По прозвищу Святой. Книга первая - Алексей Анатольевич Евтушенко

— Давай. И выведи нам немцев пока сюда на экран. Где они там?

Засветился экран на пустой стене жилого отсека.

Камера дрона показала с высоты лес, речку, к которой через ровное поле по колее двигался мотоцикл и бронетранспортёр.

— Немцы, — сказал лётчик с непередаваемой интонацией.

— Они, — подтвердил Максим. — Наш дрон-разведчик за ними следит с высоты.

— Дрон-разведчик?

— Вот такой маленький летающий робот, — показал пальцами Максим.

— Охренеть, — повторил Николай. — Слушай, повыше как-то можно лечь? Неудобно.

— КИР, сделай повыше кровать, — скомандовал Максим. — Чтобы полулёжа можно было смотреть.

Кровать сдвинулась, меняя конфигурацию. Половина приподнялась, половина осталась на месте.

— Ух ты, — сказал лётчик. — С каждой минутой всё больше верю, что вы и впрямь из будущего.

— То ли ещё будет, — сказал Максим. — Ты, главное, держись. Есть хочешь, кстати?

— Нет, спасибо, пока не хочу.

— В туалет? Не стесняйся.

— Тоже пока не хочу. Давай за немцами последим.

Немцы, действительно, выдвинулись на поиски сбитого советского истребителя.

Ниже гранитных скал оказался брод, к которому вела едва заметная колея. Сразу за рекой она брала вправо, шла по берегу и потом, примерно через километр, сворачивала в лес, превращаясь в заросшую лесную дорогу.

Однако немцы туда не поехали. Перебрались на другой берег, остановились. Унтер-офицер сверился с картой, отдал неслышный приказ, махнул рукой, показывая направление.

Отделение рассредоточилось, солдаты взяли винтовки наизготовку и скрылись в лесу. За ними последовал унтер-офицер.

На берегу остались только двое водителей — бронетранспортёра и мотоцикла.

Теперь немцев было не видно, их хорошо скрывала листва деревьев.

— Меня ищут, суки, — сказал лётчик. — И к бабке не ходи.

— Самолёт найдут быстро, — сказал Максим. — А вот нас — вряд ли. Мы уже под водой.

— То есть?

Максим объяснил, что корабль успел погрузиться в воду полностью:

— Вода чёрная, болотная, мутная. Плюс ряска. Сейчас август, вода зацвела уже. Ничего в ней не разглядеть.

— Хорошо, коли так, — сказал Николай. — А если всё-таки найдут, что делать будем? Оружие какое-нибудь есть у тебя, товарищ старший лейтенант?

— Нет оружия, — сказал Максим. — У меня же исследовательский корабль, зачем оно?

— Оружие — такая вещь, которая всегда может пригодиться, — поучительно заметил лётчик. — Сам видишь.

— Да, — согласился Максим.

Он представил, что будет, если немцы и впрямь обнаружат «Пионер Валя Котик» и похолодел. Уже второй раз за сегодняшний день. Технологии конца двадцать первого века, попавшие в руки немецких фашистов из тысяча девятьсот сорок первого года могли натворить неописуемых бед.

Конечно, в них ещё предстояло разобраться, но уж кого-кого, а проницательных учёных и инженеров у немцев хватало. Разберутся, в конце концов. Не сразу, но разберутся. И тогда… Нет, допустить этого нельзя ни в коем случае.

— КИР, — позвал он.

— Здесь.

— Скажи мне, пожалуйста, друг мой. В самом крайнем случае, если потребуется, мы можем уничтожить корабль?

— Смотря что ты имеешь в виду под словом «уничтожить». Полностью уничтожить, без следа, нет, не можем. Но можем превратить его в бессмысленный кусок металла.

— Конкретнее.

— Можно запрограммировать критический перегрев реактора таким образом, что он самоуничтожится и уничтожит весь корабль. Биопластик просто испарится, углерит распадётся на составляющие, металлы сплавятся. Десять тысяч градусов по Цельсию достаточно, чтобы расплавить печь в аду, не то что корабль

— Радиация? Хотя какая радиация у кваркового реактора, что это я… Болото, лес вокруг?

— Болото, разумеется, закипит и испарится. Лес может загореться. А может и не загореться. Как карта ляжет.

— Ясно-понятно, — Максим и сам не заметил, как подхватил выражение Николая. — Это можно сделать в любую минуту?

— Да. Управление реактором нарушено, ремонтные наноботы восстанавливают, но критический перегрев можно устроить и без этого. Достаточно запустить напрямую и бежать.

— Хм. А можно сделать так, что критический перегрев реактора запустится при попытке проникновения на корабль кого-то чужого?

— Нет ничего проще. К слову, фильм готов.

— Отлично. Но пока за немцами проследим. Опусти дрон ниже, пусть найдёт их.

— Слушаюсь.

Кроны деревьев прыгнули навстречу. Дрон запетлял на высоте метров сорока над землёй, выискивая отделение солдат.

Наконец, обнаружил.

Вероятно, немецкие пилоты весьма точно засекли и передали координаты упавшего И-16, потому что нашли его довольно быстро.

Нашли, обследовали и, убедившись, что лётчика в кабине нет, оставили двоих снимать вооружение — пулемёты, а остальные принялись обыскивать лес вокруг и, в конце концов, вышли к болоту.

Теперь дрон-разведчик держался гораздо ниже. Сначала он успешно притворялся жуком, а затем и вовсе уселся на ветку ближайшего дерева и замер, наблюдая и слушая.

Один из немецких солдат явно был охотником, потому что разбирался в следах. Собственно это он привёл отделение к берегу болота по тем следам, что оставил Максим, когда тащил на себе Николая.

— Вот здесь он зашёл в воду, господин фельдфебель, — переводил Максим немецкую речь.

— Это же болото. Зачем он полез в болото?

— Не могу знать. Возможно, хотел таким образом сбить со следа собак-ищеек.

— У нас нет собак-ищеек.

— Но он-то этого не знал.

— Он же ранен, ты сам говорил.

— Так точно, ранен. Кровь в кабине и следы крови на траве. Думаю, он не мог далеко уйти.

— Что ты предлагаешь?

— Нужно поискать на другой стороне болота. Если там есть следы, то пойти по ним и догнать русского. Он теряет силы от потери крови, как раненый кабан, это будет недолго.

— А если следов не будет?

— Значит, он утонул. Болото — коварная вещь. Его могло затянуть, когда он перебирался на другую сторону.

— Внимание, отделение, — скомандовал мордатый фельдфебель. — Обходим болото с двух сторон, ищем следы русского лётчика. Лично от меня пачка сигарет и полбутылки шнапса тому, кто первый найдёт, — он свистнул в свисток.- Вперёд! Точка встречи вон там, у сухого дерева.

Немцы снова разделились, солдаты принялись обходить болото по берегу.

— Умные, гады, — прокомментировал Николай. — А ты, смотрю, немецкий хорошо знаешь. Специально учил?

— У меня мама немка, — сказал Максим. — Так что язык с детства знаю, как родной.

— Из поволжских немцев?

— Нет, из самой Германии. Из Дрездена, это столица Саксонии.