Собрание сочинений в 5-ти томах. Том 4. Стихотворения. - Роберт Грейвз

ВОЗЛЮБИВШАЯ ЛЬВА

(Перевод Ю. Комова)

В возлюбленные льва избрала ты —Меня, кто радостно, судьбе идя навстречу,Из ревности посмев жестокие деяньяСовершить, заранее предвидя результаты,Теперь ловушку оживил своим же мясом.

Но я не променяю сердце льваНа менее свирепое другое,Хотя схожу с ума я под луноюИ над кровавыми останками рычу,Терзая их, лишь облака закроют мне ее луну.

Признательность и благодарность презираю,Такой товар на рынке стоит грош:Твои нагие ноги на моих плечах дрожащих,Твои глаза, что дарят мне любовь —Вот без чего с рожденья жить не мог.

ИВИК НА САМОСЕ

(Перевод Ю. Комова)

Потеряли женщины Самоса головы от любви ко мне:Изводят мужей своих, хозяйство совсем забросили,Посланья мне тайные шлют, я о том сожалею.

Я — Ивик, поэт, что славен везде журавлями,И стройная, бледная, как луна, самианка хотела бМоею невестою стать.

Я ж ей отвечаю холодным приветствием илиПо-братски целую; она мне проклятия шлет:Разве должное я не воздал ее жаркой груди, что миррою благоухает?

А та, горжусь которой, на меня смотреть не хочетУж целый год, в тщеславии своем, что не знаком с пределом,Сердца терзает наши, как одно.

Где б ни бродил я, жар во мне пылает,Оливы ветвями касаются и жгут,Мерцают камни на блуждающей тропе.

Кто обвинит меня, когда один поэт я,Никто не смеет в дар принять уделЛишь смерти, смерти в храме Музы?

Кто обвинит меня, когда мой гибнет волосИ череп выглядит горшком, когда глаза сверкают,Как будто молния свой распустила шлейф?

ОДЕРЖИМЫЙ

(Перевод Ю. Комова)

Быть одержимым, думает она, — быть не в себе,Хотя уверен ты в какой-то мысли,На ней не строишь ничего.

Становишься вдруг безрассудно честным,И обязательно смолчишь,Пусть даже предадут тебя.

Надеждою не тщишься, что проникнешьВ доверие ты к ней —Ведь женщина она, как все другие.

И знает делать что, не — почему:Вот заставляет ждатьЖеланных клятв

И вот уже, ранима так же,Себя терзает за поражение твое,За то, что сдался.

КРЫЛАТОЕ СЕРДЦЕ

(Перевод Ю. Комова)

Пытался я читать, когда ушла ты,Но все слова теряли смысл, я их оставил;И тут почувствовал внезапно, что сердце обретает крылья.

Один был в доме я, и дождь, собой довольный,Четыре дня отдав во власть сирокко,Гнал пелену через долину —

Как он шипел, как сотрясал оливы листья!С апреля первых дней томимы жаждой,Теперь уже мы в октябре.

Я больше не скажу ни слова. А что сказал,Уже назад взять невозможноБез отрицания вселенной.

Проклятье между нами, «мертвая рука»,[1]Дыханье зла, что поглощает добродетель:Мы крова лишены, с тех пор как отступили

Вдруг при первой нашей ссоре,Житейские заботы — где и как — лишь высмеяв:Была уверена во мне ты, я — в тебе.

И звездочка, мерцающая в небе, что усыпляетЦепочку скал, и наши лица в каплях дождя —Не перевесит ли все это на весах чашу жизненных невзгод?

В УПОЕНЬЕ НА РАССТОЯНИИ

(Перевод Ю. Комова)

Так легко и так просто не первый уж разВ упоенье веду разговор с ней на расстоянии,Убеждаюсь, что слышу те сокровенные вздохи,Что прежде так редко ко мне долетали;

Уверенность теперь в едином звуке, биеньи,Что оба сердца рвет, и под одеждыСпудом — уверенность в общей наготе.

Я к памяти приник, чтоб страх холодныйТого, что кануло, не возвратился вновь,Чтоб не вовлечь себя в заманчивую сделку,Придуманную бесами, играющими роль ееВ моих мечтах, они копируютЕе походку, легкую как танец,Ее улыбку, голос и ее слова.

Но все прошло — а было ль это? — ведь можешьВзять, к себе прижать ее, когда захочешь:Она меж нами стену пустоты воздвигла(Так ясно разве, так понятно — рванувшись в сторонуТы мог пустые капилляры сердца сравнять с землей?)И все же в упоенье не будет ль отрицать она,Что ты — ее, она — твоя, до самой смерти?

ВЕНОК

(Перевод Ю. Комова)

То горький год был. Что за женщина тогдаЗа мной ухаживала? Болен ею, болен,Она так близко и так далеко,Так много обещает, выполняет мало,И страшно так свою любовь предать стремится.С тех пор не в силах я отдать ей долг.Неблагодарности царица, в мой смертный часВенок бессмертия возложится на вас,Так не приемлите его, сопротивляйтесь и бегите.

В ЕЕ ЧЕСТЬ

(Перевод Ю. Комова)

Они об этом знали: Богиня все еще ждала.Хоть женщина влюбленная, любая, которою она была,На шее у которой сидела год, два и три,Упасть под ношею священной могла от тяжестиИ к людям ощупью идти назад, не признаваяКапризной власти, весь путь ее что отмечаетШироким следом клеверным, — покинув вас,Избранницу свою, удар все ж нанесет не разКинжалом, очистит кошелек, похитит кольца —Но все равно они зовут тебя, пусть длится дольшеБеседа с непорочной, таинственной и мертвой,Пусть плач несется над землею дикой стаи волчьей,И смотрит пусть, влекомая течением ее холодным, луна.И смертна женщина. И ждет она.

АЛЕБАСТРОВЫЙ ТРОН

(Перевод Ю. Комова)

Амазонка, стройная и гибкая вооружиласьВсей хитростью крестьянина-отца,Спешил который из голодавшего Тенарума в Коринф, —Любил ее он, дитя своего нового богатства,Почти как сына.

В Коринфе села на корабль она, что направлялся в Пафос,Там голуби слетелись к ней и сели на ладони,И охватило нас внезапное волненье,Желание наполнить жемчугом ее подол, забвениюПредав все то, что прежде было.

Которая из них богиня, и женщина которая из них?Ломают пусть философы над этим голову!Она уж захватила пустующий — из алебастра — трон,И лета два, почти, могла не вспоминатьТенарум и Коринф.

БЕСПОКОЙНЫЙ ДУХ

(Перевод Ю. Комова)

Как жаль упрямое сомненье: боязньОшибки, что свободно сердце.В невозмутимости ее — все опасенья!Прекрасны несказанно холмы и берег лучезарныйТем утром ранним, когда, вся плоть и кровь, она идет,И тают восхитительные формы, уходятСквозь туман садов в любви владенья —Когда она идет, вся плоть и кровь, —Но беспокойный дух ее скользит туманами садов.

МЕЖ ЛУНОЮ И ЛУНОЙ

(Перевод Ю. Комова)

В последний час, печальный, ночиОстанется полоска светаПодтачивать тень убывающей луны.Ее виновность скоро поглотит рассвет. И с этих пор другаяМолодая королева засияет дивно;

Я утверждаю, красота так не была еще мудра:Луны подобие во всем, хотя различьеМы найдем и в имени, и в свойстве, и в природеНевинный взгляд ее выносит приговор измене,Как будто само Время умерло, исчезло.

Всегда так было. Здесь опять она. И я дышу.

ОБИДЫ

(Перевод Л. Володарской)

Когда тебе неважно, плохо мне,Моя неправда, что твоя вдвойне,Коль наказать меня решишь ты вдруг,Познаешь тяжесть безысходных мук.Какой же дать мне вечности обет,Чтоб защититься от любовных бед?

МАДАМ, ПРЕД ВАМИ…