Максимы - Франсуа VI де Ларошфуко

своего себялюбия.

340

Ум большей части женщин скорее пособляет сумасбродству, нежели рассудительности.

341

Юные страсти не более противны спасению души, нежели старческое безразличие.

342

Речь края, где был рожден, остается в уме и в сердце, как и на языке.

343

Чтобы стать великим, нужно уметь до конца воспользоваться своей фортуной.

344

Большинство людей, как и растений, обладают скрытыми свойствами, которые выявляет случай.

345

Обстоятельства делают нас известными другим и, главное, самим себе.

346

Не может быть порядка ни в уме, ни в сердце женщины, когда они не в ладу с ее темпераментом.

347

Лишь в тех мы находим здравый смысл, кто придерживается нашего мнения.

348

Любя, нередко сомневаешься в том, во что более всего веришь.

349

Величайшее чудо любви – исцеление от кокетства.

350

Мы горько досадуем на тех, кто с нами лукавит, ведь они считают себя сметливей нас.

351

Разрыв труден, когда любви больше нет.

352

Почти всегда испытываешь скуку с теми, с кем скучать непозволительно.

353

Человек достойный может влюбиться, как сумасшедший, но не как дурак.

354

Есть недостатки, которые, если с толком пустить их в дело, блещут сильней добродетели.

355

Иногда теряешь тех, о ком скорее сожалеешь, нежели печалишься; а иногда – тех, о ком скорбишь, но без малейших сожалений.

356

От всего сердца мы обыкновенно хвалим лишь тех, кто нами восхищается.

357

Людей малого ума слишком задевают мелочи; людям большого ума они видны, но не чувствительны.

358

Смирение – истинное основание христианских добродетелей: без него все наши недостатки остаются с нами, укрытые гордыней от окружающих и нередко от нас самих.

359

Измены должны убивать любовь; ревность неуместна, когда для нее есть основания. Лишь те достойны ревности, кто избегает ее пробуждать.

360

Нас куда больше возмущают мелкие неверности по отношению к нам, нежели самые крупные, допущенные по отношению к другим.

361

Ревность всегда рождается вместе с любовью, но не всегда с ней умирает.

362

Большинство женщин оплакивают смерть возлюбленного не только потому, что его любили, но ради того, чтобы казаться еще достойней его любви.

363

Чужое насилие бывает нам менее мучительно, нежели то, что мы вершим сами над собой.

364

Каждому известно, что не подобает вести разговоры о собственной жене; однако не каждый знает, что еще менее допустимо вести разговоры о себе.

365

Иные добрые качества, будучи даны нам от природы, перерастают в недостатки, другие же, будучи благоприобретенными, вовек не достигают совершенства. Так, например, рачительность при распоряжении своим состоянием или доверием должна диктоваться разумом; напротив, доброта и доблесть – природой.

366

Какое бы недоверие ни вызывала у нас искренность собеседника, мы неизменно верим, что с нами он правдивей, чем с прочими.

367

Мало найдется порядочных женщин, которым не прискучило бы их призвание.

368

Большинство порядочных женщин – тайный клад, который пребывает в целости лишь потому, что его никто не ищет.

369

В насилии, которое совершаешь над собой, чтобы побороть любовь, часто больше жестокости, нежели в суровости тех, кого любишь.

370

Нет трусов, которые бы всегда знали полную меру своего страха.

371

Это почти всегда вина тех, кто влюблен, – не отдавать отчета, что их уже не любят.

372

Большинству молодых людей кажется, что они естественны, когда на самом деле они плохо воспитаны и грубы.

373

Иной раз мы льем слезы, которые нас самих вводят в заблуждение, сперва повергнув в заблуждение всех прочих.

374

Считать, что возлюбленную любят за ее любовь, – великое заблуждение.

375

Посредственные умы обычно осуждают все, что выше их понимания.

376

Настоящая дружба истребляет зависть, а настоящая любовь – кокетство.

377

Самый крупный недочет проницательности не в том, чтобы не достигнуть цели, а в том, чтобы промахнуться.

378

Можно давать советы, но нельзя внушить правильный образ действий.

379

Когда наше достоинство идет на убыль, то убывает и вкус.

380

Фортуна делает зримыми наши добродетели и пороки, как свет – окружающие нас предметы.

381

Насилие, которое мы совершаем над собой, чтобы сохранить верность любимому человеку, ничем не лучше измены.

382

Наши поступки – как заданные рифмы в буриме: каждый подставляет под них то, что заблагорассудится.

383

Желание поговорить о себе и представить наши недостатки с выгодной стороны – вот, во многом, наша искренность.

384

Стоит удивляться лишь тому, что мы еще способны удивляться.

385

Почти в равной мере тяжело угождать и тогда, когда любовь велика, и тогда, когда ее больше нет.

386

Никто не бывает столь часто не прав, как те, для кого эта мысль нестерпима.

387

Из глупца хорошего человека не выкроить.

388

Если тщеславие не опрокидывает добродетели, то хотя бы заставляет их пошатнуться.

389

Чужое тщеславие для нас невыносимо тем, что уязвляет наше собственное.

390

Легче отказаться от выгоды, нежели от увлечения.

391

Фортуна никому не кажется так слепа, как тем, кто от нее не видит добра.

392

С фортуной надо обходиться как со здоровьем: когда хорошо – наслаждаться, когда плохо – терпеть и не прибегать к сильным средствам без крайней необходимости.

393

Буржуазный вид может порой затеряться в армии, но не при дворе.

394

Можно быть хитрей того или этого, но нельзя быть хитрей всех.

395

Порой не так больно быть обманутым любимым человеком, как перестать обманываться на его счет.

396

Первому возлюбленному долго не дают отставку, если не берут второго.

397

Нам не хватает смелости одним махом утверждать, что мы лишены недостатков, а наши враги – достоинств; однако в частностях мы весьма к этому близки.

398

Из всех недостатков нам легче всего согласиться с ленью; мы убеждаем себя, что она сродни всем мирным добродетелям и что остальные она не столько разрушает, сколько на время лишает действенности.

399

Есть величие, от фортуны не зависящее: это нечто неуловимое, что нас выделяет и словно бы указывает на великое предназначение; это нами самими незаметно назначенная ценность; именно это завоевывает почтение окружающих и возносит нас выше, нежели происхождение, сан или даже достоинства.

400

Есть достоинство без величия, но нет величия без того или иного достоинства.

401

Величие для достоинства – что убор для красавицы.

402

Чего меньше всего в галантности, так это любви.

403

Фортуна порой возносит нас за счет наших недостатков, и заслуги иных докучных людей не находили бы вознаграждения, когда бы не желание от них отделаться.

404

Природа укрыла в недрах нашего духа дарования