Бродяга, Плутовка и Аристократ - Александр Фарсов

— О-о, сестра, — заговорила Мария. — Мы вот решили проведать Гришу перед сном. Справиться о его самочувствии.

— Вот оно как. Ну-у, идите. Только не задерживайтесь. Если вас поймают, то будет неприятно.

— Мы тебя поняли, Нат.

Девушка сразу смекнула, что они замыслили, но решила не останавливать. Ей стало интересно, чем это всё закончится. Она воспринимала Гришу лишь, как игрушку, хоть и никогда не принижала его значимости. Для всех в этом доме он был инструментом, вещью в руках, которой они могли крутить, как того пожелают. Натали не ценила мальчика самого по себе, он был красивым телом, но его душа её никак не трогала.

— Ну что же. Сама поиграла, пусть и детки развлекутся, — сказала, коварно улыбнувшись. — Держись, Гриша. Видимо, твоя ночка будет весёлой.

Негодники прокрались к брату. Он мирно дремал, ничего не подозревая. По привычке он запирал входную дверь на ключ, однако Натали не закрыла её, специально для такого случая.

— Гриша, проснись, — будил Костя.

— А?.. Что?.. Что вы двое тут делаете? — с опаской спросил.

— У нас проблемы, — обеспокоено выдала Мария. — Маме не здоровится, она пошла в подвал и упала в обморок. Помоги, умоляем.

— Ракшаса?! — вскочил он. — Пойдёмте скорее!

Гриша тут же слетел с кровати прямо в тапки, и дети помчались вниз. Они шли в полутьме, лишь блики редких ночных ламп освещали им путь. Ветер на улице завывал, словно предупреждая Григория. Мрак окутал коридоры, а раскидистые ветви деревьев бросали тени на стены. Они танцевали, или, вернее, метались в ужасе. Спустившись на два этажа, ребята оказались в холодном подвальном помещении, где хранились разные домашние принадлежности. Но Ракшасы там не оказалось.

— А где Ракшаса? — не понимая, выдал Гриша.

Не успел он обернуться, как по голове прилетел удар. Мальчик потерял сознание. Очнулся он, лежачим на полу, абсолютно голым и связанным. Температуру комнаты понизили до минимума, поэтому он весь дрожал, ворочаясь на плитке.

— ЧТО ТУТ ПРОИСХОДИТ?! ОСВОБОДИТЕ МЕНЯ!

— Хехе, и не подумаем, — горделиво ответил Костя.

— Вы меня обманули? Но зачем?!

— Хотели проучить, — высказалась Мария. — Ты слишком много из себя возомнил.

— Да что я сделал?!

— А ты не понимаешь, ПАСКУДА?! — выкрикнул Костя и выстрелил из шланга холодной струёй воды.

Гриша завизжал. Сильный напор резал его кожу. Кое-как он поднял голову и посмотрел в глаза мучителям. Он тяжело задышал, воздуха стало не хватать, и у него началась одышка.

— Что… я… вам сделал?.. За что вы меня так ненавидите?

— За то, что ты существуешь, — спокойно произнесла девочка. — Если бы тебя не было, мы бы не стали изгоями в собственной семье.

«Существую? Какой бред… Как можно ненавидеть за одно только существование?»

Она вынула из кармана шокер и чуть подкрутила регулятор тока.

— Подумай ещё раз… Мария, ты ведь рассудительная… не совершай ошибки. Ладно он психически больной, — кинул взор на Костю. — Но ты нет!

— Все психически больные, Гриша. Но те, кто попался лежат в психушке, — сказала и приложила орудие к ноге.

Разряд тока прошёлся по его мокрому телу. Он закричал, электричество пронзило каждую клетку, и его нога завертелась, как не родная. Несколько секунд Мария продолжала давить шокером, а потом сделала шаг назад, дав Грише отдышаться. Но он не мог. Воздух отказывался поступать внутрь. Его снова окатили морозной водой, принудившей глаза открыться. Они смутно видели силуэты перед собой, но точно ощущали их ехидную улыбку.

— Ну что остудился, уродец? Смотри на него, сестра. Какой он жалкий, не стыдно хозяйством трясти перед девушкой. Пародия на человека никак иначе. Никакого достоинства… Не быть тебе аристократом.

И вновь последовал удар током. И так несколько раз подряд. Гриша уже не мог дышать вовсе. Его кожа побелела, он просто рухнул на плитку, пока над ним продолжали издеваться.

— Я-я… ничего не сделал…

«Почему это со мной происходит? Я же всегда поступал правильно. Я не смотрел на них с высока. Меня воспитали иначе, я попросту не способен быть высокомерным. Так почему?.. Что не так? Где я просчитался?»

— Ты родился, а этого уже достаточно. Ставишь себя выше нас, хоть ты выходец из гетто, а мы истинные аристократы. Немыслимо, что ты превосходишь нас во всём. Это ошибка, фатальный промах природы. Ты ошибка системы, само твоё существование сплошная бессмыслица! Ты не достоин всего этого… — проговорила Мария, злясь. — Красота и ум должна быть нашей… НАШЕЙ! Это всё должно принадлежать аристократам!

«Я ошибка?.. Истинные аристократы? Вы то… Завистливые психопаты — это и есть аристократы? Чушь… моё существование — ошибка, да ни хрена! — не выдержав, выкрикнул про себя. — Это не я ошибка системы, а вы. Жалкие выродки недостойные своего статуса. Я наконец понял в чём проблема по-настоящему. Не система неправильна, а люди в ней. Аристократы должны олицетворять собой наивысшую добродетель, должны быть крайней точкой развития души. А не быть символом её упадка. Симон был прав, система прогнила, потому что люди гнилы. Теперь я осознал значения этих слов. Я, связанный и голый, действительно, выше их всех. Ведь я понимаю свою жалость, никчемность, а они настолько слепы и глупы, что прячутся от правды за мной. Возвеличили меня как анти-символ, обратную стороны их самих, и спасли себя от гибели. Какие же они бесполезные. Мне так их…

жаль».

Он посмотрел на них со всем сожалением, которое только могло отразиться в молчаливых глазах.

— Почему ты смотришь таким взглядом, — в страхе пролепетала Мария. — Не смотри так. Что за сочувствие? Почему ты смотришь на нас, как на щенят, которых топят?.. ХВАТИТ! — она ударила его шокером. — ПРЕКРАТИ! ПРЕКРАТИ! — она продолжала бить.

— Эй, может хватит? — страшась, останавливал Костя. — А то убьёшь его. Он вон почти не дышит же…

— Пусть сдохнет, — в слезах бросила она. — Не смотри на нас с такой жалостью. Только не ты! Не такой кусок дерьма!

А Гриша всё смотрел. Мысль, что родилась в тот момент, придала ему сил. Сил выдержать всё это без душевного стресса. Он понимал, что сейчас бьют не его, а калечат их собственные души. Четырнадцатилетний мальчик понял, что значит быть по истине сильным. Он признал свою слабость перед жизнью и увидел, как другие отрицают её, барахтаясь в конвульсиях. Однако если бы всё так продолжилось, он бы, и правда, умер. Приступ астмы одолевал его, ему было холодно, а электричество пронизывало его с головы до пят. Внезапно появилась Натали и выхватила из рук сестры оружие, оттолкнув её.

— ЧТО ВЫ ДЕЛАЕТЕ?! — крикнула она. — ГРИША!

Она развязала его