таблетку для памяти
и я – глядишь – снова буду помнить сны
просмотрела файл всяких заготовок —
взять бы какой-нибудь взять и закончить
но нет
смысл остался только один-единственный —
перегонять ежедневную жизнь в текст
если этого не делать не останется ничего
один вопрос для страшного суда – для кого еще?
надо ли выбрасывать весь мусор, есть опасность что просто вообще ничего не останется
улетела с выправленными документами
в лигурию через рим
с ночевкой в аэропортовской гостинице
в номере где было столько углов
что я не смогла их пересчитать
и бо́льшая часть тупые и острые
угадать невозможно
как меня зовут и как тебя зовут
сколько вокруг людей ходят под чужими именами
псевдонимами никами кликухами
и не догадываются об этом
но иногда встречаются люди с подлинными именами
и сразу это чувствуешь – настоящее имя
скоро скоро уже совсем скоро
мне откроют мое настоящее имя
прием надоел. дальше все по правилам.
О теле
Не забыть про оболочки. Их для начала три.
Первая записана на лице новорожденного – нос, рот, линия лба и ноздрей. Эту первую оболочку, со временем меняющуюся,
носим до самого конца. Когда подрастает ребенок,
на него надевают первые штаны и платье. А потом он, взрослея,
вторую тряпочную оболочку выбирает себе сам. И тут я выступаю как эксперт – эта вторая оболочка говорит
и про отношение к себе самому и к миру. Личные качества проявляются
в выборе цвета, кроя, цены, уместности и удобства-неудобства.
Пренебрежительно-безразличное отношение
столь же много говорит,
что и капризные предпочтения,
и тонкости выбора галстука, чулок, косметики,
старья или модной новинки.
Третья оболочка – дом,
который выбран, построен
продуманно и чутко или вообще без внимания:
это решение космических задач пространства
и точки в этом пространстве, плоскостей и объемов. Это героизм стояния в обороне дома-крепости,
охраны тайны гнезда и гроба.
В этих оболочках есть послание и признание
и есть запирание дверей.
Распахнутый ворот рубашки и туго стянутый галстук,
зеркальный блеск ботинок и мягкость стоптанных сандалий, разгороженная криво комната и стоящий неуместно буфет —
все это знаки личности, ее приметы.
Я читаю эту книгу, я великий шифровальщик и дешифровщик —
дама в брильянтах и мужчина
с заклеенной газетным клочком царапиной от бритья,
ненавистные модные джинсы с искусственными дырами и демонстративные заплаты на новеньких рубахах,
лейблы споротые и предъявленные.
Гордость, скромность, тщеславие, наглость, смирение —
я узнаю их по сумкам, кепкам, рваным шнуркам и полированным ногтям. Оболочки опасно прозрачны,
и со мной поосторожнее —
я их вижу.
Про другие оболочки знаю только, что они есть,
но пока не вижу и не читаю.
Тело – первая оболочка, в которой заключено
это самое люся улицкая. Это у всех и каждого – и надо узнать себя,
свое тело как материальную вещь,
научиться к нему хорошо относиться
и наладить хорошие отношения души и тела. У меня ушло на это много лет, но не могу сказать, что научилась.
Чего мне в себе самой не нравится – длинный список.
Начну с короткого – что мне нравится.
Нравится мне в оболочке не так много:
во-первых, кисти рук —
их я унаследовала от бабушки Маруси,
но у нее кисть была поуже.
Руки у меня хорошие, пальцы
длинные, суставы не разбухшие,
но стали очень рельефны синие вены,
сейчас они видны только на правой,
потому что как раз после того,
как я написала слова, что руки мои мне нравятся,
произошла большая неприятность с левой рукой —
неприятность странная и настойчивая:
в первый же
