Мир за гранью войны - Максим Шейко

— Конечно, мой фюрер. Все дело в том, что у Британии недостаточно сил для открытого противостояния с нами. То есть они не могут осуществить высадку во Франции, например. В таком случае мы их просто сомнем, так как наши сухопутные и военно-воздушные силы намного превосходят британские как в численном, так и в качественном отношении. Поэтому единственный шанс нанести нам хотя бы локальное поражение, заключается для англичан в том, чтобы вести боевые действия там, где мы не сможем в полной мере реализовать эти свои преимущества, вернее первое из них.

В этом отношении Балканы являются практически идеальным местом для приложения военных усилий Британии. Этот регион достаточно беден дорогами и, также, слабо связан путями сообщения с центральными областями Европы. То есть, с точки зрения англичан, нам будет достаточно сложно перебросить в этот район крупную группировку войск и абсолютно невозможно развернуть там главные силы наших сухопутных войск и авиации. В основном по причине сложностей со снабжением. Также нам будет крайне затруднительно использовать в этом гористом и бездорожном регионе высокую подвижность и ударную мощь наших механизированных соединений.

К тому же не следует сбрасывать со счетов исторический интерес Британии к этому уголку Европы. В конце концов, у англичан есть достаточно недавний опыт создания Салоникского фронта во времена Великой войны.

— Да и Дарданелльская операция в пятнадцатом году проводилась по инициативе в первую очередь Черчилля, который теперь возглавляет британское правительство и, по данным РСХА, практически единолично определяет внешнюю политику и основные направления военной стратегии Британской империи. — Гальдер невозмутимо кивнул шефу РСХА, благодаря его за полезный, но не обязательный аргумент.

— Хорошо, генерал. То, что высадка англичан на Балканах для вас не новость я уже понял. Но я по-прежнему не понимаю, какая в этом выгода для нас! Мы отказались от любых вспомогательных операций за пределами Европы, в том числе и весьма перспективных. Отказались ПО ВАШЕМУ требованию! Мы фактически перешли к обороне в воздухе, отказавшись даже от ударов возмездия по Британским островам, в ответ на их ночные террористические налеты на наши города и ограничившись лишь атаками на конвои в Ла-Манше. Все это делалось с одной единственной целью, на которой ОКХ неустанно настаивал, — сосредоточить максимум сил для восточного похода. И вот теперь, буквально накануне нашего выступления, британцы высаживаются на Балканах и ставят под угрозу все наши операции!

— Требования ОКХ были направлены лишь на максимально эффективное выполнение задач, изложенных в директивах ОКВ[15]о подготовке восточного похода. — Гальдер упорно не желал брать на себя всю ответственность за сложившуюся ситуацию, справедливо указывая Гитлеру, на его непосредственное участие в принятии судьбоносных решений. Такой подход фюреру никогда не нравился. Ситуация грозила скандалом, и Гейдрих вновь поспешил на помощь начальнику штаба сухопутных войск.

— Мой фюрер, в том, что ситуация сложилась именно так, виноваты в первую очередь итальянцы. Именно их идиотское по сути и бездарное по исполнению нападение на Грецию дало англичанам возможность закрепиться в данном регионе. Если бы не это обстоятельство, то война была бы ограничена рамками североафриканского побережья.

Гитлер, скрипнув зубами, сжал кулаки и, в упор уставившись на Гейдриха, проговорил, словно с усилием цедя каждое слово:

— Не напоминайте мне о них, Рейнхард! Я не хочу сейчас ничего слышать об этих макаронниках! Я хочу знать: как теперь выбраться из сложившейся ситуации с наименьшими потерями? Итальянцы не в состоянии удержать греческий фланг, это совершенно очевидно. Значит, нам придется вмешаться, либо выделив армейский заслон и соответствующие силы люфтваффе для прикрытия румынских нефтепромыслов и транспортного пути по Дунаю, либо атаковав британские и греческие силы. В первом случае мы ослабим свою ударную группировку на востоке, во втором — неизбежна потеря времени на перегруппировки и, соответственно, задержка с началом восточной компании.

— Совершенно верно, мой фюрер. — Всем своим видом Гальдер излучает уверенность и спокойствие, резко контрастируя с нервно-возбужденным Гитлером. — Именно поэтому я и сказал, что высадка англичан на Балканах в какой-то мере выгодна нам. Вернее будет сказать, что их высадка в этом районе является для нас более предпочтительной, чем, скажем, в Норвегии или на Пиренейском полуострове.

Дело в том, что, в рамках подготовки к восточному походу, нами уже сосредоточена в данном регионе значительная группировка войск и техники, а также проведена существенная предварительная подготовка. Переориентировка этих сил для удара по Греции потребует сравнительно небольших усилий. Таким образом, задержка с началом восточного похода будет минимальна. В тоже время у нас появляется хороший шанс нанести британцам серьезное поражение и надолго привить им нежелание высаживаться в Европе. К тому же это неплохой повод проверить огнем наши новые дивизии в преддверии решающих сражений.

— Гальдер, вас послушать, так высадка англичан является для нас просто подарком! — Гитлер успокаивался буквально на глазах, вновь перейдя от истерики к сарказму.

— Нет. Потеря времени является нежелательным фактором и нам будет трудно скомпенсировать тот вред, что нанесли нам итальянцы своей неуместной инициативой. Но ситуация все же не является критичной и мы можем попытаться извлечь из нее даже некоторую пользу. По видимому противник не в полной мере представляет себе возможности немецких войск в данном регионе. Англичане сами подставляются под наш удар. А это может им затруднить дальнейшее развитие операций в Средиземноморье. Возможно, в конечном итоге мы даже выиграем некоторое время до открытия абсолютно неизбежных действий противника против территории Италии, если конечно сможем существенно поколебать экспедиционные силы британцев сейчас.

— Что ж, генерал, считайте, что вы меня убедили. По крайней мере, ваши рассуждения совпадают с мнением аналитиков РСХА и штаба ОКЛ[16]. Они тоже уверены, что, в случае нашего решительного наступления, сопротивление англичан не затянется, а наши потери будут умеренными.

— Я не сомневаюсь в этом, мой фюрер.

* * *

— Легко сказать: "не сомневаюсь, мой фюрер". Одни только боги знают, чего начальнику штаба ОКХ стоили спокойствие и уверенность во время этого разговора! Фюрер не любит признавать свои ошибки, даже если в них и нет ничего постыдного — Гейдрих расстегнул воротник мундира, повел головой из стороны в сторону, разминая шею, и, вытянув ноги, откинулся на спинку кресла. — Теперь, в тиши кабинета, можно и расслабиться. А заодно и подумать о будущем…

А будущее-то на глазах обрастает проблемами и неопределенностями. Казалось бы, все шло как по маслу. Восточный поход должен был начаться где-то в середине мая. Силы для этого собрали просто огромные. Промышленность работала как часы. Военные заводы оккупированной Европы тоже работали не покладая рук, причем практически бесплатно! Вернее оплата производилась за счет тех средств, которые изымались из тех же самых оккупированных стран в счет будущих репараций. Война кормит войну — древнейший принцип, который никто не отменял. Решались даже, казавшиеся поначалу непреодолимыми, проблемы в области стандартизации выпускаемой продукции. Костяки новых дивизий были сформированы и обрастали "мясом" прямо на глазах. Люфтваффе, с легкостью отражая попытки англичан организовать дневные налеты на Германию и оккупированные ею страны, быстро восстановило потери, понесенные во французской компании, и стремительно наращивало силы, попутно перевооружаясь на новую технику. Кстати, эти английские налеты, абсолютно бестолковые с военной точки зрения, здорово пригодились Йозефу Геббельсу и его "министерству правды". Хорошо, что удалось тогда убедить фюрера отказаться от аналогичных действий против Англии…

Дааа. Все было хорошо, пока этот идиот Муссолини не ввязался в греческую авантюру. Кретин! Более дурацкий поступок просто невозможно было придумать. Уже ведя неудачную войну с Англией, ввязаться в еще одну войну. И это вместо того, чтобы всеми силами пытаться пробиться в Египет и соединиться со своими войсками в Эфиопии! Променять возможность захватить важнейшую транспортную артерию мира — Суэцкий канал, на козьи пастбища Эпира — уму непостижимо.

Впрочем, дуче был достойным вождем своей страны, ибо тупость итальянского генштаба и беспомощность разведки, вполне соответствовали стратегическому гению основателя фашистского движения. А довершало все это великолепие, полная неспособность итальянской армии победить хоть какого-то противника. Просто идиллия! Если б только эти пожиратели лука не были союзниками Германии…