Царица Тамара - Кнут Гамсун

Игумен. Да будет так. Я снова монах среди моих монахов. Да благословит Бог всякое твое дело; также и это. Аминь. Уходит через дверь в глубину сцены.

Царица смотрит ему вслед, кидается на диван, встает снова. Я все скажу Георгию. Идет к первой двери, задумывается, возвращается. Да, да — все! Кричит в первую дверь. Георгий!

Первый слуга входит. Князь Георгий вышел.

Царица. Позови его. Слуга уходит. Царица оглядывается. Никого нет. Пусто! Я отпущу его. Да, отпущу. Я могу и потом уведомить князя Георгия. Оправляет одежду, подымает полы платья, оглядывает свои ноги и открывает обитую железом дверь. Эй, грузины, идите сюда!

Слышен звон цепей, двое грузин показываются во входе и падают ниц.

Царица. Позовите оттуда хана. Того человека, одетого в черное, которого вы видели вчера.

Первый пленник. Хана? Его там нет!

Царица. Нет он там, в отдаленнейшей келье.

Первый пленник. Он ушел, царица. Мы видели, как он проходил.

Царица. Что ты говоришь? Позови хана!

Второй пленник. Он ушел, царица. Женщина увела его.

Царица. Женщина? Когда это было?

Второй пленник. Только что. Перед тем, как рассвело.

Первый пленник. У нее была лампа, мы оба видели, как они уходили.

Царица. Вам пригрезилось, грузины. Пойдите посмотреть, нет ли там кого-нибудь? Грузины уходят.

Царица. Ушел? Никогда! Улыбается. Они думают, что видели, как царица выпустила его. Неужели он бежал? Кричит. Ну, что же, вы его нашли?

Слышен ответ грузин.

Царица. Вы его не видите?

Пленные выходят, опускаются на колени, один за другим. Нет!

Второй пленник. Нет! Женщина увела его, царица!

Царица. Женщина? Это была я?

Второй пленник. Нет, это была женщина с длинным покрывалом.

Царица, вскрикивая. Фатима!

Первый пленник. Она несла лампу. Это было недавно.

Царица спешит ко второму выходу, зовет. Фатима! Возбужденно ходит взад и вперед. У нее была лампа? Она вышла к нему? И они вышли вместе?

Пленные, один за другим. Да, так было. Фатима входит.

Царица. Это была она?

Пленные один за другим. Да, она.

Царица. Вы можете идти. Пленные уходят, царица запирает дверь за ними, оборачивается к Фатиме и долго глядит на нее.

Царица. Прочь покрывало, Фатима!

Фатима отбрасывает покрывало.

Царица. Этой ночью ты освободила Товинского хана?

Фатима, опустив голову. Да, царица.

Царица. Тебе стыдно, ты опускаешь глаза. Тебе должно быть еще более стыдно.

Фатима. Нет, царица.

Царица. Нет! Да знаешь ли ты, что ты теперь зависишь от моей милости или моего гнева? Знаешь ли ты это?

Фатима. Я знаю. Ты можешь сделать со мной, что захочешь.

Царица бросается на диван. Зачем ты это сделала, Фатима? Плохо ты мне платишь за мою дружбу.

Фатима молчит.

Царица. Ты хочешь посрамить и победить моего Бога, показать, что твой пророк могущественнее моего.

Фатима. Да, так. Подле тебя хан начал забывать истинную веру, потому что ты была ласкова с ним.

Царица. Что говорил хан? Куда ты его отвела?

Фатима. Показывая. Я повела его этим путем.

Царица всплескивая руками. Потайным ходом? Так ты его знаешь? Ты хорошо шпионишь в моем доме.

Фатима. И через это я стала орудием спасения хана.

Царица. Молчи! Ты поступила бесчестно. Я уверена, что хан пошел неохотно. Что говорил хан?

Фатима. Я не поступила бесчестно. Сам пророк напал на караван в священный месяц и не пощадил ничьей жизни.

Царица. Да будет стыдно твоему пророку.

Фатима. Да накажет тебя Аллах за эти слова!.. Что говорил хан? Ты думаешь, что хан бежал неохотно? Хан — правоверный, он благословлял меня за великую победу над твоим Богом.

Царица. Нет, этого он не сделал… Ты волнуешься, Фатима. Я буду кротка с тобой.

Фатима падает на пол. Прости, царица!

Царица. Так бы тебе и следовало начать. Сядь! Фатима садится.

Царица. Нет, не здесь, не возле меня. Вон там. Фатима садится на другое место. Знаешь ли ты, что ты разрушила мои намерения заключить мир с товинцами?

Фатима. Нет.

Царица. Если бы я сегодня сама освободила хана, то он и его народ пошли бы под мое владычество и приняли бы мою веру.

Фатима. Так лучше, что я его выпустила и толкнула снова на войну с тобой.

Царица. Ты это сделала?

Фатима. Да.

Царица. Берегись!

Фатима. Что? Ты завоевала мою землю и увела меня из нее — стоит ли мне жить? Возьми мою жизнь. Я не боюсь тебя. У моего народа в Эрзеруме есть старая поговорка: последний день здесь — первый день вечности.

Царица. Ты все еще возбуждена своим вероломным поступком, я не забываю этого.

Фатима. Я не поступила вероломно.

Царица. Страшно вероломно. А хан — несчастный, с которым я была слишком милостива. Вчера он сказал, что не хочет бежать. А сегодня ночью он бежал. Его юная душа преисполнена лжи — таковы вы все, магометане.

Фатима горячо. В священной войне мы не раздумываем и не боимся ничего. Таковы мы, магометане.

Князь Георгий и священник входят из глубины сцены.

Князь Георгий. Ты звала меня?

Царица. Этой ночью Фатима освободила Товинского хана!

Князь Георгий. Вскрикивает. Освободила Товинского хана? Фатима?

Священник. Подходит с любопытством. Что такое?

Царица. Сегодня ночью, пока я спала. Она взяла ключ из-под моей подушки и освободила его.

Князь Георгий. Я ведь говорил, что мне нужно было взять ключ.

Священник. Вот величайшая новость, какую я слыхал когда-нибудь.

Князь Георгий. Может быть, нам удастся еще его поймать. Каким путем пошел он?

Фатима, показывая. Этим путем.

Царица. Потайным ходом, Георгий. Она его знала.

Священник. Прости, я не могу молчать. Фатима вошла к нему?

Царица. Да, с лампой.

Священник. А долго ли она там оставалась?

Царица. То-есть как?

Священник. Это имеет не малое значение; долго ли она там пробыла?

Князь Георгий. Его надо поймать. Если бы не было тумана, мы бы его сейчас нашли. Зачем Фатима при тебе?

Царица. Фатима? Не знаю. Я об этом не думала.

Князь Георгий. У тебя в замке есть двое турок, царица. У них есть шелковый шнурок.

Князь Георгий поспешно идет к выходу в сопровождении священника.

Фатима опускает покрывало.

Георгий и Русудан входят через второй вход; друг за другом говорят: „доброго утра“ — обнимают и целуют мать, затем идут к Фатиме и обнимают ее.

Царица. Нет, ее не надо. Фатиму не надо. Вы должны целовать только меня!

Дети друг за другом. И Фатиму тоже. Целуют ее.

Фатима. Да благословит вас Аллах!

Царица. Зачем вы это делаете, дети? Вам разве хорошо с Фатимой?

Дети. Да.

Царица, подумав, встает. Ради детей моих я тебя прощаю, Фатима. Уходит.

Фатима. Благодарю, царица. Спешит за ней.

Князь Георгий. Сегодня мы будем играть. Ищи меня. прячется.

Русудан, повернувшись, начинает искать. Вот ты!

Оба появляются снова. Георгий снова прячется. Товинский хан появляется из глубины сцены, осторожно осматривается и кланяется, поднося пальцы к груди, рту и лбу.

Хан. Не бойтесь, дети. Где ваша мать? Пойдите и скажите ей… нет, не ходите. Будем играть. Может быть, она сама придет. Как мы вчера играли… Не бойтесь, дети! Скажите вашей матери, что хан вернулся. Теперь я спрячусь, только вы меня не находите. Милые дети, теперь вы не должны меня находить. Скажите царице… Прячется.

В глубине сцены появляются много солдат с копьями. Они останавливаются у входа, входят только двое и смотрят во все стороны.

Первый солдат. Сюда не вошел человек? Дети молчат с таинственным видом.

Первый солдат. Человек, одетый в черное? Дети молчать.

Второй солдат. Здесь нам нельзя искать. Оба солдата отступают.

Георгий в сопровождении Русуцан показывается. Плохо же вы ищите. Вот он! Уходить.

Несколько солдат входят и смотрят, потом все врываются, слышен звон оружия и потом одиночный крик.