Держись от меня подальше (СИ) - Сукре Рида

Я чуть не подавилась.

— Нет, про девушку Басса. И про бутики тоже твитнуть? Сейчас-сейчас, — он вновь уткнулся в телефон.

— Ты ещё напиши, что они прямо сейчас на парковке в тачке сидят, — хохотнул Найс, которому я сама это сказала.

— Ага, обязательно твитни, — саркастично юморнул их четвёртый из бэнда, который, кажется, барабанщик и который, кажется, самый адекватный из всех их вместе взятых, хотя его внушительный ирокез из обесцвеченных, как у Снежной Королевы, волос на голове меньше всего склонял на подобные мысли.

— Точно! — поднял вверх палец твитнутый (двинутый) готичный парень.

Он быстро накатал новое сообщение и радостно ухмыльнулся, мол, выполнено.

— Ты дурак? — обречённо выдохнул барабанщик, тряхнув головой.

— Нет. Я умный, — возразил насупленный парень, приглаживая чёрные волосы. — А что не так?

— Да ладно, не парься, — махнул рукой Найс, которому вообще всё на свете было пофиг.

— Ну да, теперь-то что, — усмехнулся панк. — А ты нас с девушкой не познакомил. Или нам называть тебя, как ты там сказал, Вано? Мисс Меня Все Хотят?

— Эй, у меня имя есть как бы.

— О, какое? — заинтересовался чувак с телефоном.

— Лена. А вы сами представляться будете? Вроде группа ваша «Славный и Ко»?

Только Ваня хотел открыть рот, как его перебил вездесущий Найс:

— Мы переименовали, — неохотно поведал эту деталь Найс. — Мы — «Епически Эпичные».

— Какое название у вас… интересное, — смогла я удержаться. А мысленно: «Что за бред?»

— Им мы обязаны безграничному чувству юмора нашему Шиве, — ирокезный парень поднялся с кресла и, паясничая, отвесил поклон. — Он наш драммер. Ударник, — пояснил мне значение нового слова Ваня, отвечая на моё непонимание.

При этом из выреза его потрёпанной (как это модно у рокеров) футболки вывалился, блеснув в свете лампы дневного света, кулон — круг, внутрь которого заключена птица. Он засунул его обратно и, оправив косуху, вновь уселся на место, широко расставив ноги, и стал выстукивать палочками по коленям незамысловатый ритм.

— Кстати, его самого так зовут, — встрял Ваня, — потому что он — бог ударных! С такой скоростью, — он начал изображать жестами, как в его видении играет на барабанах их ударник — быстро-быстро тряся конечностями, — как будто у него столько же рук, сколько и у бога Шивы.

— Хорошо хоть у меня, как и у Шивы, божества, не четыре лица и не три глаза, — улыбнулся герой пламенной речи. — Но это было бы прикольно.

— Свон у нас — гитара, — вновь отобрал невидимый ораторский рупор Найс. Вертящий в руках телефон всё ещё надутый парень помахал мне. — И автор всех текстов. Ты же нас ещё не слышала? — я покачала головой. — Вот, сегодня услышишь и убедишься в том, что он гениальные рифмы пишет. — А кликуха у него такая прозаичная, — тут он зыркнул на меня, типа «ну, мы же тут все понимаем прозу его творческого псевдонима», я утвердительно моргнула, хотя сама ни капельки зависимости между патлатым телефоно-зависимым и набором букв не находила. Но Найсик, спасибо его языку без костей, всё равно озвучил «очевидное»: — Свон — лебедь на английском языке. А у него фамилия Лебедев. Ха-ха, он примитивен!

— А сам-то! — хохотнул Ванька. — Ты у нас вообще бог банальности тогда, судя по твоему нику.

Найс посмотрел на него, скривив рот, как на букашку, которую собирался съесть на завтрак, но передумал, решив лишить её такой почести, кажется, зачатки благоразумия, ещё в нём были живы, так что он прежним тоном продолжил (как после оказалось, рано я его оправдала, натура у него мстительная):

— Теперь Вано. Бас-гитара, также бэк-вокал, — Ванька лыбился как кот, объевшийся сметаны, но после следующих слов лидера группы начал гонять его по комнате, но тот продолжал меня просвещать: — Почему Вано, спросишь ты? Раньше мы его Вантусом называли, ему не понравилось.

Я сдержанно рассмеялась, а Ваня посмотрел на меня как на врага народа. Пришлось извиняющееся улыбнуться и тоже сознаться в своей домашней кликухе:

— А меня Ленином называют. Ничего, я же не парюсь.

— Ха, суперски! И мы так будем тебя называть, — нашёлся Найсик, спрятавшийся за Шивой.

— Кульно, твитну народу, — поддержал Свон.

Его фраза разрядила атмосферу. Все, как один, рассмеялись. Даже Свон похихикивал, хотя, скорее всего, не понял истинной причины нашего смеха.

— Ты про себя не рассказал, — отсмеявшись, напомнила я.

— ЭмСи Найс у нас вокалист. Фронтмен группы, лидер, по-русски говоря, — представил его Ваня.

— Моя профессия — рэппер. Так что вокалист — это как-то не так сказано, я же рэппую, читаю. И я тоже тексты пишу. Мы их вместе со Своном сочиняем.

— Рэп… и рок? Я все правильно поняла?

— Мы рэпкор исполняем. Смесь хардкор-рэпа и панк-рока.

— С элементами ню-метала, — вставил Шива, а Ваня его дополнил:

— И альтернативы.

— Да, мне Олли рассказывал про ваш рэпкор. Риффы там у вас шумные, сэмплы мощные… — вспомнила я лекцию друга в магазине.

— Да, это оно! — обрадовался Найс и развёл руки в сторону: — Вот и всё. Теперь ты про нас знаешь всё.

— У нас ещё клавишник есть, — поправил его Шива.

— Который сломал руку. А потом вторую. Неудачный он у нас, — поведал мне фронтмен группы. — И клёво, что у нас есть ты.

Изумлению моему не было предела. О чём это он?

— То есть?

— Ты же играла на фортепиано. Сама сказала. Я слышал, на ус намотал. Ты нам поможешь. Ведь поможешь?

— С чего вдруг? — чуть не грохнулась я с мягкого пуфа.

— Я тебя накормил, так что…

— Да ты меня сфоткал, нарушил мои права и теперь ещё требуешь всякое!

— Ты что, не клавишница новая? — озвучил Шива всеобщее удивление парней.

— Нет, — покачала я головой.

— Ты же написал мне, — обличительно возопил Ванька, — что нашёл нам недостающее звено! Привёл её, а оказывается — всё ложь?

— Не ложь, Ленин же сказала, что играет…

— Играла, — поправила его я, делал акцент на прошедшем времени. — «Два весёлых гуся», «Собачий вальс»…

— Вот! — зацепился за мой «опыт» лидер. — Основы ты знаешь, сейчас мы тебя подучим, куда нажимать и будешь стоять, создавать приятное зрелище. Да мы своим выступлением фурор произведём! А ты, случаем, не поёшь?

— Ну, пою, — созналась я по глупости.

31

Меня быстро взяли в оборот.

— Вот! Значит, ещё и подпевать будешь. А то он же у нас ещё и бэк-вокалист… был, — грустно-прегрустно, вероятно, чтобы меня разжалобить, всхлипнул лидер. Но я что, дура что ли на сцену лезть? Это с моими-то школьными способностями. — Ты же не можешь нас так подвести.

— Вероятно, могу, — шепнула я. А потом уже громко: — Как ты вообще додумался, что человек, который в музыке полный ноль, станет кому-то свои «способности», то есть их отсутствие, кому-то афишировать публично? Вот если бы кто-то знал только три аккорда на гитаре, ты бы его на сцену пустил?

— Ну… — замялся Найс.

— Три — не один, — заметил драммер.

Свон трепал свои волосы, в общем-то, совсем неплохие, даже шикарные — чёрные, до середины лопаток, ему бы в рекламе шампуня сниматься: «раньше мои волосы были сухие и мёртвые, а теперь — живые и шевелятся!» — вспомнился старинный прикол. Ванька же схватил свою красавицу-гитару, будто рядом с ней ему думалось легче. А может так и есть — музыканты люди странные, со своими таракашками в голове.

Тишину нарушил знакомый голос:

— С тремя аккордами можно шикарнейше выступить, авторитетно заявляю!

С этим ярким заявлением в комнату вошёл Оливер, улыбаясь, но немного неестественно что ли, казалось, что его веселье наиграно. Хотя, чего это я тут выпендриваюсь, возомнив себя великим психологом? Смешно даже. Скорее всего, дело в том, что он увидел Найса, к которому любви особо и не испытывал.

— Вот-вот… — пожал плечами Свон.

— Согласен, — виновато улыбнулся мистер Холостяк. — Можно такое забацать… — его мечтательный тон и затуманившийся взгляд были предвестниками действительно стоящего представления… из трёх аккордов!