Граница и люди. Воспоминания советских переселенцев Приладожской Карелии и Карельского перешейка - Коллектив авторов

до конца на оборонных работах пробыла. А заработать ничего не заработала, потому что отправят месяца на три, так. Оттуда не отпускают. Справок у нас не сохранилось никаких, ничего. Так, и... так, вот, и жили. Другие приехали только в мае. А в июне — война. Да? Как... что на себе... только ехали.

И2 Отсюда уезжали на войну, да?

С На войну — да. Не отсюда! Из Вологодской. Нас свезли опять, где мы жили. Наши дере... дома-то не успели изломать. Ну, затопить-то затопило там, а где деревня была, дак не затопило. Если... там у нас же всё болота. Рядом — калининские, с нами за семь километ­ров уже жили. А Вологда-то где там была! Вологодские, а черт-те знает!.. Ну. Дак, привезли в пустые те дома, да, вот, всю войну и жили. А война кончилась, дак, вот, в сорок шестом, в марте месяце мы приехали, опять сюда... нас отправили. Но мы раньше жили в Кетроваре, а теперь жили — вот, совхоз «Дружба», в «Обороне» там жили. Так? А муж у меня вышел на пенсию, так здесь домик купи­ли в семьдесят четвертом году, да, вот, сюда переехали.

И1 А в Кетровару вы в каком году?..

С В сороковом.

И1 В сороковом?

С Да. Там, ну, тоже хуторская система была.

И1 А вы на хутор приехали или там?..

С Там поселков не было. Финны же жили на хуторах, дак. И мы жили на хуторе. Но только зиму и прожили. Приехали мы в со­роковом году осенью. А на другой, в сорок первом, и война, дак.

И1 А что, вот, там отличалось как-то, это деревня или хуторская, вот, эта система?

С У нас ведь раньше дом... А на родине деревни вплоть были, да? Это пять... самое маленькое пятьдесят домов. Рядом было двести домов. Но Сокольники — тоже большущая. Вот, Остров — двести домов. Там все пять, пять деревён — сельсовет. Так, всё рядом — кило­метр, два, три. А сюда-то приехали дом от дома не видать! Боялись.

№ 13 [АВМ]

И Вы не могли бы рассказать поподробней, как вы сюда попали?

С [Нрзб.] Так попали. Нас с Вологодской области... нас выселили по затоплению. Плотина там Рыбинска, поднялась, была. Нас — по затоплению. Но не затопило нашу местность. Но нас высели­ли. Мы жили... У нас приходили, ломали дома, крыши. И мы еще жили в домах. А потом нас увезли сюда. Ну, кто куда хочет. Но мы пожелали в Карелию.

ФИ А как вы узнали, что сюда можно приехать?

С Дак, а... как узнали... Наверное, начальство рассказало, что в Каре­лию... но кто куда хочет <уезжали>. То, у нас тут[13]рядом дерев­ня — дак <некоторые> уехали в деревню, а мы поехали сюда. За­чем приехали, что надо было?

И А вы сказали, что крыши с... ломали. Это что значит? Не поняла я.

С Дак, а что значит? Что не уезжали. Что не уезжали. Надо, чтоб уехать. Вот, так мы и попали сюда, так и живем. Война была — уезжали обратно туда, в [свою] деревню. А потом после войны, вот, обратно приехали сюда. Вот, и все мое...

ФИ Ну, расскажите, пожалуйста, потом, как вы прибыли. Как вы проехали...

С Приехали... Нас эшелоном везли. Эшелоном...

ФИ На поезде?

С На поезде. Нагрузили. Станция Суда. Перевезли все туда: наши пожитки, вещи. И в вагоны, и погрузили. Потом выгрузили здесь на станции Элисенваара.

ФИ А как вы потом со станции, куда пошли?

С Со станции нас... уже я не помню, как, как нас со станции. Навер­ное, пешком пошли или на лошадях. Кони были, так на лошадях, наверно. Я уже и забыла...

№ 14 [ИЗЯ, ПФ-13]

С Мы приехали в сороковом, наверное, в июне месяце приехали. А в сорок первом война началась, мы уже эвакуировались. Год, навер­ное, мы жили, да. Год там жили. Я — с Вологодской области, нас по затоплению зоны... В общем, воду там подняли, увезли нашу деревню. Сто пятьдесят дворов, всех, в общем... Кто дома попродавал, кто перевезли, кто в другую деревню уехали. А мы почти что... колхозом нас сюда. А потом уехали, попали в... туда же, в Воло­годскую. На баржах нас везли. С Приозерска, помню... садились там на баржи. По дороге там бомбили: которые утонули, ну, а мы ос­тались целы. Приехали туда, там жили. Там уже вместо ста пяти­десяти совсем мало домов осталось. А в сорок пятом году, в ап­реле, по-моему, месяце, мы обратно вернулись сюда. И, вот, до сих пор. Я там жила до пятидесятого года, в пятидесятом уехала учиться в техникум, там, в Сортавалу, а потом в пятьдесят четвертом кон­чила... [разговаривает с котенком] прожила, а потом сюда при­ехала, стала жить.

И Дак, а у вас там не затопило деревню в Вологодской?

С Затопило. Там уже со ста пятидесяти осталось домов двадцать или тридцать в центре. Не полностью <затопило>, но кругом была вода, везде. Надо было только на лодках и... Тогда никуда не ездила там. В Череповце, правда, я... Сестра... меня туда забрали, жила я там с ней в Череповце. <...>

И А вот, Вы когда сюда ехали, вам и в другие места предлагали ехать, или всех только сюда?

С Нет, нас уже везли сюда. Мы приехали прямо в Яккима, и с Яккима — пешком. Ну, там коровы, да... и все везли... Мы с сестрой, пом­ню, как сейчас, с коровой туда... Уже знали, где наш дом. А нас, как мы в сороковом году вселились... Ну, там хутора... и семьями стали дома занимать. Ну, а мы самые... девки у нас... у меня три сестры было старше меня, ну, я еще не большая. Ну: «Мы туда на хутор не поедем. Скучно там. А тут шоссейная дорога, машины все ходят ночью». Ну, этот дом заняли. А дом этот был... и не жил... Не как жилой у финнов. У нас учительница была потом — немка или финка... немка. Она прочитала, что — это вывеска была — кассовое учреждение, ну напо­добие банка. Ничего не было. Ни сада, ничего. Хозяин, по-видимому, жил туда дальше. У нас даже двора скотного не было. Мы там пользо­вались... а дом занимали. Дом очень большой. И, вот, книжек чеко­вых... Маленькая комната одна — двадцать метров была... дак, вот, так, вот, — подоконники... и все <чековые книжки> носилками вытаски­вали. А вот, другой... другая <комната>