История российского мусульманства. Беседы о Северном исламе - Равиль Бухараев

«в двухэтажное здание вел массивный портал, украшенный полуколоннами, а к узкой стороне здания примыкала характерная для ранней мусульманской архитектуры башня с четырехугольным основанием. Под полом нижнего этажа проходили дымоходы, обогревавшие здание[283]».

Последняя находка вместе с другими подобными находками дала возможность говорить о том, что булгарская архитектура создала здания с центральным отоплением, которым обогревались не только дома знати и мечети, но также школы, караван-сараи и служебные здания. Как бы то ни было, Сувар не мог соперничать с Биляром ни в смысле городского зодчества, ни в политическом смысле, хотя и пытался, видимо, отстаивать свой «ограниченный суверенитет». Ал-Мукаддеси (946/47-1000) упоминает о Суваре (Сиваре) как о городе переходного типа, в котором наличествовали и постяонные дома и временные юрты:

«Его строения войлочные. У него пахотные поля многочисленны и другие богатства обильны[284]».

В этом смысле характерно замечание другого арабского географа, ал-Идриси (1100–1165), который, очевидно пользуясь сведениями гораздо более ранних авторов, отмечает:

«Булгар – имя города, населенного христианами и мусульманами; последние имеют большую мечеть. Близ этого города деревянные строения, куда жители переходят на зиму, летом они живут в шатрах[285]».

Это указание ал-Идриси, несмотря на его очевидную устарелость в описании действительного состояния города Болгара в ту пору, интересно упоминанием христиан, которые жили в булгарских городах точно так же, как продолжали жить во всех поволжских городах со времени Хазарской империи. Ал-Гарнати, описывая в своей книге город Саксин, вставший, видимо, на месте старинной хазарской столицы Итиля, рассказывает о многонациональности и многоконфессиональности этого международного торгового центра на нижней Волге, причем мельком говорит нам о том, что между уроженцами Сувара и Биляра существовали определенные родоплеменные различия:

«А в городе (Саксине) купцов разных народностей и чужеземцы, и арабов из Магриба – тысячи, не счесть их числа. И есть в нем соборные мечети, в которых совершают пятничное моление хазары, которых тоже несколько племен. А в середине города живет эмир жителей Булгара, у них есть большая соборная мечеть, в которой совершается пятничное моление, и вокруг нее живут булгарцы. И есть еще соборная мечеть, другая, в которой молится народность, котору. Называют «жители Сувара», она тоже многочисленна. А между Саксином и Булгаром по этой реке (надо плыть) сорок дней[286]».

Ученые считают, что определенная самостоятельность княжества Сувар, которое чеканило собственные серебряные монеты, исчезла к концу X века в процессе все более тесного идейно-религиозного объединения государства и его естественной экономической экспансии на юг и на север. На пути между Саксином, в котором, если судить по сведениям ал-Гарнати, булгары занимали некое главенствующее положение, и «внешним» Болгаром на Волге, находился еще один город, Буртас, археологические остатки которого сейчас исследуются на реке Сура на северной окраине города Городище Пензенской области.

Этот город, столица принявших мусульманство буртасов, обладал мощной цитаделью, и мусульманский ученый-энкциклопедист Йакут ал-Хамави сообщает о нем так:

«Буртас – имя города и области, они мусульмане, имеют большую мечеть, недалеко от них есть еще один город, который называется Сувар, язык их тюркский, но отличающийся от языка хазар и булгар[287]».

Другими известными городами Волжской Булгарии были – город Ошель, с пригородами и цитаделью, расположенный на правом берегу Волги недалеко от села Богдашкино Тетюшского района Татарстана, а также княжеские укрепления Кашан на правом берегу Камы и Джукетау на левом ее берегу у города Чистополя. Как мы уже упоминали в предыдущих беседах, в конце X – начале XI века уже существовала и крепость Казань, хотя, по-видимому, и под другим названием.

Бесспорно другое – во все времена существования Волжской Булгарии в районе слияния Волги и Камы продолжал с незапамятных времен античности существовать Внешний Болгар, или, как стали называть его русские летописи, «Бряхимов», – город царя Ибрагима, – «главный торговый пункт этого государства», по словам ал-Балхи.

Именно сюда сверху по Волге и Каме и снизу по Волге прибывали корабли с товарами, которые частью употреблялись самими булгарами, но большей частью перепродавались в страны исламского мира и христианской Европы. Одним из самых ценных товаров, предназначенных для обмена и продажи, были клинки из знаменитой мусульманской стали, о которых очевидец ал-Гарнати рассказывает:

«И привозят люди мечи из стран ислама, которые делают в Зенджане, и Абхаре, и Тебризе, и Исфахане, в виде клинков, не приделывая рукоять и без украшений, одно только железо, как оно выходит из огня. И закаляют эти мечи крепкой закалкой, так что если подвесить меч на нитку и ударить ногтем или чем-нибудь железным и деревянным, то будет долго слышен звон… А эти мечи, которые привозят из стран ислама в Булгар, проносят большую прибыль[288]».

Помимо мечей, Булгария, как мы уже знаем, вела оптовую торговлю многими другими товарами, в том числе, зерном и хлебом. Именно булгарский хлеб несколько раз спасал славянских соседей от голода и недорода, однако добрососедские отношения между ними установились не сразу, причем, как сообщают исторические источники, совсем не по вине самих булгар.

На севере и на западе от Волжской Булгарии росло и крепло древнерусское государство, и политико-экономическое столкновение с ним было исторически неизбежно. Как бы то ни было, первые века сосуществования двух государств можно было бы назвать «золотым веком» этих отношений, несмотря на то, а, быть может, и благодаря тому, что как раз в эту эпоху на берегах Волги и Камы укреплялся ислам, а на землях киевской и северной Руси посевались зерна христианства.

Интересно, что летописная история связывает два этих процесса с самого начала, хотя и говорит о том, что первое столкновение булгарского и древнерусского государства произошло еще до официального принятия Русью византийского православия.

Северный ислам и древнерусское христианство: первые встречи

Итак, в ту же начальную эпоху, когда на Волге и Каме укреплялась на основе ислама булгарская государственность, в Киевской Руси происходили события не менее судьбоносные. В языческие древнерусские земли все более уверенно входило православное византийское христианство. Отметим, что сосуществование двух религий в ту давнюю, первоначальную эпоху было отмечено, если не взаимным уважением, то вполне мирным торговым соседством, продолжавшимся дольше, чем целое столетие.

Единственное заметное, если не считать походов Святослава, столкновение северных мусульман с Киевской Русью произошло как раз накануне официального крещения Руси, когда сын Святослава, киевский князь Владимир, совершил вместе со своим новгородским посадником Добрыней знаменитый, отмеченный древнейшими русскими летописями и работами классических историков поход на волжских булгар. Точная дата этого похода остается, однако, загадкой, так как разные летописи говорят об этом по-разному. С. М. Соловьев в своей «Истории России с древнейших времен» называет временем первого похода Владимира на Волгу 987 год, а Н. М. Карамзин, по сведениям Лаврентьевской летописи, – 985 год:

«На берегах Волги и Камы издревле обитали Болгары, или, может быть, переселились туда с берегов Дона в VII веке, не хотев повиноваться Хану Козарскому. В течение времени они сделались народом гражданским и торговым; имели сообщение, посредством судоходных рек, с Севером России, а чрез море Каспийское с Персиею и другими богатыми Азиатскими странами. Владимир, желая завладеть Камскою Болгариею, отправился на судах вниз по Волге вместе с Новогородцами и знаменитым Добрынею; берегом шли конные Торки, союзники или наемники Россиян. Здесь в первый раз упоминается о сем народе, единоплеменном с Туркоманами и Печенегами: он кочевал в степях на юго-восточных границах России, там же, где скитались Орды Печенежские. Великий Князь победил Болгаров; но мудрый Добрыня, по известию Летописца, осмотрев пленников и видя их в сапогах, сказал Владимиру: «Они не захотят быть нашими данниками: пойдем лучше искать лапотников». Добрыня мыслил, что люди избыточные имеют более причин и средств обороняться. Владимир, уважив его мнение, заключил мир с Болгарами, которые торжественно обещались жить дружелюбно с Россиянами, утвердив клятву сими простыми словами: «Разве тогда нарушим договор свой, когда камень станет плавать, а хмель тонуть на воде». – Ежели не с данию, то, по крайней мере, с честию и с дарами Великий Князь возвратился в столицу».