Держись от меня подальше (СИ) - Сукре Рида

Он начал перебирать струны и при этом полилась очень красивая мелодия. Простая, без вычуров, но хорошо чувствовался ритм. Олли и Свон стали аккомпанировать ему щелчками пальцев, Шива стал колотить палочками по деревянному столу, а Найс стал что-то надрывно подвывать, не иначе как музыкалку с отличием закончил. Олли стал зачитывать строчки на английском и получился милый дуэтик.

Как только прозвучал финальный аккорд, я захлопала:

— Вау! Так здорово. Я и представить себе не могла, что так можно на ходу. Или вы заранее репетировали?

Парни откланялись со счастливыми лицами, заверили меня, что это чистейший экспромт, и принялись укорять меня, что так, мол, и так, а выступить можно всегда и только от тебя самого зависит, насколько хорошо ты это сумеешь сделать. Также они сообщили мне, недалёкой, что ещё одной важной составляющей успеха является команда. Будут ли это матёрые профессионалы или абсолютные ламеры, но важно сможешь ли ты с ними спеться.

Во время их пламенных уговоров, то есть уговаривал только Найс, остальные молчали надгробными памятниками своему будущему выступлению (если они меня на сцену пустят, то так и будет), а Олли глядя на всех нас с задумчивой улыбкой подпирал стенку. Даже не поругал меня, что я не стала ждать его у бара. Хороший он. Я ему улыбнулась. И он мне в ответ. Но чего-то не хватало. Вернее, кого-то.

— А где ты Соню посеял? — в упор глядя на него, поинтересовалась я.

Ни один мускул не дрогнул на его лице:

— Соню?

— Ну да. Вы же вместе были.

— Лен, — как-то излишне проникновенно обратился он ко мне.

— Что?

— Ты кому-то сказала, да, что мы с ней в машине сидим?

Я замялась. Но меня выручил простецкий парень Свон. То ли наивен, то ли дурак, фиг разберёшь.

— А она нам сказала, — обличительно ткнул в мою сторону пальцем. За это в него улетела пудреница со стола, запущенная метким Шивой. Да, не зря его так прозвали — рукастый пацанчик. — Ты чего творишь? Тьфу-тьфу! Апчхи!

Гитарист превратился в обвалянный в «муке» полуфабрикат и стал громко нецензурно привлекать к себе излишнее внимание, намереваясь «выщипать хохолок» драммеру, а хороший мальчик Ваня решил не дать свершиться столь жестокой мести и попутно стал затыкать ему рот:

— Успокойся, Свонни, тем более тут дама! Следи за метлой! Да ты сам начал и продолжаешь нарываться. Учти, у меня терпение не железное, я тебе сам сейчас начищу все, что ещё не блестит.

Ударник при этом только усмехаясь, продолжал сидеть на месте. Он-то точно знал, что ничего ему Свон не сделает. И, видимо, не впервые у них подобное случается.

Не обращая на скандал внимания, Олли продолжил меня допрашивать:

— Это правда? Ты рассказала?

Я обречённо кивнула:

— А нельзя было?

Оливер неожиданно рассмеялся:

— Почему же? Я не могу запретить тебе что-то. Но благодаря твоей языкастости я еле прорвался в клуб. Пришлось конспирироваться, — он достал из заднего кармана шапочку и платок-куфию и помахал ими, как флагом на демонстрации.

— Тебя не растерзали? — деловито спросил у него Шива.

— Не, я сноровистый, — барабанщик поднялся, а Олли уже сам к нему подошел, но не ограничивался лишь крепким рукопожатием, заключив его в братские объятия. — Ну, привет, Ши-и-а-ива! — расплылся он в улыбке. — Каюсь, с новым хайером не сразу тебя признал. А где же твоя роскошная грива?

— Есть у нас уже один гривастый, — ирокезный покосился на отряхивающегося Свона. — А я решил поэкспериментировать. Вроде неплохо вышло, а?

Он стал крутить головой перед другом головой, показывая ему причёску со всех сторон.

— Кул, — согласился Оллик и поставил ему щелбан.

Шива отнёсся к этому миролюбиво:

— Я тебя щас побрею, — мило улыбаясь, пообещал он.

О, парни. Вы ещё такие мальчишки! Полчаса в одной комнате сидят, и только сейчас решили понтануться, что знают друг друга не первый день.

Остальные участники бэнда были немного в шоке. Первым отошёл Ваня, которому их «школьная постановка» пришлась по душе, и он решил «повторить успех» и с воплем:

— Ленин! — кинулся меня обнимать. — Это ты! Это ведь ты, правда? Я только сейчас тебя узнал! — принялся он паясничать.

Он украдкой заглянул мне в глаза и подмигнул, а я сама того от себя не ожидая, включилась в игру:

— Да, это я, Ванюша, — игриво блеснули мои глаза.

— О, май гаднесс! Как же ты похорошела с момента нашей последней встречи… — он стал любоваться мной, соединив руки в замок и прижимал их к губам, которые, в свою очередь, старательно прикусывал: — Ах, я сейчас прослезюсь.

— Ну, что ты, Ванечка, — я стёрла тыльной стороной ладони невидимую слезинку на его щеке.

Олли с Шивой оборжались и стали нам хлопать, а Свон стал депрессивно нудить о том, что мир медленно сходит с ума. Найс же, как великий сплетник, стребовал с парней историю знакомства, но они заявили, что эта тайна уйдёт с ними в могилу. Он разобиделся и вспомнил о своих обязанностях лидера бэнда:

— Так, у нас скоро выступление…

— Через час, — вторил ему Ваня так тихо, что слышала лишь я.

— Но мы ещё ни разу не прогнали…

Ваня:

— И не прогоним.

— И вообще, Ленин, ты так и не ответила. Согласна помочь товарищам в беде? Учти, нам больше на кого рассчитывать, — вид у Найса был воинственный, а вот глаза выдавали отчаяние.

Я с чувством безысходности обвела взглядом пребывающих в ожидании моего положительного ответа парней и остановилась на Оливере. В голове что-то щёлкнуло. Вот оно!

Он и сам заметил нездоровый блеск в моих глазах:

— Только не…

— Оливер! — нагло перебила его я. — Помоги людям. Ты же знаешь, что для них это очень важно.

— Ты серьёзно, зая? — я глубоко кивнула. — С чего ты решила, что мы споёмся? Я же…

— А кто не давеча как пять минут назад устроил шоу из трёх аккордов? — обличительно спросила я.

— Это совсем не то. И вообще… Я такое не исполняю! — Оливер гордо сложил руки на груди.

— Что ещё за слово «давеча», так никто не говорит давно, — где-то фоном прошептал Вано.

— А что, собственно, изменилось, Оллик? Кроме музыки, — спросил его Шива. — Тот же самый рэп, наложенный на рок. Ты же любишь поэкспериментировать.

— Люблю, — согласился он.

— Что мешает?

Оливер задумчиво почесал подбородок и посмотрел на меня, а я попыталась всем своим видом выразить, что мне капец как надо, чтобы он согласился: я сложила руки в молитвенном жесте, вытаращила глаза, как Пикачу, и поджала губы. Сам Станиславский сказал бы: «Верю!»

— Хорошо, — несмело согласился он. — Дайте что ль текст почитать для начала.

Я бурно зааплодировала. Ваня вместе со мной. Найс, сойдя с ума от восторга, принялся носиться по комнате, схватив себя за голову и причитая:

— Неужели, о неужели?

Шива сидел с видом «не стоит меня благодарить», но я всё же послала ему признательную улыбку.

Один только Свон отнёсся к участию звезды мирового розлива посредственно:

— Вон, на тумбе глянь, — тряхнул он волосами, оказавшись единственным, кто внял просьбе Олли.

— Ну, вы и борзые, ребят, — выдохнул братец моего муженька.

Он взял листы и стал читать, а по мере чтения всё сильнее округлял глаза, пока они у него на лоб не вылезли:

— А кто текст писал? — явно сдерживая щенячий восторг, якобы будничным тоном поинтересовался Оливер.

— Мы вместе со Своном, — гордо возвестил Найс, сияя улыбкой.

— Вау! Парни, — совершенно ошалелым голосом похвалил он их. — Это просто бомба, — парни засветились, но тут лицо Олли сменило маску, и он без тени иронии (ах, вот оно что было) пояснил: — Навозная. Вы что курили, когда писали это?!

Оскорблённые до глубины души творцы надулись:

— А что не так? Это же хардкор.

Басс решил продекламировать, причём с чувством:

Отважно стою на краю

Стакана!

Тебя очень скоро убью,

Барана!