Патриот - Гульнур Якупова

«Вот куда следовало бы наведаться Люсе», – едва успел подумать он, как вдруг… Нет, быть такого не может – померещилось, видно… Однако перед ним стояла именно она. А рядом с ней не кто иной, как Ильфат!

– Бортач, а как наш стрелок? Жив? – первым делом осведомился Муса.

– Жив, командир. Говорит, мочка уха чуть не оторвалась. Успели зашить. Он уже летает – с другим экипажем. А я…

– Люся, милая! И ты здесь! Что потеряла такая молоденькая девушка в пекле войны? Только я было вспомнил о тебе, ты тут как тут, – сказал Муса. – Да и как о тебе не вспомнить, когда вокруг такое многоязычие – настоящий Вавилон! Каких только национальностей в госпитале нет, на каких только языках не разговаривают.

– Вот потому-то я и здесь, в этом госпитале. А дожидаться конца войны наука не может, – невозмутимо ответила Люся и, вздохнув, добавила: – Не ожидала увидеть Ильфата… в таком состоянии. Едва руки не лишился, мой соколик.

– Как только ты приказал нам прыгать, командир, мы спрыгнули. А сам на борту остался. На повороте мы потеряли тебя из виду, – торопливо начал тот. – Стрелок не сразу раскрыл парашют. А я поторопился, терпения не хватило… Почти приземлился и вдруг вижу, как один афганский малайка прямо в меня целится. Даже ружьё у него в руках заметить успел – трофейное, девятнадцатого века. Ты ведь знаешь, раньше у духов такие только и были.

– Выстрелил?

– Ну да. И попал. Спустился я – рука ниже локтя раздроблена, висит на коже. Ладно, стрелок подоспел вовремя и первую помощь оказал, хотя у самого щека вся в крови. Перевязал мне руку и зафиксировал, закрепив ремнём через плечо. После этого пошли к своим. Прилетели два вертолёта, чтобы раненых подобрать. Один остался в воздухе, вёл огонь. Другой за нами спустился. На борту были также убитые. Хирург из полевого госпиталя сделал, что мог, и отправил меня сюда. Вот так, командир… А руку мне сохранили. Женщина-хирург говорит: «Обещать не могу, сынок, но очень постараюсь». И постаралась – огромное ей спасибо. Мне ещё много тренироваться нужно, придётся учиться заново пальцами шевелить. Не сгибаются, сопротивляются, потому что больно. Ну, так ведь не они, а я им хозяин, пусть только попробуют не подчиниться!

– Конечно, мой соколик, – сказала Люся, нежно гладя его отёкшие багровые пальцы. – Ты ещё на гармошке играть будешь.

Поймав вопросительный взгляд Ильфата, никак не решавшегося спросить напрямик, как у него дела, Муса покачал головой и промолвил с грустью:

– Неважно, брат. Отрезали половину лёгкого. Говорят, будто бы лёгкие отрастают. Да уж не знаю… А раны на теле начали заживать. Ногу спас мне старый кузнец-афганец – нике. Как-нибудь расскажу о нём. Особенно интересно будет тебе, Люся. Оказывается, пуштуны такие гостеприимные, участливые. А какие удивительные у них традиции, обычаи, кодекс чести – «пуштун-вали». Они очень трепетно и бережно относятся к своему прошлому.

– А я в разных источниках нашла доказательства того, что башкиры – очень и очень древний народ. Этногенез, этнонимика – это как раз моя область, в архивах мне много приходится пыли глотать. О башкирах упоминал отец истории Геродот! Думаю, у нас ещё будет возможность поговорить об этом. Только потом, когда поправитесь. Кстати, я встретила информацию о том, что на границе Узбекистана с Афганистаном, в верховье Амударьи, были горы Башкорт. Интересно ведь, правда? В истории современного Файзабада тоже просматривается башкирский след. А уж если начнёшь разбирать этимологию топонимов!.. Может быть, мне удастся когда-нибудь заняться как следует историей этого великого народа, а пока я смогла ознакомиться с ней только поверхностно… Вот карта Афганистана. Ильфат, взгляни-ка, нет ли там топонимов, похожих на башкирские, – названий городов, рек, гор. И прочитай, если найдёшь!

– Шаран, Давлатабад, Кундуз, Акча, Ургун, Кызыл Кала, Кабул, Тулак, Барак – Барак, Майданшах, Мусакала… Ого, оказывается, в Афгане есть город, названный в твою честь, командир!

– Да, интересно. У нас есть Шаранский район, озеро Ургун… И другие названия тоже такие знакомые… Не знаю, что означает у них Барак, но мы так называли в старину длинношёрстных собак. Казахи – тоже. Прямо стопроцентное совпадение! – громко воскликнул поражённый Муса, и от напряжения голос его осип.

– Нет ничего удивительного в том, что у тюркских народов часто встречаются одни и те же слова, – завершила она, видя, что разговор утомил его.

Мусе Таминдарову вручили медаль «За службу Родине в Вооружённых Силах СССР» и, дав инвалидность, отправили отставку. Лёгкое уже не беспокоит. Вначале дышать было трудновато, но постепенно привык. Нога раненая еле заметно прихрамывает, ноет в непогоду…

Афган нанёс ему раны не только телесные, но и душевные. Война – не театр, там всё по-настоящему: и смерть, и жестокость, и реки крови. Кого-то эта страшная реальность сломила, изуродовала, искалечила морально, а таких, как Муса, напротив, закалила. И в родной Башкортостан вернулся он «миллятпарваром», что в переводе с пуштунского – патриот.

На родине Мусу и его соратников называют афганцами. В 2009 году, когда исполнилось двадцать лет с момента вывода советских войск из Афганистана, в Москве состоялась встреча ветеранов, где Таминдарову удалось пообщаться с Ильфатом. Оказывается, он женился на Люсе и у них есть дочь. Уроженец Альметьевска живёт теперь в столице, охраняет добро какого-то олигарха. А стрелок Андрей погиб в одном из сражений. Поминая этого замечательного русского парня на квартире у бывшего бортача, боевые товарищи пропустили не одну рюмку и не раз со слезами спели ту самую душераздирающую песню Розенбаума. Медали, которые им вручили по случаю юбилея, надевать не пожелали. Ну а Люся, ставшая к тому времени выдающимся учёным мировой величины, находилась в научной экспедиции в Индии. «Наука, как и красота, требует жертв, мой соколик», – говорит она мужу.

Муса Таминдаров посвятил свою жизнь воспитанию молодёжи в духе патриотизма – любви к Родине: работал в районе в филиале ДОСААФ, готовил ребят к военной службе. Военные заслуги пригодились ему, когда хлопотал о создании условий для развития парашютного спорта. Власти просьбу ветерана уважили.

Он часто выступает перед народом, призывает молодых людей быть преданными Отчизне, убеждает их не уклоняться от службы в армии. Сам же думает тем временем про себя: так пусть же и Родина в лице правителей любит свой народ, оберегает и защищает его!

…Афганец Таминдаров и его жена только что посмотрели по телевизору фильм «Кандагар».

– Пусть уж будущие поколения не знают, что такое война, – вздохнула Зухра, переводя взгляд на увеличенную семейную фотографию, висящую на самом видном месте: два сына, дочка, трое внуков и две внучки, а в центре они – седеющие олатай и олэ-сэй. Старший из сыновей выбрал профессию отца, продолжает династию летчиков Таминдаровых, второй – юрист, а дочь предпочла медицину, как мама, и скоро получит диплом.

Муса вышел во двор. На исходе дня было тихо. Он огляделся по сторонам и не спеша побрёл к околице. Такие прогулки Муса совершает каждый вечер, когда никто не может ему помешать собраться с мыслями, почувствовать дыхание родной земли и пожелать всей вселенной мира.

Сегодня он взволнован, как никогда: тот фильм разбередил душу, оживил и растревожил воспоминания. Муса дошёл до конца деревни и, поднявшись на гору Акбейек, сам того не ожидавши, громко крикнул: «Родной мой Башкортостан! Россия, моя Отчизна! Я – сын твой, башкир, россиянин, и всегда готов защищать тебя, быть твоим надёжным щитом».

Вздрогнули дремавшие небеса, всколыхнулся тёплый вечерний воздух, его волны разнесли оран по окрестностям, до самых гор, которые вскоре откликнулись долгим эхом.

Муса замер в изумлении.

– Ты слышишь, ты чувствуешь меня, родная земля… – прошептал он. – А ведь афганские горы мне не отвечали. Стало быть, понимали, что я чужак, что явился туда, чтобы разрушить, обратить их в пыль… Прости меня, Кандагар! Прости, Гиндукуш! Я всем сердцем переживаю вашу трагедию. Кузнец Жават-олатай, ты, наверное, уже в раю, а птица твоя Хумай-гош озаряет мой дом и душу мою. Теперь-то я лучше знаю историю своего народа, изучаю и почитаю ее, знаю, что у башкир был муйтенский род!

Примечания

1

«Звёздочка моя утренняя, любовь моя, солнышко моё, свет мой, песня моя…» (по-казахски).

2

Братишка.

3

Соловей мой.

4

Ваш покорный слуга.

5

Джирга (пушт.) – собрание, круг.

6

Гордость, честь, вера, цель, равенство.