Призрак Джулии - Лора Вайс

- Простите, мистер Нэш, - растирая глаза, заговорил Джон. –

Вымотался за день.

- Да, милейший. Видимо вы сильно устали, проспали целые сутки. А

сейчас хватит разглядывать сны, скорее одевайтесь и пойдемте

завтракать.

- Да-да, уже иду.

Но как только старик вышел из комнаты, Джон упал обратно на

подушки и задумался.

Глава 6

И снова Джон бродит по иллюзорному дому графа Оулдмана.

Он заглядывает в каждую комнату, наблюдает за жизнью домочадцев

и все больше проникается к Джулии, поскольку ее жизнь была не так

и безоблачна, как могло показаться в начале.

Из-за серьезной болезни, матери девушки с каждым днем становилось

все хуже: она бредила, кричала по ночам, раздражая окружающих.

Вскоре граф повелел переселить ее в дальнюю комнату для прислуги,

чтобы та не будила семью. После этого только Джулия и Эрик

заходили к Мэри.

Вскоре призрак показала Даглашу похороны. Она стояла в стороне

ото всех, роняя жгучие слезы по матери, остальные вздохнули с

облегчением, особенно Энни. Когда процессия завершилась, Джулия

подошла к Джону:

- Вы меня жалеете? – спросила она, вскинув брови.

- А вы бы того хотели?

- Нет. Отныне жалость вызывает у меня чувство отвращения, - затем

она с грустью посмотрела на Эрика. – Пойдемте, Джон. Каждый миг

той жизни, каждое воспоминание даются мне слишком тяжело. Я

хочу отдохнуть.

И Даглаш учтиво поклонился, выставив руку вперед. Они медленно

шли по березовой аллее, на небе проплывали чуть сероватые облака,

солнце с поволокой смотрело на них сверху, ветер касался листьев и

трав, отчего те трепетали.

- Вы любили Эрика, - как-то задумчиво протянул Даглаш.

- Да, любила. Прекрасное это чувство, правда? Оно окрыляет.

- Увы, но то мне не знакомо, мисс.

- Неужели Джон Даглаш никогда не был влюблен?

- Увы, но нет. Я уже долгие годы живу в пути. Даже сейчас, мое тело

спит, а разум продолжает путешествовать. Это судьба, - усмехнулся

он.

- И правда, забавно. Моя же судьба иная – быть привязанной к кому-то

или чему-то. Так было при жизни, так есть и после смерти.

- Вы хотите освободиться?

- На самом деле, я бы уже давно могла быть свободной, но, не узнав, я

не имею права уйти.

Они сели на скамью, что стояла на возвышении и их взору открылись

обширные земли поместья. Все как на ладони. Джулия смотрела

вперед, периодически поджимая пухлые губы.

- О чем вы думаете? – спросил Джон, любуясь сидящим рядом

ангелом.

- О том, что будет завтра.

- Что же будет завтра?

- Вы увидите все. Приготовьтесь. Сегодня последний день, когда вы

видите меня такой – нормальной. Вскоре вашим глазам предстанет

привычный образ призрака в лохмотьях и со шрамами на бледной

коже.

- А вы не желаете провести это время с Эриком?

- Нет. Это ваш сон, я не имею права делать больше того, что уже

делаю.

- Ну раз так, то может я, как полноправный владелец сна, мог бы

пригласить вас на танец?

- Здесь? – встрепенулась Джулия.

- Почему же. Мы можем оказаться сейчас … - и Джон задумался. – Ну,

например, при дворе. На балу.

И через мгновение они очутились во дворце ее Величества. Джулия

даже зажмурилась от такого обилия свечей, все сверкало, мимо

проходили роскошные дамы с кавалерами, они смеялись, о чем-то

перешептывались.

- Боже, как красиво! – Оулдман озиралась по сторонам, на ее

очаровательном лице показалась не менее очаровательная улыбка.

А когда она посмотрела на себя, то буквально подпрыгнула. На ней

было надето ослепительное синее платье, на шее красовалось

ожерелье с россыпью драгоценных камней.

- Вам нравится? – спросил Даглаш не без смущения.

Но Джулия не ответила, она схватила его за руку и повела танцевать. В

зале звучала музыка, пары кружились в вальсе. Обворожительная

молодая пара дополнила собою веселье. Столько блеска и забора

давно не было в глазах призрака, она ловила каждый звук, каждый

взгляд, а Джон растерянно улыбался, созерцая ее восхищение.

Когда двое притомились, то уединились в одном из помещений:

- Вы меня удивляете, Джон, - запыхавшись, говорила Джулия.

- Спасибо, вам, - Даглаш стал неожиданно серьезным.

- За что?

- За то, что подарили мне такие прекрасные сны.

- Вы ошибаетесь, эти сны вовсе не прекрасны, они ужасны. Я

отсчитываю часы скорой смерти. Вижу тех, кто хладнокровно убил

меня.

- Да, я знаю. Но есть те мгновения, где мы с вами вместе, где больше

никого нет. Вот как сейчас.

- В этом вы правы. Я никогда не забуду вас, вы единственный, кто все

еще видит во мне человека, а не сгусток пара, бесцельно парящий по

кладбищу Вестерсон.

Так они и сидели. Джулия держалась за его руку и слушала

приглушенную музыку, доносившуюся из залы.

Джон проснулся в полдень. Стоило ему открыть глаза, как он ощутил

пустоту, холодную, тяжелую пустоту. Вот уже неделю он живет во

снах, а в реальности просто существует, ибо сны отныне наполнены

смыслом и настоящими чувствами.

Сидя перед камином и попивая горячий ром после ужина, Даглаш

размышлял над своей жизнью. Ему казалось, что путешествия – это

именно то, чего он и хотел. Но так ли оно на самом деле? Ведь все

происходит ровно до следующего щелчка. В его размеренную жизнь

вторглась Джулия, мертвая Джулия. Она пришла к нему за помощью,

а как выяснилось, за помощью пришел к ней он. Джон устал от

скитаний, от поисков несуществующего, от сомнений.

Иногда его пробирал холод, потому как в голове рисовались жуткие

картины

следующего

сна.

Ему

предстояло

увидеть

смерть

необыкновенной девушки. Она не призрак, преисполненный

ненавистью к обидчикам, она чистая душа, простившая злодеев и

желающая чего-то более достойного. Джон еще не знал, чего именно,

но чувствовал.

Когда Даглаш готовился к очередному сну, то не переставал

представлять себе танец во дворце. Этот мираж согревал его изнутри,

придавал моральных сил. И вот, глаза постепенно закрылись, а

сознание перенеслось в поместье Оулдманов.

На сей раз Джулия не встретила его и не сопроводила. Ему пришлось

самому зайти в дом, на удивление, сегодня в поместье было тихо как

никогда. Ни слуг, ни членов семьи. Тогда Джон сел в кресло у

большого окна и уставился на скульптуру очередной греческой

богини, а спустя какое-то время за дверью послышались спешные

шаги. Внутрь зашла рассерженная Джулия, за ней проследовал не

менее злой Бенинг. Мисс Оулдман сняла шляпку и резким движением

метнула ее как раз туда, где сидел Джон.

- Мы уже обо всем договорились с Мэри, - сквозь зубы процедил граф.

– Ты должна послушаться и исполнить волю покойной матери.

- Я люблю вашего сына. Мы с Эриком собираемся обвенчаться. Разве

вас не заботит счастье сына?

- Эрик еще молод. Через несколько дней я отправлю его в Лондон. Так

будет легче всем.

- Всем? Нет, так будет удобно только вам.

- Более я не стану это обсуждать. Ты будешь со мной. Мы втайне ото

всех обвенчаемся, Энни все равно собирается отправиться в

путешествие, ну а Генри непритязателен. Что до Эрика, то он

справится, со временем, но справится.

- Я вас считала отцом, граф. Верила вам, - произнесла Джулия с

отчаянием в голосе.

- Не переживай, Жули. Я не обижу тебя, ты будешь жить как королева.

Как только я увидел тебя впервые, то сердце дрогнуло, такого со мной

еще никогда не случалось.

- Но я не люблю вас и никогда не полюблю. Я буду тихо ненавидеть

вас всю оставшуюся жизнь.

От этих слов Бенинг изменился в лице, он сжал губы и посмотрел на

Джулию абсолютно равнодушным взглядом:

- Послушай. Я не из тех, кто упрашивает или умоляет, я всегда

поступаю так, как считаю нужным. Если ты откажешь мне, то я выдам

тебя замуж за совершенно чуждого нам господина. Есть на примете

один знакомый из Лондона, он старше меня и имеет дурную

репутацию при дворе, весьма заносчивый и дерзкий тип. Тебе очень