Возвращение чувств. Машина. - Екатерина Мансурова

Что сулит ей появление на сцене этого нового персонажа – нового врага или спасенье?!

Теперь она отбивалась из последних сил – меч всё же был тяжеловат.

Оказалось, к счастью, что всадник всё же принёс спасенье.

Мужчина, очевидно быстро разобравшийся в ситуации, не теряя времени и не тормозя летевшего во весь опор коня, на всём скаку рубанул атамана.

Даже ей показалось, что его меч сверкнул быстро, словно молния.

Слишком быстро – для простого человека.

Атаман упал, уже не ругаясь! Да и не удивительно: трудно ругаться, если голова разрублена практически пополам.

Неожиданный спаситель ещё не успел затормозить и развернуться, как оставшийся противник Катарины со всех ног кинулся под спасительную защиту деревьев и кустов, и его, в принципе, можно было не опасаться. Однако стрела Пьера, очевидно желавшего реабилитироваться, или имевшего своё представление о ситуации, возникла прямо у того между лопаток, не успел бандит сделать и десяти шагов. Скорее всего Пьер не стрелял до этого, опасаясь попасть в неё.

Почти тут же прикончили и мерзавца с раной в руке: он оказался довольно-таки злобной и мстительной личностью. С мечом в левой руке он пытался подкрасться, уже не ругаясь, к Марии, и той пришлось убить его из вновь взведённого арбалета.

Катарина порадовалась за няню: тренировки по самообороне и морально-волевые установки не пропали даром – врага Мария застрелила, не поморщившись. Позже, возможно, у няни будет шок, слёзы и раскаяние… Но во время боя – молодец! – она была на высоте, и для первого раза справилась на отлично!

Плотоядно ухмыляясь, Катарина оглядела поле боя. Затем развернулась к единственному оставшемуся в сознании противнику – тому, что со стрелой в животе. Он ещё стонал.

Заметив обращённый на него недыусмысленный взгляд, он задёргался, попытался подняться, и, наконец, схватившись за горло, рухнул в траву без сознания. Вопль его, скорее всего, послуживший ориентиром нежданному спасителю, оборвался чуть раньше – когда пал атаман шайки.

Над лесом воцарилась блаженная тишина.

Ладно, подумала Катарина, хоть по этой дороге люди теперь смогут ездить спокойно – пока не соберётся новая шайка. Впрочем, это уже будет не её забота.

А в принципе, хорошо ещё и то, что не осталось свидетелей, видевших, как их команда дерётся. Собственно говоря, не очень порядочные мысли возникли у неё вначале и в отношении нежданного спасителя…

Но потом угар боя прошёл, и она передумала.

Во-первых, он всё-таки спас их. А во-вторых…

Во-вторых он был почти божественно красив.

Чёрт – да он просто великолепен! Само обаяние. Прямо какой-то предок Джорджа Клуни.*

Рассмотрев его цепким взглядом она… Почувствовала странное ощущение в… Сердце.

Да что же это с ней такое?!.. Впрочем, позже будет время разобраться. Сейчас – речь о нём.

Открытое приветливое лицо. Статная, сильная фигура. Уверенная, гордая посадка головы. А как он держится в седле!.. Увидев, что всё уже кончено, он подъезжал, не торопясь. Значит, умён.

Нет, за себя она, конечно, не волновалась – недаром провела утром перед зеркалом целый час, пытаясь по советам няни, и своему опыту, придать себе вид, достойный дворянки.

Но он… Он и вблизи, без дураков, был неотразим.

Сразу чувствовался характер и какая-то внутренняя сила, делавшая его движения сейчас неторопливыми, но благородными – словно у породистого животного. Лёгкая асимметрия только подчёркивала неповторимый шарм его лица. Загар выгодно оттенял бесподобные ровные зубы.

А против его открытой восхищённой улыбки вообще невозможно было устоять.

Когда он приблизился, она разглядела небольшой зарубцевавшийся шрам на щеке – ну и что, он только придавал ему мужественности!

Катарина снова почувствовала словно укол в сердце и сильней стало странное смущение, которого она раньше не испытывала никогда ни перед одним мужчиной, и поймала себя на том, что улыбается глупой, но самой лучезарной улыбкой, на которую способна, ему в ответ.

А вот Пьера, наверное, беспокоили совсем другие мысли. Во всяком случае, он вновь зарядил арбалет, и держал в руке, готовый по первому её знаку убрать нежелательного свидетеля. Смотрел же он на мужчину крайне подозрительно и хмуро.

Сделав Пьеру жест, чтобы не стрелял, и надеясь, что Пьер поймёт её, а незнакомец – нет, она, как была, с окровавленным мечом в руке, двинулась навстречу приостановившему коня в нескольких шагах от неё, незнакомцу. Тот спешился, и теперь стоял, держа своего чёрного, как смоль, жеребца, под узцы. При её приближении он снял шляпу и отвесил великолепный поклон.

Сделав в свою очередь реверанс, она вздохнула.

– Позвольте поблагодарить вас, мессер, посланный нам самим Провидением, за столь своевременную помощь! – начала она своим звучным голосом, постаравшись вложить в интонации как можно больше мёда. Глаза её – она знала! – горели, словно бриллианты.

– Ну что вы, миледи, какие пустяки! Это вы мне позвольте выразить своё безмерное восхищение! – на чистейшем французском тут же отозвался мужчина, – Клянусь деяниями Апостолов, я никогда ещё не видел столь прелестной и столь опасной, – он обвёл рукой вокруг, как бы подчёркивая результаты её работы, – амазонки!

Однако приношу и свои искренние извинения – на тот случай, если вы хотели всё закончить лично, и я этому невольно помешал. – вот зараза, он явно понял, что Пьер со всё ещё взведённым арбалетом не сводит с него глаз, и что она могла, и правда, всё закончить сама…

– Ах, мессер, перестаньте шутить! Если бы не ваше столь своевременное появление, все ваши столь благодарные теперь друзья и преданные слуги, – жест в сторону спутников, – уже не смогли бы вам эту благодарность выразить! – она обворожительно улыбалась, наслаждаясь его улыбкой и тем, что явно должно было быть – да, собственно, и было! – изысканным комплиментом, мучительно думая в то же время, не слишком ли у неё кровожадный и опасный вид, куда бы засунуть свой необычный меч, и не испачкано ли кровью её платье.

То, что волосы, высвободившиеся из-под упавшего куда-то дурацкого женского кокошника, растрепались и пышным ореолом обвивали голову, должно было только украсить её – накануне они помыли их ромашковым отваром для пышности и блеска.

– Очень приятно слышать! И вдвойне приятно оказать услугу моей соотечественнице. И её друзьям, конечно, – он опять учтиво, с достоинством поклонился в сторону Пьера и Марии, подошедших за это время ближе, – Разрешите ещё раз выразить восхищение вашим мужеством и столь великолепным владением оружием! – он приветливо улыбнулся Марии, – Однако, что это я! С вами, миледи, – он опять обворожительно улыбнулся, – совершенно забыл правила хорошего тона!