Парадоксы имперской политики: поляки в России и русские в Польше (XIX — начало XX в.) - Леонид Горизонтов

Во времена Николая I записки служили едва ли не единственным каналом, позволявшим донести голос общественности до власть имущих. Случалось, их составители сетовали, что без ответа остаются многочисленные антироссийские памфлеты польской эмиграции. Общественные настроения оппозиционного характера находили выход в иносказании, хитроумной аллюзии. Событием стала опубликованная в «Северной пчеле» (1847) баллада Е. П.Ростопчиной, представившей в образах своих героев — деспота–барона и его страждущей жены — тогдашние русско–польские отношения. С большим трудом и итоговой монаршей резолюцией: «если он не виноват как поляк, то виноват как дурак!» — издателю газеты Ф. В.Булгарину удалось избежать наказания 56. Для решения задач исследования автор охотно обращался к произведениям художественной литературы.

«В России, — вспоминала об освещении событий 1831 г. Н. И.Голицына, — не пишут или ждут, чтобы прошло полвека, чтобы что–нибудь описывать, так что, например, наши газеты во время польского восстания давали нам сведения о кампании Орлова — Чесменского при Екатеринэ П. Я надеялась, читая эти газеты, что после польского восстания перейдут к описанию походов Наполеона в России». «Мне кажется, — полагал в 1861 г. М. П.Погодин, — вообще полезно было бы разрешить печати рассуждение об отношениях России и Польши между собой… Наши писания не будут обязывать правительство никаким образом: они будут только выражать частные мнения…»57. С допущением гласности в царствование Александра П стремительно возрастает роль прессы. Публицистическая деятельность М. Н.Каткова, составившего свой «первоначальный» политический капитал на антипольских Филиппинах, вызвала в правящем слое потрясение, сопоставимое с проникновением в Россию изданий Герцена, и оказала заметное влияние на принятие политических решений. «При Николае Павловиче, — говорил умудренный опытом долгой службы А. А.Абаза, — редактор «Московских ведомостей» за половину любой из его статей давно был бы в Вятке» 58. К. П. Победоносцев лично рассылал вырезки из правых изданий наиболее влиятельным политическим фигурам, не скупясь на подсказки и своему великовозрастному августейшему воспитаннику 59. Польская тема не исчезла со страниц катковских изданий после смерти их многолетнего руководителя. Самый значительный след в 1890‑е гг. оставил, пожалуй, сотрудничавший в «Русском вестнике» Л. Волков. В связи с полувековым юбилеем этого журнала в 1906 г. специально подчеркивалась актуальность заветов Каткова в польском вопросе. Отклик в верхах имели публикации суворинского «Нового времени», входившего в достаточно узкий круг повседневного чтения Николая II60.

Использование публицистики по польскому вопросу как левой, так и правой ориентации требует большой осторожности. Специальное расследование, проведенное по инициативе сибирских властей в 1866–1867 гг., обнаружило, что под видом корреспонденций с мест редакция «Московских ведомостей» помещала свои собственные материалы. Последние якобы составлялись редакцией на основании «частных писем, полученных в Петербурге некоторыми уважаемыми лицами, написанных не для печати и доставленных ей для поверки слухов и для соображений» 61. В пореформенный период публицистика становится первостепенным источником по истории национальных стереотипов, более, на наш взгляд, важным для их изучения, нежели произведения художественной литературы. Это вовсе не исключает того, что обычный тон освещения русско–польских отношений мог вызывать у современников чувство раздражения. «Должно всемерно стараться, — читаем в начале 90‑х гг., — чтобы прекратилась безусловно эта застарелая, зловредная и недостойная травля поляков в газетах»62. В ряде случаев удалось установить, как правые издания воздействовали на принятие конкретных политических решений, собрать сведения об авторах публикаций, раскрыть псевдонимы.

Еще до революции издавались целые антологии публицистики по польскому вопросу: М. П.Погодина (за 30–60‑е гг.), И. С.Аксакова (60–80‑е гг.) и Н. И.Кареева (80–900‑е гг.). Они позволяют проследить взгляды влиятельных общественных деятелей в динамике. Но интересна также публицистика менее именитых авторов. Один из них, полковник Ф. Ф.Орлов, долгое время, вплоть до 1895 г., служил в Царстве Польском и являлся членом варшавского военно–окружного суда. Его письмо 1898 г. В. В.Комарову, редактору–издателю петербургской националистической газеты «Свет», свидетельствует о живой заинтересованности в пропаганде своих сочинений. «При личном свидании, — напоминал Орлов Комарову, в прошлом состоявшему по особым поручениям при М. Н.Муравьеве и К. П.Кауфмане и писавшему для «Московских ведомостей», — я вручил Вам <изданное> мною…. брошюркою «Русское дело на Висле» и получил от Вас любезное обещание дать… отзыв. В особенности хотел бы знать его… ввиду того внимания, которое вообще уделяет «Свет» нашим окраинам. Если не поздно и Вы не раздумали, будьте добры, скажите о ней словечко»63.

Наши источники, причем не обязательно личного происхождения, богаты свидетельствами, которые можно охарактеризовать как исторические анекдоты. Обычно это описание конкретных ситуаций, действующими лицами в которых могли выступать как крупные для своего времени фигуры, так и личности вполне безвестные. В книге анекдоты выполняют не только иллюстративную функцию. Даже если усомниться в достоверности некоторых из них, их ценность следует признать уже потому, что разнообразные эпизоды органически вписаны в ткань эпохи, соответствуют присущим ей менталитету, поведенческим нормам, стереотипам. Когда случаи из жизни связаны с применением норм законодательства, правомерно говорить не только о функционировании последних, но и о создании прецедентов, способных реально влиять на дальнейший ход законотворчества.

Отметим, что граница между использованными видами источников достаточно условна. Образцом своеобразной чиновничьей публицистики являются воспоминания А. Я.Стороженко. Рассказ Н. С.Лескова «Русский демократ в Польше» имеет мемуарную основу и в то же время явственно перекликается с современной ему публицистикой. Документализм присущ роману Н. Ланской «Обрусители». Художественная стихия не раз вторгалась в публицистику. Автор «Варшавского общества» (предположительно варшавский журналист А. За–леский) создал нечто вроде проникнутых публицистическим пафосом воспоминаний, поданных в виде писем некой баронессы XYZ к ее подруге в Галицию 64.

В весьма ограниченном объеме автор использовал содержащийся в источниках и литературе статистический материал и, как правило, не стремился производить какие–либо самостоятельные подсчеты. Дело в том, что опытов такого рода имеется уже немало, но надежных результатов и точных величин «клиометрия» польского вопроса не принесла из–за неполноты исходных данных и несовершенства применяемых методик. Вовсе не ставя под сомнение усилий коллег, заметим, что для целей настоящей работы вполне достаточно представления о порядке цифр. Так, если речь идет о численности польского населения Империи, то в Царстве оно измерялось несколькими миллионами, в западных губерниях счет шел на сотни тысяч, в крупнейших городских центрах за пределами бывших земель Речи Посполитой — на десятки тысяч, в местах ссылки — многие тысячи.

Автор выражает благодарность тем, чей совет и участие помогли сделать эту книгу лучше: действительному члену Польской Академии наук профессору Ю. Бардаху, профессорам Института истории ПАН Е. Едлицкому, В. Сливовской и Я. Замойскому, профессорам Варшавского университета А. Шварцу и П. Вечоркевичу, профессору Московского Государственного университета Л. Г.Захаровой, кандидатам исторических наук А. Ю. Полунову, М. М. Шевченко и И. В.Карацубе (МГУ), В. Л.Степанову (Институт российской истории РАН), С. Е.Сельверсто–вой (Гродненский университет). Слова искренней признательности за понимание и поддержку сотрудникам и руководителям Института славяноведения РАН, в котором была выполнена настоящая работа.

1М. Полиевктов. Николай I. Биография и обзор царствования. М., 1918, с. 141; К. А.Пушкаревич. Из истории польской революции 1830–1831 гг. / Труды Института славяноведения Академии наук СССР, т. 1. Л., 1932, с. 337; W. Bort–nowski. Powstanie listopadowe w oczach Rosjan. Warszawa, 1964, s. 23; А. Станкевич. Очерк возникновения русских поселений на Литве. Вильна, 1909, с. 9.

2АИ. Герцен. 1831–1863 // АНГерцен. Собр. соч. в 8-и томах. М., 1975, т. 8, с. 159.

3Polska XIX wieku: Paristwo — spoteczeristwo — kultura. Warszawa, 1977, s. 123124.

4T. R. Weeks. Defining Us and Them: Poles and Russians in the * Western Provinces*, 1863–1914 / Slavic Review, 1994, № 1, p. 27.