Человек и Кайрос. Пьесы - Марина Алиева

Что? Вы со мной не согласны? Считаете, что некоторые владельцы сами убивают свои вещи? Да, верно. И то, что нет ничего вечного, тоже верно. Но окончательной смертью может стать для нас только помойка. А временная отставка в чемодан или куда-нибудь на антресоли, ещё не смерть! Всегда должна быть надежда на то, что владелец поменяется и новый залатает даже самые смертельные раны. Нужно только, чтобы он захотел их залатать. Захотел, понимаете? А захочет он только в том случае, если вы держите форму…

И я держалось. Держалось из последних сил. Имя Мастера на Знаке ничего не значило для моего окружения, но оно всё ещё слишком много значило для меня. И уже не потому, что делало уникальным в глазах других. Я почувствовало уникальность внутри себя, и жила она в таланте и Душе, которую в меня вложили.

Может быть именно поэтому, как ещё одной вспышке надежды, обрадовалось я той Тетке, которая наконец-то потянула меня с вешалки. Она плохо пахла, потела, была толстой. Но я так страстно желало покинуть свое обиталище, что самонадеянно подумало – справлюсь и с этим.

Сейчас даже стыдно вспоминать, как старалось я налезть на выпяченный живот, как сдерживало себя, чтобы не расползтись на жирной груди, и как отчаянно старалось не морщиться от немытого тела. В один ужасный момент почудилось, что всё пропало, ничего не выйдет! Из зеркала на нас смотрело что-то бесформенное, безобразное. Но Тётка, как ни странно, казалась довольной и небрежно бросила через плечо: «пожалуй, возьму ЭТО…». На имя Мастера она отвратительно ухмыльнулась: «небось, подделка».

А дома, даже не потрудившись достать плечики, просто перекинула меня через деревянную палку в шкафу.

Запашок там был ещё тот! Впрочем, что я вам рассказываю – вы ведь тоже, наверняка, в этом шкафу валялись. Всё было вперемешку – бельё, колготки, носки… Что-то стиранное, что-то – нет. Вещи, носимые несколько дней подряд и заношенные до вони… И всё это месиво встретило меня презрительным: «ишь, чистенькое…».

Увы, Тётка этот «дефект» быстро устранила.

Надежда потускнела сразу, как только она натянула меня для первого выхода. Ни разу не взглянув в зеркало, (только в маленькое, по плечи), прошлепала к выходу, где на пороге стояли одни растоптанные босоножки без задника. До последней минуты я надеялось, что Тётка пододенет чулки и достанет туфли, но этого не случилось. Она влезла в босоножки голыми ногами, и так и пошла…

Вы спрашиваете, что дальше? Да стоит ли об этом? Я всё-таки считаю свою жизнь достаточно светлой, чтобы осквернять её память подобными воспоминаниями. О чём говорить? Об отвратительном пьяном застолье, где мне на колени шмякнулся кусок чего-то жирного? Где скользкие прокуренные пальцы грубо лезли под моё кружево, оставляя дыры на тонком плетении? Рукавом она залезла в чью-то тарелку, а бисерные нити порвала, зацепившись за дверную ручку в туалете…

Итог всему был подведен утром. «Хлипкое платье – раз надела, и всё изорвалось. Так и знала, что подделка…». И я улетело в чемодан.

А, знаете, что? Может так и… Ой!!! Что это?! Почему вдруг стало темно?! Мы в мешке? Что за мешок? Зачем? МУСОРНЫЙ МЕШОК?!!! Так вы не шутили про помойку? Но, Боже мой, так же нельзя! Мы ведь ещё живые! ещё держим форму…

А-а-а!!! Что это? Нет! Я не хочу, не хочу, не хочу!!!

Господи, как страшно!

Где вы? Здесь так воняет… Это что – смерть? Но я не верю… Не могу поверить. Ведь нас можно было починить, почистить… Где же вы?! Умоляю, не заваливайтесь туда, не надо. Постарайтесь подтянуться. Вот рукав – давайте… Будем достойными до конца. Вы – крепкие и надёжные, я – одухотворённое и красивое. Здесь, в темноте, наши раны совсем не видны. И пока мы держим форму, смерти для нас не будет даже на помойке! Надейтесь. Пожалуйста, надейтесь! Ведь нас сшили, вкладывая Душу. Не знаю, как вы, а я уверено, что это для бессмертия…

Конец

Школа Лилит

Действующие лица:

АДАМ

ЛИЛИТ

ЕВА

ДЕНЬ ПЕРВЫЙ

Райский сад. На сцене Адам, его только что сотворили. Адам лежит возле дерева, которое внезапно загорается, и из языков пламени появляется Лилит. Она отряхивается, озирается по сторонам, видит Адама и с интересом его осматривает, потом идёт осматривать дерево, яблоки, висящие на нём, траву, растущую под ним… В этот момент пробуждается Адам.

ЛИЛИТ: – Привет.

АДАМ: – Здравствуй.

ЛИЛИТ: – Ты что-нибудь во всём этом понимаешь?

АДАМ (озирается): – Здесь хорошо.

ЛИЛИТ: – С чего ты взял?

АДАМ: – Красиво же.

ЛИЛИТ: – А кто тут есть ещё?

АДАМ: – Только ты и я.

ЛИЛИТ: – Ты это точно знаешь?

АДАМ: – Мне так кажется.

ЛИЛИТ (немного подумав): – Скучно. (тянется к яблокам): – А это что такое?

АДАМ (в ужасе): – Нет! Это нельзя! Не трогай!

ЛИЛИТ: – Почему нельзя? Тебе кто-то об этом сказал?

АДАМ: – Нет… Но я знаю.

ЛИЛИТ: – Откуда?

АДАМ (прикладывает руку к груди): – Вот тут.., что-то… Просто знаю.

ЛИЛИТ: – А что ты ещё знаешь?

АДАМ: – Всё о том, что нам можно, а что нельзя.

ЛИЛИТ (оживляясь): – Расскажи!

АДАМ: – Ну-ууу.., ну-у.., нельзя трогать это (указывает на дерево)

ЛИЛИТ: – Ещё!

АДАМ: – Ну-у… Не знаю. Должно что-то случится, и я сразу пойму.

ЛИЛИТ (разочаровано): – Ничего ты не знаешь… Давай тогда пойдём, посмотрим, что тут есть ещё.

АДАМ: – Нет.

ЛИЛИТ: – Почему? И это что ли нельзя?

АДАМ: – Здесь тебе чем плохо?

ЛИЛИТ: – Здесь я всё уже видела, и мне скучно. Вот ты, всё знаешь, скажи, чем мне тут можно заняться?

АДАМ: – Ты можешь посидеть со мной, подумать…

ЛИЛИТ: – О чём?! Я не ты, я ничего не знаю и хочу пойти осмотреться! Может, где-то ещё лучше, чем здесь!

АДАМ: – Но здесь Я!

ЛИЛИТ: – И что?

АДАМ (снова прикладывает руку к груди): – Вот здесь я чувствую, что ты должна быть со мной.

Лилит смеётся и срывает яблоко.

АДАМ: – Что ты наделала?!

ЛИЛИТ (подражая ему, прикладывает руку к груди): – Вот здесь… я ничего не чувствую, кроме того, что хочу делать то, что хочу!

АДАМ: – Но это неправильно!

ЛИЛИТ: – Пусть для тебя это будет так.

АДАМ: – Но я так не хочу!

ЛИЛИТ: – Я тоже. Поэтому пойду осмотрюсь. Хочешь, можешь идти за мной. Осмотрим всё, всё потрогаем, попробуем, и можем потом сидеть, обо всём этом думать… По крайней мере, будет о чём.

АДАМ (обиженно): – Не хочу.

Лилит смотрит на него, потом надкусывает яблоко, смеётся и уходит.

Адам огорчён, возмущён, обижен. Подходит было к дереву, трогает яблоко, но тут же бьёт себя по рукам. Делает шаг за Лилит, но отступает, мнётся…

В конце концов с досадой садится на прежнее место. Раздаётся раскат грома, Адам падает.

ДЕНЬ ВТОРОЙ

Всё так же – Адам лежит под деревом, но рядом сидит Ева. Она не спускает с Адама глаз, смотрит с обожанием и терпеливо ждёт, когда он проснётся.

Адам сонно поднимает руку. Ева хватает её и прижимается лицом.

ЕВА: – Здравствуй!

АДАМ: – Это ты?

ЕВА: – Я, и только я, милый!

АДАМ: – Мне что-то снилось… Я как будто болел.

ЕВА: – Я вылечу, не думай о плохом.

АДАМ: – Тебе тут нравится?

ЕВА (осматривается с таким видом, словно только что всё увидела): – Здесь красиво.

АДАМ: – А вдруг где-то есть места красивее?

ЕВА: – Пускай себе будут. Или ты хочешь туда пойти?

АДАМ: – Я-то никуда не хочу, но, может быть, ты…

ЕВА (смеётся): – Зачем? Что я там буду делать?

АДАМ: – Мало ли.., трогать что-нибудь, пробовать…

Ева молча гладит его по волосам.

АДАМ: – Так ты меня не покинешь?!

Ева смотрит на него, как будто ничего не слышит.

АДАМ (восторженно): – Так ты моя Ева?!

Ева кивает.

АДАМ: – Господи, как я счастлив!

ДЕНЬ ТРЕТИЙ

Адам с Евой сидят рядом.

АДАМ: – А что ты сейчас чувствуешь?

ЕВА (прикладывает руку к груди): – Здесь я чувствую радость. (Передвигает руку на живот): А здесь волнение, но мне от него очень хорошо! Так хорошо, так необычно… Хочется сделать вот это! (Обнимает Адама)