Человек и Кайрос. Пьесы - Марина Алиева

ЕВА: – Я просто не могу понять, зачем ты его построил.

АДАМ: – Крыша укроет от непогоды.

ЕВА: – Здесь не бывает плохой погоды.

АДАМ: – Мы можем тут прятаться.

ЕВА: – От кого?

АДАМ: – От зверей, которые повсюду гуляют, от птиц…

ЕВА: – Им нет до нас дела…

АДАМ: – От яркого солнца!

ЕВА: – От него мы прятались в тени тех деревьев, которые ты срубил, чтобы это построить. Адам, кто научил тебя? Кто сказал, что непременно нужно построить дом?

АДАМ (явно лжёт): – Никто… Я сам… (прикладывает руку к груди): Вот здесь я почувствовал… (замолкает, потому что Ева отворачивается и уходит)

Адам некоторое время стоит в замешательстве.

АДАМ: – Поверить не могу… она ушла не дослушав того, что я собирался сказать!

Появляется Лилит, видит, что Адам один и явно догадывается о том, что произошло.

ЛИЛИТ: – Что я вижу – ты один! А где твой клон? Неужели поняла, наконец, что есть ещё и жизнь, а не одно только пустое сидение с тобой бок о бок?

АДАМ: – Какое тебе дело до наших отношений? Что ты сюда ходишь и ходишь?

ЛИЛИТ: – Яблоки. Подсела я на них, так что, не обольщайся.

АДАМ: – Тогда забирай и уходи.

ЛИЛИТ: – Адам, повторяю ещё раз – не обольщайся, я твои команды выполнять не стану. Уйду, когда захочу. Расскажи лучше, из-за чего Ева надулась?

АДАМ: – Из-за тебя! Ты присоветовала этот дурацкий дом строить! «Лев, лев.., ты будешь, Адам, как пещерный лев!».., потом, как горный орёл, при собственном гнезде… А Еве всё это не очень-то понравилось!

ЛИЛИТ (замечает, что Ева вернулась, но не выходит, а следит за ними из-за дерева): – То есть, когда я, мимоходом, заметила, что пещерный лев круче всех других зверей, поэтому и живёт в пещере, а горный орёл круче всех птиц и живёт в недоступном гнезде, ты решил, что должен стать таким же крутым? Уж не для меня ли?

АДАМ: – Что значит, мимоходом? Ты раз двадцать повторила, что человек должен стать круче всех и иметь не пещеру, не гнездо, а целый дом!

ЛИЛИТ: – Правда? Не помню. Но домик получился вполне себе милый, не ожидала от тебя… (игриво): Может не стоило мне уходить, а? Ручки-то умелые оказались. Вот только прочен ли дом?

АДАМ (приосанившись): – Прочен, прочен, не волнуйся. Демоны твои научили, как строить.

ЛИЛИТ (разочаровано): – А-а…

АДАМ: – Что «а-а»?! Эти демоны, так объясняют, что не каждый разберёт, а я смог!

ЛИЛИТ (без особого интереса): – Ну, молодец, молодец… (осматривается): Тебе бы ещё бассейн тут выкопать.

АДАМ: – Это что такое?

ЛИЛИТ: – Озеро такое, персональное.

АДАМ: – Зачем?

ЛИЛИТ: – Плавать, купаться…

АДАМ: – Река же рядом.

ЛИЛИТ: – Что река, туда все, кому не лень лезут. А бассейн – это роскошь! Срываешь яблоко, раздеваешься донага и в воду! Красота! Неужели не хочется?

АДАМ: – Даже не знаю…

ЛИЛИТ: – Так иди, узнавай! А я пока яблок нарву.

Адам послушно уходит. Лилит поворачивается к дереву, из-за которого выходит Ева.

ЕВА: – Я так и знала, что всё, что с ним происходит, твоя работа.

ЛИЛИТ: – Тогда сорви яблоко, и будешь знать, что делать самой.

ЕВА: – Не хочу.

ЛИЛИТ: – А быть постоянно унижаемой хочешь?

ЕВА: – Я не знала, что такое унижение, пока ты не взялась просвещать Адама. Теперь мне стыдно смотреть, как он врёт всякий раз, когда сбегает на ваши глупые посиделки, а потом пытается втиснуть в свою жизнь те странности, о которых там узнаёт.

ЛИЛИТ: – Что делать, там для него столько всего запретного, что поневоле манит.

ЕВА: – Нет, там слишком много доступного из того, что дёшево даётся, но он скоро это поймёт, разберётся, что к чему и бросит вас.

ЛИЛИТ: – А как же это (передразнивая прикладывает руку к груди): «Вот здесь я чувствую»..? Раньше он сразу говорил, что нельзя, что можно, а теперь нужно разбираться?! Что вдруг изменилось? Что ты сделала с ним, Ева? Была настолько скучна, что лучше к чертям сбежать?

ЕВА: – Думай, как тебе нравится. Объясни только зачем всё это тебе? Адама ты не любишь, считаешь его скучным и глупым, и, между тем, регулярно приходишь сюда и всякий раз пытаешься сделать больно мне! Зачем?! Чего ты добиваешься?

ЛИЛИТ: – Хочу внушить тебе, что сидение возле Адама не жизнь!

ЕВА: – Тебе какое дело, живу я или нет? Оставь нас в покое, и, может быть потом, когда окажется, что поедание яблок и прыганье с демонами тоже не самая содержательная жизнь, тебе будет куда придти, чтобы убедиться – всё не так уж и скучно, когда люди просто любят друг друга!

ЛИЛИТ (зло): – Когда любят, может, и не скучно, но Адам со своей навязчивой идеей, что всё в мире поделено на «можно» и «нельзя» никогда в жизни не полюбит собственное подобие! Он слишком сильно желает то, что «нельзя», и ты никогда его не удержишь жалким смирением и терпеливым ожиданием!

ЕВА: – Ты забыла любовь.

ЛИЛИТ: – Любовь? Нет, Ева, на это даже не надейся. Любовь для сильных. Знаешь, что мне один из архангелов сказал? Чувства человеку вообще не полагались, потому что задуман он был, как говорится, по образу и подобию, бесстрастным и беспристрастным. Но, поскольку не все понимали смысл его создания, а кое-кто и вовсе был против, в человеческую заготовку щедро добавили то, что попалось под руку, а попадается, как ты понимаешь, как правило, мусор! Страх, неуверенность, сомнения, трусость, «ой, ой, это нам нельзя!».., ложь, опять же… При врождённой Адамовой мягкотелости всё это в нём отлично прижилось, и Творец, исправляя содеянное, был вынужден сотворить любовь! Этакий посох-подпорку, который не даст опуститься, потерять форму, снова расползтись в глинистую жижу! Но, чтобы воспользоваться этим посохом, его нужно обрести, понимаешь? Не сидеть бок о бок с собственной костью, а искать того, кто в состоянии эту любовь вдохнуть! Понимаешь?!

ЕВА: – Да. Вот теперь, наконец, отлично понимаю, чего ты всё это время добивалась.

ЛИЛИТ: – Нет, не пытайся мне показать, что ты ещё глупее, чем я думала.

ЕВА (не слушая): – Ты кичишься огнём, бегущим по твоим жилам, но жжёт тебя обычная мусорная зависть к нашему простому счастью!

ЛИЛИТ: – Что?! Вот к этому убогому сидению?! К этому идиотизму, (хлопает себя по груди): «Где-то здесь я что-то там почувствовал»?! Да я лучше с демонами буду прыгать, или с ангелами на арфе бренчать – они, по крайней мере, не запрещают выдумывать те мотивчики, которые мне нравятся!

ЕВА: – Да, да, к этому. (Тоже прикладывает руку к груди) Тут мы чувствуем, что едины, и этого тебе ничем не испортить! Я ПОНИМАЮ Адама, как саму себя. Понимаю и принимаю! И, если нужно хвалить дом, который он строил больше для тебя, я похвалю, потому что до тех пор, пока Адам во всём разберётся и обретёт свою любовь, единственной опорой ему будет моя поддержка!

ЛИЛИТ: – Вот! Вот тут ты, пожалуй, права. Поддержка и постоянная похвала всему, что бы ни сделал – отличный способ намертво привязать к себе слабого мужчину без искры любви. Но для этого совсем не обязательно быть одним целым. Это сможет любая, мало-мальски заинтересованная женская особь, у которой хватит ума, инстинкта и терпения постоянно кивать и смотреть с обожанием! Даже я смогла бы при случае, вот только, во что превратится твой слабак после такой поддержки? И будет ли то, что получится, кому-то после этого нужным? Разве что на время и только такой, как ты – наискучнейшей праведнице.

ЕВА: – Адам мне будет нужен всегда!

ЛИЛИТ: – Такой, как сейчас?

ЕВА: – Да!

ЛИЛИТ: – Сомневаюсь. Вот помяни моё слово, ещё настанут времена, когда ты будешь мечтать о том, чтобы он куда-нибудь делся и позволил тебе жить.

ЕВА: – А что получится после твоих уроков?

ЛИЛИТ: – Мягкую глину надо обжигать огнём! Только тогда окрепший сосуд можно чем-то наполнить!

ЕВА: – Или разбить.

ЛИЛИТ (молча смотрит на неё некоторое время): – Послушай, а ведь ты действительно всего лишь его часть. Жаль. Я надеялась, что, хотя бы наполовину, ты женщина.

ЕВА: – Адам возвращается. Я хочу, чтобы ты ушла.

ЛИЛИТ: – Уйду, не волнуйся, но только потому, что сама этого хочу.

Уходит. Возвращается Адам с лопатой, которую неумело держит в руках. Видит Еву, радостно улыбается.