Так - мне нравится! - Сесиль фон Зигесар

— Сплетница

Б ХОЧЕТ ЕГО, ЛИШЬ ВЗГЛЯНУВ НА ЕГО ТУФЛИ

«Можешь спать здесь», — сказала Серена Блер, когда обе девушки затащили переполненные сумки от Луи Вюиттона в комнату Эрика. «Брат забрал свой телик, и стерео, и все на свете с собой, так что здесь немного пусто, но мы будем тусить в основном в моей комнате…»

«Все нормально», — сказала Блер, разглядывая комнату. По сравнению с роскошным декором апартаментов Ван дер Вудсенов комната выглядела довольно скудно. Односпальная старинная кровать стояла под парными окнами, выходящими на Пятую авеню, Мет и Центральный парк. С одной стороны от нее был длинный низкий комод, а с другой — стол и стул из того же темного дерева, что и кровать. На полу лежал шерстяной турецкий ковер, темно-синий с оранжевым. Дверь в гардероб была приоткрыта, так что Блер могла видеть на плечиках силуэт старой джинсовой куртки Эрика.

Блер вдохнула затхлый древесный аромат. Мысль о том, что она будет спать в логове старшего парня, которого она не особо хорошо знала, почему-то возбуждала. «Ты не против, если я разберу сумки?»

«Конечно, вперед». Серена плюхнулась на кровать, вытянула Плейбой из-под матраса, морща свой идеально ровный носик, пока она листала страницы.

Обе девочки достаточно хорошо понимали, чем занимаются мальчики, когда они одни в комнате, чтобы смущаться и визжать при виде Плейбоя.

Блер выхватила пару брюк из сумки и открыла шкаф. Кроме джинсовой куртки, две белые рубашки с потертыми воротниками и манжетами от Джей Пресс висели рядом с практически неношеным смокингом от Хьюго Босс. На полу стояла пара измученных теннисных туфель от Стен Смит и обувная коробка Прада.

Блер глянула на Серену, но ее подруга была поглощена Плейбоем. Она присела, удивляясь, что за человек способен оставить туфли Прада. Черная коробка была пыльной, и, подняв крышку, она обнаружила, что Туфель там не было, лишь маленькая коричневая записная книжка, обшитая кожей. Она осторожно достала ее и открыла на первой странице.

Поверить не могу, что я, твою мать, пишу в дневник как гребаная девчонка, но я нажрался текилы на вечеринке у кейса и вместо того чтобы оmpyбиться, как нормальный человек, я, твою мать, схожу с ума. Мы только что выпустилисъ. Мы идем в колледж. Я не знаю, кто я, или что я делаю, или кем хочу быть, и теперь я кидаю все, что знаю, и ТВОЮ МАТЬ Серене так повезло — она только поступила в старшие классы, и я смогу рассказать ей, что за хрень с этим колледжем, и она будет знать: А МНЕ никто не расскажет. И я не могу подойти к своим друзьям и признаться, как мне страшно. Все, о чем они говорят, это девочки, которых можно будет трахнуть. Я уверен, так и будет, разве что я превращусь в этого фрика, который живет один и никогда не выходит из комнаты, и в конце концов туда вламываются, потому что он воняет. Блин, ну и бред. Пошел спать.

Блер перевернула страницу, чтобы почитать дальше, но остальная часть книжки была пустой. Очевидно, Эрик решил, что ведение дневника — не его призвание. Так странно, что Эрик Ван дер Вудсен, мальчик, которого она едва знала, так точно описал все, что она чувствовала в последние недели.

Она поднялась и подошла к фотографий в серебряной раме на комоде Эрика. Ван дер Вудсены были сняты где-то на пляже в купальниках, с загорелой кожей, светлыми волосами, белоснежными улыбками и огромными синими глазами. Блер знала, что Серене тут было около четырнадцати, потому что у нее все еще была та челка, сделанная в конце восьмого класса, на отращивание которой ушел весь следующий год. Так что Эрику должно быть семнадцать. В потрепанных погодой голубых серферских шортах его тело выглядело накачанным и готовым к действиям, но красивое лицо было немного уставшим, будто он всю ночь фестивалил, или, возможно, даже грустным.

Почему я раньше не заметила? — спрашивала себя Блер. А Серена сзади хрустела страницами Плейбоя.

«У Эрика есть девушка?» — громко спросила Блер.

«Давай сами и спросим», — Серена швырнула журнал на пол и с вредной улыбкой потянулась за телефоном. Она привыкла тормошить Эрика в Брауне по крайней мере три раза в неделю, жалуясь на свою личную жизнь или отсутствие таковой, пока он страдал от перманентного Похмелья.

«Привет, извращенец. Я тут как раз читаю твой стремный Плейбой с Деми Мур на развороте. Ей разве не пятьдесят уже или типа того?»

«Ну и?» — зевнул Эрик в ответ.

«Ну и как тебе живется без нудных приемов, на которые таскают родители?»

«А что там сегодня?»

«Завтра. Какая-то художественная хренотень во Фрике», — устало ответила Серена. — «Это даже не стоит покупки нового наряда. Мы с Блер собираемся обменяться платьями, чтобы они выглядели новыми. Короче, она тут хочет спросить у тебя кое-что». И затем, без предупреждения, Серена кинула трубку

Блер.

Блер поймала ее и покрутила в руках. «Алло?» — услышала она голос Эрика и приложила трубку к уху.

«Привет. Это Блер. М-м-м… я поживу в твоей комнате, надеюсь, это не страшно?»

«Конечно. Эй, слушай, сестра рассказывала, что ты очень волнуешься по поводу Йеля и своего дерьмового собеседования и всего этого…»

Глаза Блер округлились от ужаса. Ее чертово собеседование было последним, о чем следовало бы знать Эрику. Серена такая…

«Ты не волнуйся», — продолжил Эрик. «Я на собеседовании в Брауне совершенно тормозил, а меня взяли досрочно. Я точно знаю, ты ас в теннисе, занимаешься кучей всякого благотворительного дерьма и, по словам Серены, у тебя потрясающие оценки. Так что не беспокойся, ладно?»

«Ладно», — робко пообещала Блер. Не удивитель¬но, что Серена постоянно названивает своему брату. Он абсолютно точно был самым сексуальным, самым милым мальчиком во всем мире!

«Так ты едешь с нами в Сан-Вэлли или как?» — спросил он.

Блер скинула свои бирюзовые балетки и поерзала пальчиками с красными ноготками по полу. Ей нравилось ощущение всклокоченного, грубого ковра Эрика под голыми ногами. «Я должна лететь с семьей на Гавайи».

«Нет, не должна», — запротестовала Серена с кровати. «Не должна!» — закричала она достаточно громко, чтобы Эрик услышал. «Она едет с нами в Сан-Вэлли!»

«Ты же на самом деле не хочешь на Гавайи, правда?» — спросил Эрик наполовину нежно, наполовину с издевкой. «Ты с большим удовольствием поедешь с нами кататься на лыжах».

Блер изучала лицо Эрика на фото. Он всегда разговаривал с ней в этой свободной манере по типу ты — знаешь — ты — меня — любишь? Она была совершенно глухая? Она представила, как отдыхает с ним перед камином в баре Сан-Вэлли Лодж. Она будет Мерилин Монро в ее самый сексуальный и стройный период, одетая в белую меховую жилетку из кролика, любимую пару джинсов от Севен и белые овечьи валеночки, которые она купила еще в январе, но ни разу не обула. А он будет… Эрнестом Хемингуэем, весь такой мужественный и образованный, в узком синем свитере на молнии, из тех, что носят сексуальные лыжные спасатели. Они будут пить теплый бренди и наблюдать за тенями от огня, играющими на их лицах, пока она будет гладить его сильные, горячие мышцы под джемпером.