Особые отношения - Робин Сисман

Со смены руководства прошло уже шесть месяцев, но Анни до сих пор ни разу не переступала порог кабинета нового начальника. Правда, Джек стажировался в свое время в различных издательствах и умел этаким мальчишеским шармом покорять пишущих дам в летах. Но Анни же прекрасно помнила того совсем зеленого наглого юнца, который часто захаживал к отцу в кабинет и то бесцеремонно вертел в руках рукописи, то с интересом поглядывал на ее ноги. То, что он овладел специфическим книгоиздательским жаргоном, еще не значило, что он чему-то научился. Впрочем, ее волновало иное. Покойный Робертсон уже давно дал ей карт-бланш на свободу действий, и Анни полагала, что, поскольку она приносила фирме прибыль — а прибыль была немалая, — Джек тоже предоставит ей эту свободу.

— Подождите минуту, Анни, — сказал Джек, показывая рукой на стол, за которым Табита проводила долгие часы, когда он диктовал свои письма и распоряжения, еле-еле выдавливая слова. Джек полагал, что записывание — это исключительно женская «привилегия», подобно сидению за прялкой. Анни набирала свои документы на компьютере и не одобряла это растранжиривание чужого времени.

В течение минуты, а то и дольше, Джек проверял правильность документа, который только что завершил. Наконец он положил ручку и откинул со лба несолидную мальчишескую прядь.

— Я получил довольно неприятное письмо, — начал он, — и, думаю, должен информировать вас о его содержании. — Он поднял пачку бумаг и вытянул один лист. Анни успела увидеть, что наверху напечатано название одного из крупных издательств.

— Вы не предложили им новую книгу Кобурга о Восточной Европе. По какой причине?

Анни, которая намеревалась начать разговор о дальнейшем сотрудничестве, была ошарашена таким началом.

— Эта книга была на аукционе, — стала защищаться она. — Там было четыре покупателя. Они предлагали аванс в сорок — сорок пять тысяч фунтов стерлингов. Это неплохо для тяжеловесной политической книги.

— Вы не поняли вопрос — может быть, я неправильно выразился. — Джек изобразил на лице улыбку, которая получилась довольно кислой. — А вопрос о том, почему вы не предложили книгу этой крупной фирме, которая уже внесла в свой список несколько наших авторов?

Анни вздохнула.

— Я думаю, это жалуется «мадам Гильотина», — сказала она, используя прозвище, данное за глаза женщине, которая руководила издательством. — Я им не отдала эту рукопись, потому что у них не осталось хороших редакторов. Селия делает все тяп-ляп, Симон интересуется только документальными книгами, Сара перешла на административную работу. Вот Билл был великолепным редактором, но они уволили его в прошлом месяце.

— Вы забыли Мартина.

— Этого вундеркинда? Я думаю, что его известность — это только следствие рекламы, которую он сам и создал. Когда я предлагаю ему что-нибудь, я получаю пять страниц с замечаниями и выводом, что рукопись никуда не годится, но он отредактирует ее так, что она будет иметь превосходный вид. Но когда я продала ему две рукописи, одна вышла на девять месяцев позже срока, а в другой под половиной фотографий были перепутаны подписи, не говоря уж о том, что он напечатал индекс книги неверно. И мне к тому же стоит большого труда до него дозвониться. Он или «вышел» или «еще не пришел». Я не спорю — редакторский талант у него есть, но должна быть и какая-то исполнительность.

Джек положил руки на стол и сплел пальцы.

— Но этого мнения придерживаются не все. Между нами, — он доверительно понизил тон, — поговаривают, Мартину прочат «Гусиное перо».

Анни непонимающе глянула на него и, когда до нее дошел смысл сказанного, разразилась смехом. Премию «Гусиное перо» учредил один из торговых журналов, и ее ежегодно присуждали писателям, редакторам, художникам, журналистам, книготорговцам, короче тем, кто имеет отношение к издательскому делу. В пасмурные февральские дни вручение призов вносило праздничную ноту в жизнь Анни, тем более что веселая, с шутками и прибаутками атмосфера награждения ничем не была схожа с чопорным ритуалом вручения Нобелевских наград. Даже Джек никак не может знать, кому они вручат эту награду. Она вдруг подумала, что в любом случае он явно интересуется книгой Кобурга больше, чем тем, о чем она хочет поговорить.

— Но мы говорим не о том, — прямо сказала она. — Я пришла сюда, чтобы поговорить о нашем дальнейшем сотрудничестве — о партнерстве. Зачем нам тратить время на обсуждение аукциона, который, по моему мнению, прошел весьма успешно?

— По вашему мнению, — повторил Джек язвительно, что неприятно ее удивило. — Вы следуете только ему, не так ли? У Анни Гамильтон есть мнение, что нам нужно нанять человека по связям с телевидением — и вот мой отец берет такого человека на работу. Анни Гамильтон считает, что в офисе должны стоять компьютеры, и за один вечер здесь появляется оборудование на тысячи фунтов стерлингов. Анни Гамильтон полагает, что одна из крупнейших международных книгоиздательских фирм недостаточно хороша для ее автора, и вот мне приходят такие письма. — Он поднял письмо.

«Вот тебе и на, — подумала Анни. — Доехидничалась».

— Мне жаль, что пришло это письмо, — сказала она холодно. — Я хотела бы ответить на письмо сама. Если хотите, я покажу вам то, что там будет написано. Но нам действительно нужен был человек для связей с телевидением — и Элизабет прекрасно выполняет эту работу, вы это знаете. А компьютеры давно пора было поставить. Ваш отец принял мои предложения только потому, что счел их разумными.

— А я так не считаю. Это все, что вы хотите сказать? — Джек со злостью оперся руками о стол и встал.

— Конечно нет…

Джек был зол не на шутку. Он перевесился через стол и начал говорить, сдерживая ярость:

— «Смит энд Робертсон» в настоящее время — мое агентство, хотите вы этого или нет. И я буду сам решать, с кем нам вести дела. И надо ли вам заниматься болтовней на работе, разбирая проблемы своих подруг, вводить новые системы работы и шнырять везде, не спрашивая разрешения, — я иногда думаю, вы забыли, что у вас есть начальство. Это можно было делать во времена моего отца, когда вы бегали к нему в кабинет по лестнице в своей мини-юбке и брались за любую работу, которую он на вас взваливал, но сейчас мы должны соответствовать современным требованиям, и придется к ним привыкнуть.

В своей мини-юбке? До сих пор Анни мало тревожили по-юношески бурные проявления темперамента у Джека. Как-никак у нее у самой дети-подростки. Но эта фразочка про юбку так ее поразила, что она открыла рот от изумления. И тут она вдруг вспомнила одну унизительную сцену, которая произошла здесь же, в этой самой комнате, несколько лет назад, на праздновании Рождества. Неужели он теперь решил отомстить ей таким вот образом?