Десять тысяч лет в ледяной глыбе - Луи Буссенар

— Так и должно было случиться, — тихо заговорил господин Синтез. — Нельзя безнаказанно играть с таким колоссом, как Китайская империя, насчитывавшая в конце XIX века почти полмиллиарда жителей. Скажите мне, Тай Ляое, борьба эта конечно же длилась долго?

— Напротив, многое заставляет нас предположить, что благодаря усовершенствованным приемам битва была хоть и ужасной, но скорой. Малочисленные неизбежно должны были погибнуть.

— Истреблены были все?

— Нет, Сьен-Шунг. Уже в ту эпоху китайцы отличались достаточной сообразительностью, чтобы ни с того ни с сего не подавить все активные силы. Тех, кто выжил, обратили в простых рабов, они были лишены какой бы то ни было интеллектуальной культуры и предназначались для самых тяжелых работ. Специальные законы, подтверждающие мудрость наших предков, были приняты сразу же после победы. Они на вечные времена провозгласили неполноценность побежденных. Был наложен запрет на общение с ними, им возбранялось учение, регулировалась их рождаемость, они были накрепко привязаны к земле, которую им было запрещено покидать. С той поры и началось вырождение наших мао-чинов, жалких потомков белых, потерпевших поражение в двухтысячном году. Что касается названия «мао-чин», оно вошло в обиход во времена, когда наши предки порабощали пленников. Вы говорили, что когда-то так именовались самые отсталые племена, обитавшие на далеких границах древнего Китая?

— Да.

— Не кажется ли вам, что эта кличка по аналогии могла быть перенесена победителями на всех побежденных? Так как побежденные обросли бородами, чем напоминали дикарей, китайцы должны были отметить это сходство и сделать свои выводы. И дикари и побежденные были в глазах завоевателей в равной мере низшими существами: первые — по природе своей, вторые — в силу того, что их закабалили. Их объединили под одним именем.

— Совершенно верно, — рассеянно согласился господин Синтез, которого эти этимологические[82] изыскания оставили равнодушным, — он переживал катастрофу, постигшую его расу.

— Я продолжаю. На Западе началась экспансия[83] китайской расы, она наступала со всех сторон и пышно расцвела, воцарясь на руинах цивилизации ваших предков, существование которой я, с ваших слов, склонен признать. Азия, Европа, а вскоре и Северная Африка — все стало Китаем, а численность желтого народонаселения приумножилась до неслыханных размеров, в то время как популяция[84] мао-чинов оставалась строго ограниченной. Это случилось в эпоху, которую наша хронология[85] затрудняется определить, но не позже двадцать четвертого века…

— Кстати, о хронологии. Должен заметить, что вы сохранили нашу, придуманную теми самыми белыми, которых вы так жестоко уничтожили.

— Разумеется. И это нас нимало не смущает. В конечном итоге, это единственное, что мы позаимствовали. Как бы там ни было, приблизительно в двадцать четвертом веке планета претерпела неожиданные потрясения — атмосферные, геологические и даже астрономические. После страшных землетрясений сильно сдвинулись большие земные пласты, сместились некоторые моря и даже континенты, полностью видоизменились районы Арктики и Антарктики. Перепутались времена года, и по всей планете стало наблюдаться резкое понижение атмосферной температуры. Я описываю вам все эти события очень бегло, но готов, если вы сочтете уместным, позже изложить, как наука объясняет возможные причины катаклизма[86]. Льды надолго сковали южные и северные территории, некогда покоренные завоевателями, которые сами были оттеснены теперь в более теплые широты. А в северных широтах осталась прозябать лишь горсточка мао-чинов, которые по сию пору влачат там на подножном корму свое жалкое существование, ведя неблагодарную, но упорную борьбу с непреодолимым бесплодием почвы. Наши предки, спасаясь, бежали из Европы, ставшей северным краем, и прямиком ринулись в Африку.

— А как же Средиземное море, разделявшее эти континенты?

— Если оно и было раньше, то исчезло после катаклизма, о котором я вам говорил. Во времена второй миграции наши предки обнаружили примитивную расу с абсолютно черной кожей, расу очень добродушную, гостеприимную, миролюбивую и чрезвычайно трудолюбивую. Чернокожие, в отличие от белокожих, встретили их не как заклятых врагов, а, наоборот, приветливо, по-братски и с готовностью поделились с пришельцами своими землями. Вскоре произошло феноменальное, но вполне оправданное антропологическое явление. Между чернокожими и желтокожими возникли многочисленные и весьма богатые потомством браки, причем метисация ни в коей мере не повлияла на дальнейшую плодовитость, как того можно было опасаться. Началось взаимопроникновение обеих рас, их полное слияние, лишенное преобладания одной над другой. Более того, скрещивание дало чудесные результаты, от которых выиграли обе. Чернокожие внесли свою телесную силу и выносливость, неутомимость, врожденную привычку к тропическому климату, иммунитет[87] к местным болезням, свежую кровь. Желтый человек привнес умственные способности, развитые тысячелетиями цивилизации, искусства, науки, промышленность, упорядоченный разум, стойкую волю и совершенную социальную структуру. Смешавшись с молодой, могучей кровью детей природы, быть может, китайская кровь, ослабевшая в течение веков, регенерировалась[88], заиграла с новой силой.

— Словом, «человеческая трансплантация»[89], — откликнулся господин Синтез, все более проникаясь интересом к словам собеседника.

— Вы говорите, простая пересадка?

— Да. И я с интересом отмечаю, что результаты ее превосходны, во всяком случае здесь, в Центральной Африке, которую вы именуете Западным Китаем. Но любопытно было бы узнать, как происходило это скрещивание, как происходила эволюция в других точках планеты, которые вы называете Центральным Китаем, Западным Китаем, чтобы избежать терминологической путаницы. И, прежде всего, ответьте: раса, населяющая эти отдаленные провинции, полностью ли она похожа на вашу?

— Целиком и полностью.

— Вот это-то и невероятно!

— Ничего невероятного тут нет, и сейчас вы поймете почему. Соблаговолите мысленно начертать на расстоянии тридцати градусов над и под экватором две окружности, чтоб они охватывали всю окружность земли.

— Начертил.

— В этих пределах[90] находится почти вся наша обитаемая земля.

— Этот объем кажется мне на диво маленьким, должно быть, человечеству на нем тесновато.

— Вы забываете, Рожденный-Прежде, что если двигаться по солнцу от древнего Китая, нашей колыбели, тоже обнаруживаешь землю.