Так - мне нравится! - Сесиль фон Зигесар

Расти придвинула стул вперед и подтолкнула свой полупустой стакан минералки к Дэну, будто ожидая, что тот его выпьет. «Я отправила „Пепел, Пепел“ в „Северная Дакота Ревью“», — бесцеремонно сказала она. — «Им совершенно не понравилось».

«Пепел, Пепел» было последним стихотворением Дэна, написанным от имени парня, которому не хватало умершей собаки, но читатель должен был догадаться сам, что речь идет о собаке, а не о бывшем парне или вроде того.

Первый бейсбольный матч сезонаЯ жду поцелуйМясное дыханье, как шоколадМои туфли все еще там,Где ты их оставил:Один на твоем одеяле,Второй на заднем сиденье авто

Дэн поерзал по стулу. Всю неделю, после публикации его стиха «Шлюхи» в «Нью-Йоркере», он чувствовал себя непобедимым и знаменитым. А теперь — как чмо.

«Бусинка, я могу назвать несколько причин, по которым твое творчество не так привлекательно, как творчество Мистери», — прогудела Расти. — «ты еще очень молод, пупсик. Тебе просто нужна хорошая школа. И, твою мать, мне нужно еще выпить». Она отрыгнула в кулак и подняла обе руки над головой. Через секунду налитый до краев бокал с мартини оказался перед ней.

Дэн поднял свой полупустой стакан с водой и затем вновь отпустил его. Он хотел спросить о «нескольких причинах», по которым его творчество было менее привлекательным, чем творчество Мистери, но, опять-таки, он был почти уверен, что и так это знал. В то время как Мистери писала в основном о сексе, Дэн писал чаще о смерти, или о желании умереть, или о размышлениях о том, что лучше: быть мертвым или живым, что было довольно угнетающе, если задуматься. Кроме того, он не был сиротой, как Мистери, если верить ее легенде. Сирота, выращенная проститутками. А Дэн был просто семнадцатилетним мальчишкой, который жил в разваливающейся довоенной квартире в Верхнем Ист-Сайде со странным, но любящим разведенным отцом Руфусом и относительно любящей большегрудой сестренкой Дженни.

«Это все, что ты хотела сказать?» — удрученно спросил он.

«Ты шутишь?» — Заряженная четвертой порцией мартини, Расти выудила мобильный из своей эксклюзивной сумки от Луи Вюиттон. «Готовься, Дэнни-детка. Я звоню Сигу Кастлу из Красной Буквы. Я собираюсь заставить его дать тебе работу!»

Красная Буква был самым престижным литературным журналом в мире. Открытый пять лет назад немецким поэтом Сигфридом Кастлом в заброшенном складе Восточного Берлина, он недавно был куплен Конде Настом и перевезен в Нью-Йорк, где в настоящее время процветал в качестве неконтролируемого авангардного детища издателей Вога и Лаки.

Расти набрала номер еще до того, как Дэн мог что-то ответить. Конечно, работать в Красной Букве будет большой честью, но в данный момент он не искал работу.

«Но я все еще в школе», — пролепетал он. Его агент имела склонность периодически забывать, что ему было всего семнадцать, и потому он не мог встречаться с ней за утренними эспрессо по понедельникам или срываться в Лондон на поэтические чтения. Или работать полный день.

«Сиг-Сиг, это Расти», — прогудела она. — «Слушай, детка, я шлю тебе поэта. У него потенциал, но его нужно немного огранить. Понимаешь, о чем я?» Сигфрид Кастл — Дэн все еще не мог поверить, что Расти говорит с самим Сигфридом Кастлом, — сказал что-то, что Дэн не смог расслышать. Расти передала ему трубку. «Сиг хочет слово».

Руки Дэна взмокли от пота, он прижал телефон к уху и квакнул: «Алло?»

«Пнатийа не имеу, кто ти такой, но Васти сосдава эту вантастисескуйу Мистеви Квейз, и я полагайу, я долшен взят и тебйа, йа?» — прошепелявил Сигфрид Кастл с заносчивым немецким акцентом.

Дэн едва ли мог понять хоть слово, кроме разве что части о Мистери Крейз. Как так вышло, что все слышали о Мистери и никто не слышал о нем? В конце концов, его печатал Нью-Йоркер. «Спасибо огромное за эту возможность», — смиренно ответил он. — «На следующей неделе у меня каникулы в школе, так что я могу работать весь день. После каникул я смогу приходить лишь после школы».

Расти выхватила у него трубку. «Он придет в понедельник утром», — произнесла она. — «Пока-пока, Сиг-Сиг». — Отключившись, она зашвырнула телефон в сумку и потянулась за мартини. «Мы были любовниками, но теперь даже лучше, что мы друзья», — призналась она. Она протянула руку и ухватила Дэна за бледную, смущенную щеку. «О-о-о. Теперь ты новый стажер Сиг-Сига, его миленький-премиленький стажерчик!»

Расти лишила всякого смысла будущую работу Дэна, словно он будет проводить время, помешивая для Сигфрида Кастла мокко без кофеина и затачивая его карандаши. Но стажировка в Красной Букве была. такой престижной, недосягаемой работой, о которой он не мог даже и мечтать.

«Так Красная Буква названа в честь буквы А, как в адюльтере, которую приходилось носить Эстер Прин в Алой Букве?» — спросил он с искренним любопытством.

Расти недоуменно уставилась на него. «Хрен его знает».

КАК НЕ РАЗГОВАРИВАТЬ С ТЕМ, С КЕМ НЕ РАЗГОВАРИВАЕШЬ

После редакционного собрания Гнева Ванесса Аб¬рамс вылетела из дверей Констанс Биллард и понеслась вниз по ступенькам. Ее волосы не разлетались позади, игриво подпрыгивая на плечах, потому что она брила голову и волос у нее, в общем-то, не было. Ей также не приходилось волноваться, что можно подвернуть ногу на высоких каблуках, потому что она никогда не ходила на каблуках. Честно говоря, она даже туфель никогда не носила, только ботинки. Такие здоровые, с железными носками.

Причиной, по которой Ванесса так спешила, было то, что Руби поручила ей купить целый список всякой фигни в магазине здорового питания, и ей нужно было выполнить это поручение и оказаться дома раньше родителей — на тот случай, если она забыла убрать свидетельства своей режиссерской деятельности: вдруг они найдут их и раскроют ее секрет.

На последней ступеньке она чуть не сбила с ног человека, увидеть которого никак не ожидала, Дэн, ее бывший лучший друг и бойфренд. Его светло-каштановые волосы были аккуратно подстрижены с длинными бачками, обрамляющими серьезное лицо, на нем был серый пиджак, который выглядел французским и дорогим. И это тот парень, который раньше стригся лишь тогда, когда уже ничего не мог видеть, и носил одни и те же коричневые вельветовые брюки с обтрепанными краями и протертыми коле¬нями.

Ванесса подтянула свои черные шерстяные колготы и скрестила руки на груди. «Привет». Какого хрена ты вообще здесь делаешь?

«Привет», — ответил Дэн. — «Я вот Дженни жду», — пояснил он! — «Сегодня получил работу. Хотел с ней поделиться».