Царица Тамара - Кнут Гамсун

Кнут Гамсун

ЦАРИЦА ТАМАРА

Тамара, царица Грузии.

Князь Георгий, ее супруг.

Георгий, Русудан — ее дети.

Настоятель.

Священник.

Фатима.

Хан Товинский.

Зайдата

Юаната

Софиат

Мецеду

Адъютант князя Георгия.

Два татарских офицера.

Два пленных грузина.

Гетман.

Офицеры и солдаты царицы. Товинские офицеры и солдаты. Монахи. Писцы. Музыканты. Танцовщицы. Девушки. Слуги.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Замок Тамары при Ани. Теплый летний день. Зала с колоннами и овальными простенками. Повсюду диваны, кавказские и восточные ковры. Большой кит, перед которым горит неугасимая лампада. Ряд колонн образует вход в глубине сцены, скрытый теперь завесой из ковра. В глубине сцена примыкает к низкой лестнице, которая ведет наружу. Между колонн в вазах большие букеты, пол усыпан цветами. Направо две двери, ведущие во внутренние покой и тоже закрытые коврами. Налево, в самой глубине, дверь, обитая железом; на переднем плане возвышение, к которому ведут несколько ступеней; на нем стоит трон царицы. Девушки, с лицами, наполовину закрытыми покрывалами, вносят цветы из второй двери направо. Вооруженные слуги в коричневых черкесках и черных папахах помогают им. В ту же дверь входит солдат и осматривается.

Первый слуга. Куда ты?

Солдат. Я вошел сюда, так как не знал, как мне пройти.

Первый слуга. Но куда же тебе нужно?

Солдат. Мне нужно к князю Георгию; я из лагеря.

Первый слуга. Я доложу ему. Уходит.

Второй слуга. Ты выглядишь, как потерпевший поражение воин.

Солдат. А ты похож на человека, который в этом деле ничего не понимает.

Второй слуга. Ты смеешь возражать? Да знаешь ли ты, что говоришь со слугой царицы?

Солдат. Ты тоже говоришь со слугой царицы.

Зайдата. Да, он прав; и он слуга царицы

Второй слуга. Да, но я могу идти, куда хочу, а он должен стоять у двери.

Зайдата. Тише: князь Георгий.

Первая завеса подымается перед входящим князем Георгием. Он без бороды, на нем папаха из белого ангарского меха и светло-зеленый бархатный кафтан, на груди золотые цепи, на роскошном поясе кинжал и сабля, сапоги из желтого сафьяна, белые шаровары заправлены в голенища. За ним идет адъютант, который делает знак солдату подойти.

Князь Георгий. Ты из лагеря?

Солдат. Да.

Князь Георгий. Все спокойно?

Солдат. Да.

Князь Георгий. Зачем тебя послали?

Солдат. Мы стоим перед врагом. Мы просим тебя, чтобы ты сел на коня и прибыл к нам.

Князь Георгий. Тебя послал Тарас?

Солдат. Да.

Князь Георгий, подумав. Скажи Тарасу, чтобы все отдохнули; я прибуду через несколько дней и ночей. Солдат уходить.

Князь Георгий. Понял ли ты мой ответ?

Адъютант. Нет.

Князь Георгий. Я хочу увериться в моих людях. Этой ночью я осмотрю лагерь.

Адъютант. А!

Князь Георгий. Я строгий вождь.

Адъютант. Ты великий вождь.

Князь Георгий. Я слуга царицы… Вели позвать священника. Адъютант уходить.

Князь Георгий. Эй, Зайдата!

Зайдата. Твоя служанка здесь.

Князь Георгий. Цветы отнимают у тебя все время.

Зайдата. Скоро прибудет царица. Там внизу на дороге уже видна ее свита.

Князь Георгий. Царица — супруга моя. А ты могла бы быть моей возлюбленной.

Зайдата. Это ты только говоришь. Уже много лет ты это говоришь. Сама царица будет твоей возлюбленной, когда прибудет сюда.

Князь Георгий. Ты думаешь, ей это будет угодно?

Зайдата. О, да, конечно. Разве она не супруга твоя?

Князь Георгий. Конечно, она захочет быть моей возлюбленной. А если и не захочет, я заставлю ее. Ведь у меня достаточно для этого власти, Зайдата.

Зайдата. Царица не любит меня. И Юанату и Софиат, которых ты также называл своими возлюбленными, она не любит.

Князь Георгий. Все мы слуги царицы. Помни это.

Юаната. Ты верно радуешься тому, что царица приезжает.

Князь Георгий. Тише, Юаната. Сама ты царица, и нет царицы, подобной тебе.

Зайдата. А подобной мне?

Князь Георгий. И тебе.

Софиат. А мне?

Князь Георгий. И тебе также. Право же, так.

Зайдата. Все это ты говоришь нам уже многие годы, но не думаешь этого. Одно ты думаешь: что нет ни единой, подобной царице.

Князь Георгий. И ты должна так думать, Зайдата. Садится. Входит священник.

Князь Георгий. Готово ли у вас, девушки?

Зайдата. Мы идем. Девушки и слуги уходят.

Священник. Ты звал своего слугу?

Князь Георгий. После паузы. Садись.

Священник садится. У тебя сегодня мрачный вид, Георгий. Ведь царица приезжает: ты всегда этому радуешься.

Князь Георгий. Сегодня я должен на что-нибудь решиться.

Священник. И да будет твое решение решением добрым.

Князь Георгий. Я первый слуга царицы, я начальник ее войска и я одерживал великие победы. Не правда ли?

Священник. Это правда.

Князь Георгий. Но я все-таки не царь.

Священник. Да, ты не царь. Это — нет.

Князь Георгий. Я не царь. Я только отец ее детей, ее сына и дочери. Когда я стою перед царицей, я должен держать шапку в руках. Что может думать женщина о мужчине, который стоит перед нею с шапкой в руках… Жестко. Она должна думать обо мне с пренебрежением.

Священник. Ты преувеличиваешь.

Князь Георгий. Ты понимаешь ли, священник: я завоевал Трапезунд, и Эрзерум, и Ани, и все-таки я — слуга моих детей.

Священник. Я говорю тебе, что ты преувеличиваешь, князь Георгий.

Князь Георгий. Вовсе я не преувеличиваю, ты этого не понимаешь. Я охотно буду слугой детей моих, но быть рабом царицы я не хочу.

Священник. Рабом? Неужели она сказала?..

Князь Георгий. Три ночи тому назад я захватил в плен Товинского хана; но я не могу покончить с ним, чтобы не навлечь на себя гнев царицы. Он ждет решения царицы. Я держу его там. Показывает на обитую железом дверь.

Священник. Царица дарует ему жизнь?

Князь Георгий. Видишь ли! Потому что не я царь. С силою. А почему бы мне не быть царем? Супруга моя из рода Баграта, и я тоже из рода Баграта, мы одного племени. Но она единственное дитя Георгия Третьего — и вот она стала царицей; если бы мой отец был царем, я был бы его наследником.

Священник. Это правда.

Князь Георгий. Никто из вас не знает, что значит быть супругом царицы. Если я приказываю что-нибудь сделать, меня спрашивают: это велела сделать царица? Смотри: вот цветы для царицы. Герольды трубят, когда она проходит. Солдаты отдают ей честь. А я между тем — князь Георгий.

Священник. Великое горе терпишь ты в собственном доме.

Князь Георгий. А можно ли меня в чем-нибудь упрекнуть? Разве я не велю девушкам закрывать лицо, чтобы они не ввели меня в соблазн?

Священник. И ты поступаешь правильно. Ибо Зайдата подобна огню.

Князь Георгий. Да, и Зайдата тоже. Но, скорее, Софиат подобна огню.

Священник. Да, и она; все они подобны огню.

Князь Георгий. Откуда ты это знаешь?

Священник. Я этого не знаю. Я их только слышу в купальне; они там играют друг с другом и болтают.

Князь Георгий. Я, слава Богу, никогда не был с ними в купальне.

Священник. Никогда? Ну, конечно, нет, ведь тебе принадлежит царица.

Князь Георгий. Принадлежит ли она мне?

Священник. Конечно, принадлежит. Любопытно. Разве ты не обладаешь царицей?

Князь Георгий. Конечно, она моя. У меня есть власть, чтобы обладать ею, и царица не любить никого, кроме меня; как же я мог бы не обладать ею!

Священник. Правда.

Князь Георгий. Но иногда, священник, ко мне заползают мысли, — и нет в них ни кротости, ни мягкости. Есть ли этому прощение?

Священник. Да, есть.

Князь Георгий. Зло в том, что царица всегда смотрит на меня холодно. Довольно зла она могла бы мне принести и тогда, когда бы взгляд ее был горяч.

Священник. Взгляд царицы не бывает горяч ни для кого другого.