Женщины в России, 1700–2000 - Барбара Энгель

развешивали белье на кухнях коммунальных квартир. За неимением пылесосов ковры подметали веником, а из маленьких ковриков выбивали пыль. Одежду приходилось чинить, потому что полки в магазинах пустовали, и купить новые вещи взамен истрепавшихся было невозможно.

В придачу к домашним обязанностям бо́льшая часть взрослого женского населения работала полный день. Женщины были нужны в деле восстановления СССР, поэтому они не оставили работу, в отличие от женщин США, которые после окончания войны уступили свои рабочие места мужчинам и вернулись к домашнему очагу. Разумеется, возвращение с фронта 8,5 миллиона советских солдат к началу 1948 года многое изменило. За годы войны женщины выдвинулись на ответственные и хорошо оплачиваемые должности в колхозах, на заводах, в партийных и государственных учреждениях. После войны им пришлось уступить эти должности демобилизованным мужчинам. Благодаря новым требованиям к поступающим, согласно которым предпочтение отдавалось мужчинам-ветеранам, мужчины вытеснили женщин и из высших учебных заведений. Когда Людмила Алексеева впервые поступала в МГУ в 1945 году, среди 400 студентов исторического факультета мужчин было всего 14. Когда студентки проваливали сессию или бросали учебу, на их место приходили бывшие фронтовики. К концу первого года их число выросло до 50, а к окончанию учебы — примерно до сотни. «Чтобы попасть на факультет, девушкам приходилось выдержать жесткую конкуренцию. Это удавалось одной из четырнадцати. Фронтовиков, почти без исключения, принимали на основании записи о военной службе» [там же: 29–30]. Доля женщин, поступавших в высшие учебные заведения, упала с 77 % военного времени до 52 % в 1955 году, а затем до 42 % в 1962 году. В период с 1945 по 1950 год количество работающих женщин выросло более чем на 3 миллиона человек, хотя в процентном отношении их доля сократилась с 56 до 47 % из-за возвращения фронтовиков.

Как обычно, давление на женщин отразилось в коэффициентах рождаемости. Правда, может быть, от одиночества, может быть, под влиянием пронаталистской пропаганды в 1946 году примерно четверть миллиона незамужних женщин родили детей, и значительное число женщин без партнеров продолжали рожать и в 1950-х годах, помогая восполнить убыль населения. Тем не менее, несмотря на политику штрафования маленьких семей и поощрения больших, большинство женщин по-прежнему ограничивали свою фертильность. Средства для этого применялись обычные: аборты. В 1954 году число абортов составляло 6,84 на 1000 женщин — по официальным данным, несомненно, занижающим реальные цифры. Результатом отказа женщин от размножения стало то, что по состоянию на 1954–1955 годы рождаемость на тысячу женщин все еще составляла лишь около 60 % от довоенной[286].

Заключение

В дополнение к «большой сделке», о которой писала Вера Данэм, в послевоенные годы была заключена сделка помельче, но не менее важная — с целью завоевать лояльность мужчин. «Малая сделка» позволяла мужчинам, лишенным возможностей проявить себя в общественной жизни, чувствовать себя королями в собственных маленьких владениях — в семье. Жены стали одновременно венценосными супругами и служанками. В послевоенный период от женщин, которых призывали работать с полной отдачей, вести хозяйство, утешать травмированного войной мужа, рожать детей и быть женственными, ожидалось, что они будут радостно стараться угодить всем подряд. В этих противоречивых требованиях отразился существенный сдвиг в балансе между работой и домом и в риторике женской эмансипации. Хотя советское правительство по-прежнему провозглашало равенство мужчин и женщин, от женщин теперь требовалось принять «оруэлловскую доктрину» о том, что мужчины все же более равны[287].

Факты свидетельствуют о том, что женщины с этим согласились. Полагая, что заботиться о доме больше мужчин для них естественно, женщины не считали такое разделение домашнего труда несправедливым. Работа была для них источником гордости, а иногда и радости, но помимо этого им хотелось быть привлекательными. По словам одной женщины, профессора математики, они рассуждали так: да, я работаю, но это не повод забывать о себе. Я должна красиво одеваться, быть женщиной, а не только потеть на работе[288]. Однако в вопросе количества детей женщины были непреклонны: они не намерены были вынашивать их больше, чем хотели в отсутствие самых элементарных удобств и достаточной государственной поддержки.

Изображения женщин в СМИ повлияли на них еще в одном важном отношении. Невзгоды и страдания, выпавшие на женскую долю после войны, лишь частично отражались в книгах, журналах и газетах, которые читали женщины, в фильмах, которые они смотрели в редкие свободные минуты. Однако изображаемые средствами массовой информации «потемкинские дома» со всеми материальными атрибутами хорошей жизни, несомненно, повышали ожидания женщин, даже если в реальности у них было отнюдь не много возможностей эти ожидания реализовать. Когда новый режим впервые после смерти Сталина попытался привлечь на свою сторону общественное мнение, эти неудовлетворенные желания помогли сформировать новые политические и экономические приоритеты.

Рекомендуемая литература

Алексиевич С. А. У войны не женское лицо. М.: Советский писатель, 1988.

Интервью с женщинами — ветеранами Великой Отечественной войны.

Кочина Е. И. Блокадный дневник // Память. Исторический сборник. Вып. 4. М., 1979; Париж: YMCA-Press, 1981.

История женщины, пережившей блокаду Ленинграда.

Bucher G. Struggling to Survive: Soviet Women in the Post War Years // Journal of Women’s History. 2000. Vol. 12. N 1. P. 137–159.

Conze S., Fieseler B. Soviet Women as Comrades in Arms // Teh People’s War: Responses to World War II in the Soviet Union / ed. Tuhrston R., Bonwetsch B. Urbana, Ill.: University of Illinois Press, 2000.

О том, как изображались женщины на войне.

Erickson J. Soviet Women at War // World War II and the Soviet People: Selected Papers front the Fourth World Congress for Soviet and East European Studies, Harrogate 1990 / ed. Garrard J., Garrard C. New York: St. Martin’s Press, 1993. P. 50–76.

Лучший общий обзор вклада женщин в победу СССР.

Kirschenbaum L. «Our City, Our Hearths, Our Families»: Local Loyalties and Private Life in Soviet World War II Propaganda // Slavic Review. 2000. Vol. 59. N 4. P. 825–847.

О новом внимании к частной жизни.

Krylova A. «Healers of Wounded Souls»: Teh Crisis of Private Life in Soviet Literature, 1944–1946 // Journal of Modern History. 2001. Vol. 73. N 2. P. 307–331.

Рассматривает послевоенные ожидания женщин.

Pennington R. «Do Not Speak of the Services You Rendered»: Women Veterans of Aviation in the Soviet Union // A Soldier and a Woman: Sexual Integration in the Military / ed. DeGroot G. J., Peniston-Bird C. Essex, England: Pearson Education, 2000. P. 152–171.

Исследуется послевоенное отношение к фронтовичкам.

Глава 12

Борьба со сталинским наследием

По-моему, когда женщины эмансипировались, это на самом деле привело к освобождению мужчин от семьи.