Легкое отклонение от канона. Или гоп со смыком по-корейски - esteem

— Но ты, если хочешь, отправляйся вниз. Проветрись.

— Хорошая идея, — я подорвался со стула на ходу закрывая вкладки и выключая компьютер. Подхватил телефон и вышел в мамин кабинет.

ХёЧжин в то время что-то искала в ящиках стола.

— Вот, — она положила передо мной пачку жёлтых купюр.

— Зачем? У меня же карта есть.

— На всякий случай. И ещё, — мама вынула из визитницы одну картонку и написала на ней несколько цифр. — Это пин-код твоей кредитки. Совсем забыла. Короче погуляй, хорошо покушай, проветрись. Только далеко не уходи и будь на свзи. Мы, я так чувствую, ещё надолго задержимся.

— Хорошо омма.

— Можешь даже поснимать,если найдёшь что-нибудь инересное, — с хитринкой сказала она.

— А?- я уже подходил к дверям.

Мама оглянулась и посмотрела на охранника, тот молча встал и направился ко мне.

— Я говорю на телефон можешь поснимать что-нибудь красивое. В нём есть хорошая опция панорамных съёмок. Видишь на правой стороне никелированную кнопочку? Нажми на неё.

Наклонив голову, почти упираясь ею в дверь я нажал кнопочку…и телефон раскрылся как книга на две половины. В это время охранник толкнул дверь и я вылетая в приёмную с криком: «Охренеть!» не заметил как омма нажала клавишу интеркома.

Проходя по приёмной с довольным видом я встретился глазами с секретаршей-моделью СоНа, стоящей у дверей в коридор. Улыбнулся и практически вышел наружу, когда меня догнал сильный шлепок по заднице.

— Ой!

— Омма передала, — сказала эта швабра и закрыла дверь прямо перед моим обиженным носом.

— Я доведу вас до лифта, молодая госпожа, — услышал я в первый раз голос охранника.

— Будьте так добры, аджосси, — пробубнела ЧжунГи.

Мы шли быстро и недолго. Я практически бежал вслед за аджосси. Мимо отделения банка мы пролетели пулей, но я успел заметить как та самая девушка на ресепшене сначала мило улыбнулась мне, а отворачиваясь скорчила брезгливую гримасу. Ну да. Мы с ЧжунГи не красавицы. И что? Да и хер на вас на всех!

На первом этаже, рай для шопоголиков. На втором тоже и на третьем. Глаза разбегаются, нос улавливает незнакомые запахи, рот наполняется слюной, а уши как у кошки двигаются в разные стороны. Толпы народа передвигаются в разных направлениях, на первый взгляд без всякой конкретной цели. Я первым делом отправился на поиски еды. В переднем правом кармане джинсов пачка денег. В заднем левом телефон. В правом кредитка. Правда для поиска едальни пришлось подняться по эскалатору, ловя взгляды прохожих. В основном нейтральные. Но были и насмешливые и удивлённые и много брезгливых. К чёрту. Я взял себя в руки. Знаю, корейцы не любят уродов. Но я и не урод вовсе. Просто рожей не вышел. Бывает. А если начнут приставать, сниму очки и раздвину веки. Как Вий! Вот тогда и посмотрим как эти эстеты побегут сверкая пятками, как египетские гопники от мумии!

Наконец-то добрался до небольшого и на вид уютного ресторанчика. Подбежавшая официантка любезно предложила меню. Я поглядев на предложенные яства, заказал говядину на гриле, парочку салатов, апельсиновый сок и кимчхи. Надо же оценить национальную гордость? Положа руку на сердце и тщательно осмотревшись по сторонам, — как бы чего не вышло — конечно Бее. Но в девяностых на «чёсах», где-нибудь в российской глубинке под самогон и не такая гадость заходила. Но говядина была выше всяческих похвал!

Сытно отобедав, пошёл шляться совершенно без цели. Набираться впечатлений и опыта, постоянно ощущая какое-то нестандартное присутствие Чжуны. Оно ещё больше усилилось, когда я посетил магазин, тёзку девочки из постера и принта на моей футболке. Тиффани. Нд-а. Если бы мои глаза и так не были косыми, они бы ими стали. Столько цацок из благородных металлов, я в жизни не видел. Хотя там, в том мире как-то даже не интересовался. Но вот Чжуна активизировалась.

Что? Купить? Вон ту штучку? Зачем тебе? Ты же аутист и интроверт. Ты должна быть хмурой и нелюдимой. Я? Моё присутствие тебе помогает? Хорошо, но причём здесь та штучка? А-а, это не штучка, это серёжки. У тебя никогда не было? Сейчас. Что ещё? Уши не проколоты? Погоди.

— Уважаемая агасси, поклонился я девушке за витриной. Можно посмотреть эти серьги?

Продавщица опасливо косясь на мои очки и панамку вынула коробочку с украшениями.

— Серебро, — сказала она. — Ручная работа.

— А сколько они стоят?

— Два миллиона вон.

— Миллиона?

— Да.

Нифига себе цены! Два миллиона за кусочки сраного серебра! Здесь что, олигархи отовариваются? Но тут от Чжуны пришло понимание, что два миллиона вон, это две тысячи баксов. Ясно. Я не серёжки покупаю, а бренд «Тиффани».

Странная девчонка, — подумала девушка-продавщица. — Страшненькая какя-то, но одета дорого и со вкусом. Правда панамка в январе…и футболка с коротким рукавом. Но видно что деньги у неё есть. И при случае от менеджера может и премия прилететь. Настроение улучшилось. Ещё раз осмотрев клиента она заметила отсутствие у неё дырочек в ушах. Поняв затруднения девчонки она сказала:

— Я вижу ты хочешь купить серёжки, но у тебя не проколоты уши. Это не страшно, прямо рядом с нашим магазином, есть аптека. Там тебе проколят уши без проблем, — сказла она обращаясь к ЧжунГи как к младшей.

Я купил. Мне они тоже понравились, честно сказать. Два ажурных небольших паучка. По чувствам Чжуны я понял что отношение корейцев к паукам двоякое, но ей понравилось, мне тоже. И ещё мне понравились два малюсеньких бриллиантика на месте паучих глазок. Они так забавно сверкали!

Когда я вытащил на свет карту и передал её продавщице, она на миг замешкалась. Очевидно решая моя ли она или…но потом что-то себе надумав пошла к терминалу. Когда она вернулась, глаза её чуть на лоб не вылезали. Наверное сумму на счету увидела. Я тоже кстати не в курсе, сколько там. Молча завернув покупку в красивую упаковку она поклонилась, первой, поблагодарив меня. Я поклонился в ответ и выходя из торгового зала ещё долго ощущал на себе её взгляд.

— Представляешь, — говорила через пять минут эта сплетница подруге. — Подошла к прилавку девчонка. Лицо, как-будто на ней черти горох молотили. Ужас! Как таких родители на улицу выпускают!

— Ну и что? — равнодушно спросила та.

— Купила «паучков».

— Что ты говоришь? Наконец-то. Второй месяц лежат, я