В ожидании дождя - Кристина Райс

Я решила начать с ближайшего загона с волками, но только с пустых клеток. Оставила напоследок помещения с хозяевами. Ну не могу свыкнуться с тем, что хищник размером с легковушку не обидит. Особенно в том состоянии, в каком они находились. По их виду можно было догадаться, что кормят их не на убой. Похоже, в этом мире дистрофия в моде. Ей болеют все, ну кроме богатых, конечно.

Прошла вдоль всего амбара, направляясь к дальнему загону. Внимательно наблюдая за реакцией волков на мое приближение. Двоих я увидела — серых, огромных и великолепных… Были бы они на воле. Но здесь их шерсть тусклая, покрыта грязью. Клетки столь малы, а цепь на шее лишает возможности сделать даже лишний шаг. Я отлично знаю, как животные заботятся о себе, тщательно вылизываясь. Но здесь такая простая возможность оказывается невозможной.

В памяти сразу проскользнула картина из детства — зоопарк на колесах. Я долго упрашивала маму сводить меня туда. А когда наконец получила желаемое, три дня потом проплакала. Мне было жалко животных, находившихся в заточении, в тесных решетках. Я ненавидела людей, посадивших их туда. Наверное, с того времени я и начала относиться к зверям лучше, чем к двуногим. Их просто некому защитить от нас самих. От человека.

Со временем я нашла единомышленников, которые разделяли мои взгляды и заботу о животных. Но иногда случались конфузы. Так, в момент, когда на фирме, где я работала, был объявлен день благотворительности, все без исключения сделали взносы в фонд помощи детям. А я отправила свою часть в приют для собак. Долгое время мне приходилось сносить насмешки коллег, до самого своего ухода.

Теперь, находясь здесь, мне придется наблюдать за потрясающими животными и убирать за ними, не имея возможности помочь им, переведя деньги на корм. Я ненавижу этот мир, который так безжалостен к тем, кто не может постоять за себя.

Но больше всего меня пугает истинная цель их пребывания здесь. В голове нет ни одной идеи, как вытаскивают из них магию. Я знаю, что это билет в один конец, но сам процесс… Сможем ли мы с Радой потом спокойно спать, зная, что эти существа страдают? Но пока уйти отсюда возможности нет. Надо изучить всю информацию по этому Миру, какую смогу найти. Чтобы потом уже думать, куда двигаться дальше.

Глава 6

Чтобы вычистить всего одну, единственную клетку, мне пришлось потратить пол светового дня. Такой вонючей грязи, мягко говоря, я никогда не встречала. Я сбилась со счёта, сколько ведер нечистот вытащила, и сколько раз мчалась в уличный клозет, чтобы вытряхнуть из желудка последние крохи.

Никто не может понять, что такое навоз и какая живность в нем живет, но если бы вы знали, увеличьте это раз так в пятьдесят. Бедные животные, они действительно страдают.

В то время как я металась взад и вперёд, волки следили за мной с настороженным любопытством, принюхиваясь. Но ни оскала, ни другой агрессии с их стороны я не заметила. Они сидели тихо у стенки, как мой кот, когда понимал, что натворил бед. Как он сейчас, один?

Так, долой депрессию! Он у меня громкий, моё тело должно было быть найдено. Следовательно, соседка заберет его, либо после того, как услышит его крики, либо после сообщения о моей преждевременной кончине.

Но это кот, а здесь хищники размером с бегемота. Почему они такие запуганные? Все истории о том, что волка нельзя приручить или запугать, не имеют никакого смысла, когда смотришь на этих существ. Они выглядят такими уязвимыми и несчастными, что без слез не взглянешь.

Все, с клеткой наконец-то покончено. Пора выбираться на улицу и поискать вторую работу. Не собираюсь ждать, когда случайно споткнусь о сундук с деньгами. Это было бы, конечно, прекрасно, но я не живу в сказке — скорее, в фильме ужасов или хорроре.

Кстати, забыла упомянуть о рационе питания местных заключенных. Им дают помои — гнилые овощи, смешанные с прокисшей бурдой. У меня был знакомый, который подписал контракт с детским лагерем. Все остатки еды с тарелок детей собирали в огромные чаны, а потом вывозили к нему на ферму, чтобы кормить свиней. Так вот, то, чем он потчевал своих животных, я бы с удовольствием съела сейчас. А то, что дают этим существам, не намного лучше того, что я сегодня вычищала. И это просто ужасно.

Да, вы их используете. Да, они умрут. Но разве нельзя хоть немного проявить человечность? Неужели невозможно относиться к ним с уважением, даже если их судьба предрешена? Это просто пиздец, товарищи. Они тоже живые существа, и у них есть право на более достойное обращение. Неужели так трудно быть людьми?

Зато понятно, почему мне разрешили кормить самостоятельно, без надзора. Честно говоря, я планировала немного забирать что-то себе. Думала о костях с обрезками, кашах… чем еще хищников кормят в нормальной ситуации? Надеялась, что смогу прикарманить лишнюю косточку — все наваристей суп будет. Хрен, выкуси. А не косточки.

Рада, моя помощница, умудрилась сама сварить новую порцию очень жидкого овощного пюре. Пюре, которое, честно говоря, не вызывало аппетита. Но, возможно, это было даже к лучшему — после такой работы есть совершенно не хотелось.

Я бродила по всем улицам, спрашивала каждого встречного, надеясь что-то найти. Но ничего не было. Прачки не стирали в мыле, а просто кипятили ткань в зольном порошке. Их руки по локоть обварены, но даже там мне нет места. Им и на троих, матери и двум дочерям, не хватает. Мастерские пустые. Кожевник и кузнец — беспробудные пьяницы. Откуда только алкоголь достают?

В дом барона даже смысла идти нет. Там каждая крыса сожрет с потрохами за лакомое место. Остается таверна, где вакансия есть, но… Я обязана там работать не за деньги, не за еду, а за разрешение находиться в этой забегаловке. Потому что каждая официантка — это проститутка местного разлива. Сколько заработаешь с клиента, все твое. Чашка каши, кружка скисшего вина или сухарь. Вот за что «дают» девушки этого города. И мне нужно так же? Ну уж нет. Я буду есть помои, но не опущусь до такого. Трахаться за кусок сухаря? Это вообще ни в какие ворота. Но совсем скоро мне придется пересмотреть свои взгляды. Очень скоро.

Я вернулась домой ни с чем. Уставшая, замерзшая, голодная. Дома тоже, почему-то, оказалось холодно и сыро.