Максимы - Франсуа VI де Ларошфуко

class="p1">Можно сказать, что пороки поджидают нас на жизненном пути, как хозяева постоялых дворов, у которых нам приходится останавливаться; и я сомневаюсь, что будь нам дозволено пройти этот путь вторично, то опыт научил бы нас их избегать.

192

Когда пороки оставляют нас, мы льстим себе мыслью, что сами их оставили.

193

У болезней души случаются рецидивы, как у телесных немощей. То, что мы принимаем за исцеление, чаще всего – лишь передышка или смена недуга.

194

Душевные изъяны, что телесные раны: с какой заботой ни пытаешься их залечить, рубец остается, и всегда есть опасность, что они вновь откроются.

195

Всецело предаться пороку нам, случается, мешает лишь то, что у нас их много.

196

Мы с легкостью забываем собственные ошибки, когда они известны лишь нам самим.

197

Есть люди, в которых не заподозришь зла, пока не убедишься собственными глазами; однако нет никого, в ком, узрев зло, следовало бы удивляться.

198

Мы восславляем одних, чтобы умерить славу других. Иной раз принцу де Конде и г-ну де Тюренну доставалось бы менее похвал, не будь желания подвергнуть одного из них порицанию.

199

Желание сойти за человека дельного нередко мешает им стать.

200

Добродетель не заходила бы так далеко, когда бы ей не сопутствовало тщеславие.

201

Тот, кто думает, что способен все обрести в себе и обойтись без других, немало заблуждается; однако тот, кто считает, что другим без него не обойтись, заблуждается куда сильнее.

202

Люди мнимо достойные скрывают собственные недостатки от окружающих и от самих себя. По-настоящему достойны те, кто знает и признает свои изъяны.

203

Человек истинно достойный ни на что не претендует.

204

Женская суровость – еще один убор и украшение, которое они добавляют к своей красоте.

205

Женская порядочность – желание сохранить доброе имя и покой.

206

Тот человек поистине достойный, кто готов всегда быть на виду у других достойных людей.

207

Сумасбродство сопровождает нас во все возрасты жизни. И если кто-то кажется благоразумным, то лишь потому, что его сумасбродства соразмерны летам и состоянию.

208

Есть люди пустые, сами то понимающие и бойко тем пользующиеся.

209

Живущий без сумасбродств не столь благоразумен, как ему представляется.

210

Старея, делаешься и сумасбродней, и благоразумней.

211

Есть люди, похожие на куплеты, что поются лишь к случаю.

212

Большинство людей судит о человеке лишь по тому, насколько он в моде и каково его состояние.

213

Жажда славы, страх позора, намерение составить состояние, желание сделать нашу жизнь удобной и приятной, стремление принизить других – таковы нередко причины доблести, столь славной меж людьми.

214

Доблесть простых солдат – опасное ремесло, за которое они взялись, чтобы прокормиться.

215

Безупречная доблесть и законченная трусость – две редко встречающиеся крайности. Между ними есть много места для прочих разновидностей мужества, в которых не больше взаимного сходства, нежели в человеческих лицах и нравах. Есть люди, которые охотно рискуют в начале дела, но быстро растрачивают свой пыл и падают духом, если оно затягивается. Есть и такие, что исполняют налагаемый обществом долг, и тем ограничиваются. Одни не всегда способны совладать со страхом; другие иной раз могут поддаться общей панике; третьи бросаются в бой, поскольку не решаются остаться на своем посту. У некоторых привычка к малым опасностям укрепляет дух и предуготовляет к более серьезным испытаниям. Этот храбро держится под ударами шпаги, но страшится мушкетных выстрелов; а тот не теряет уверенности под выстрелами, однако опасается схватиться с врагом на шпагах. У всех видов мужества есть общая черта: когда спускается ночь, умножая страх и укрывая как славные, так и бесславные деяния, то это способствует большей осторожности. Кроме того, существует еще одна предосторожность, свойственная всем без исключения; ибо не найти человека, который показал бы все, на что способен, не будучи уверен выйти из переделки. Из чего явствует, что страх смерти отнимает какую-то частицу доблести.

216

Безупречная доблесть: без свидетелей вершить то, что можно было бы совершить перед всем миром.

217

Бесстрашие – необыкновенная сила души, возносящая ее над сомнением, смятением и тревогой, которые способен вызвать вид серьезной опасности; именно благодаря этой силе герои сохраняют спокойствие и ясность ума в самых непредсказуемых и ужасных катастрофах.

218

Лицемерие – дань уважения добродетели, воздаваемая пороком.

219

На войне по большей части идут навстречу опасностям ровно настолько, насколько это необходимо, чтобы поддержать честь. Но мало кто согласен все время рисковать так, чтобы исполнился замысел, во имя которого приходится рисковать.

220

Тщеславие, стыд, в особенности же темперамент – таковы зачастую составляющие мужской доблести и женской добродетели.

221

Желание сохранить жизнь, желание добиться славы; именно поэтому храбрецы, чтобы избежать гибели, проявляют не меньше ума и ловкости, нежели сутяги – стремясь уберечь свое состояние.

222

Чуть начали года клониться, и уже заметно, в чем слабость того или иного человека и что окажется роковым для его тела и души.

223

Признательность сродни добропорядочности торговцев: ею зиждется коммерция; и мы платим не потому, что это справедливо, а чтобы легче найти людей, которые дадут нам взаймы.

224

Не все, кто возвращает долг признательности, могут тем самым надеяться быть людьми признательными.

225

Ошибка в расчетах на признательность за оказанные услуги объясняется тем, что гордыня дающего и гордыня принимающего не могут сойтись в цене благодеяния.

226

Чрезмерное рвение расплатиться за услугу – своего рода неблагодарность.

227

Удачливые люди неисправимы: они убеждены, что правда непременно на их стороне, меж тем как фортуна благоприятствует их не лучшему образу действий.

228

Гордыня не желает одалживаться, а самолюбие – расплачиваться.

229

Добро, которое мы видели от того или иного человека, обязывает нас к терпимости, когда он чинит нам зло.

230

Нет ничего заразительней примера, самые благие и самые дурные наши поступки всегда вызывают подражание. Добрым делам мы подражаем из чувства соревновательности, дурным – по природной злобе, которую держал в плену стыд, но высвободил пример.

231

Стремиться быть мудрым в одиночестве – великое безумие.

232

Как бы мы ни объясняли наше горе, чаще всего оно вызвано поисками выгоды и тщеславием.

233

В горе бывает много лицемерия. Иногда, горюя об утрате дорогого человека, мы оплакиваем самих себя, жалея о его добром к нам отношении, печалясь об умалении собственного благополучия, довольства и веса в обществе. И слезы, предназначенные мертвым, на самом деле льются по живым. Я называю это лицемерием, ибо подобной горестью мы сами себя вводим в заблуждение. Однако