Письма. Том I (1896–1932) - Николай Константинович Рерих

даем где можно бесплатное обучение, бесплатные лекции, бесплатные концерты и бесплатные выставки; неужели же в этой бесплатности кто-то может усмотреть меркантильность? Если кого-то по незнанию тревожит сумма желательных кампэнь, то пусть он возьмет американскую субсидию[946] и помножит ее на 50 Обществ, и простая арифметика покажет огромную сумму потребную.

Теперь, прибавьте все потребное для развития основных Учреждений, для покрытия расходов по устройству международных выставок, которые справедливо признаются даже далекими от Искусства правительствами самым желательным фактором культурного сближения[947]. Может быть, кому-то покажется, что существующие Общества наши не заслуживают поддержки? Но вспомним, что в одном Обществе «Движение молодежи» 500 членов, в «Центре Спинозы» 150 членов, в «Академии творческих искусств» 135 членов и так далее. Все эти организации, чрезвычайно полезные по своему культурному значению, нуждаются во всевозможной помощи. Всем им нужно дать или даровые, или за ничтожную плату помещения, всех их нужно ободрить какими-либо облегчениями и возможностями. Кому-то может показаться, не следует ли сократить что-либо в бюджетах, но, просмотрев бюджеты, каждый увидит, насколько они сведены до минимума и сколько постоянного бескорыстного пожертвования в виде бескорыстного труда и всевозможных трогательных и благостных приношений постоянно вносится в общую культурную работу. Не будучи американцем и не получая жалования от Учреждений, я могу незаинтересованно судить, насколько организация далека от постыдного обвинения в меркантильности. Еще урезать самую деятельность — это значило бы не только закрыть так полезные Общества, но и, буквально выражаясь, увеличить армию безработных. Было бы бесчеловечно выбрасывать на улицу людей, когда им действительно нечего есть. Только что сотрудники Америки добровольно провели урезывание на 20 процентов, кроме всего предыдущего. И о большем никакой человеческий язык не повернется говорить. Где же искать сотрудничества? Конечно, наиболее культурная форма сотрудничества будет обращение к массам, где каждый совершенно незаметно для себя, платя только то, что он и без того бы истратил, вольет в фонд, так полезный Культурному просвещению. Говорю это по долголетнему опыту в России. Мне довелось быть и в числе ближайших инициаторов организации фонда Евгеньевской Общины — Госпиталя, состоящего под Покровительством Ее Имп[ераторского] высочества Принцессы Евг[ении] Максимилиановны Ольденбургской. Для составления этого фонда было начато Художественное Издательство Евгеньевской Общины, о котором каждый русский человек вспоминает с признательностью. В течение нескольких лет мы достигли ежегодного дохода, достигшего десятков тысяч долларов. Эти крупные суммы, всецело пошедшие на лечение неимущих и на медицинские цели, составились, главным образом, от продажи художественных открытых писем. Я счастлив вспомнить, что в числе этих пожертвований была целая многочисленная серия и с моих картин[948].

Также и теперь, обращаясь к добровольному широкому сотрудничеству масс, мы можем самым лучшим путем решить финансовую проблему. Даже странно подумать, что может существовать у кого-то такое нежелание ознакомиться с действительностью, с фактами и посылать в пространство братоубийственные стрелы взаимных подозрений и оскорблений. А разве пропаганда Знамени Мира, которому и Вы так сочувствуете, разве она не потребует крупных средств? Разве Тюльпинк в свое время не начнет изумляться, почему Америка не присылает доллары? Разве организация полезнейших Конференций не будет вести за собою неизбежные расходы? Какая же меркантильность будет в том, если добрые люди принесут свои пожертвования на такое неотложно нужное всемирное дело охранения сокровищ человеческого духа и гения? Г-жа Дедлей в безответственном письме своем очень критикует мышление Америки, явно считая его чем-то низшим[949]. Во мне всегда живет прежде всего справедливость и чувство благодарности, и во имя этих чувств я должен сказать, что мне приходилось наблюдать в Америке столько самопожертвования, столько веры в светлые идеалы, столько лучших чувств по отношению к другим нациям, что в данном случае я не только не могу согласиться с соображениями г-жи Дедлей, но считаю их прискорбными в истории Культурных Учреждений. Каждый понимает, что всюду могут быть ошибки, и Христос сказал: «Кто без греха, брось первый камень»[950]. Но и фарисеи не смогли бросить этот первый камень. «По делам Моим видите Меня» — так неоднократно повторяет Священное Писание, и пусть судят нас по делам, а не по своему недомыслию или по чьей-то клевете. Вы знаете, как я люблю и всякую откровенность, и всякое сердечное обсуждение во имя полезных дел. Нет такого положения, которое не могло бы быть улучшено, и я вспоминаю, как мы с Вами в Париже дружественно, сердечно обсуждали и находили решения даже в очень деликатных вопросах, потому что всякое соображение, исходящее от Вас, мы принимаем как истинно дружеский знак, и Вашу подпись «очень верная Вам» мы понимаем не как светскую условность, а действительно как выражение преданного сердца. И можем ответить и Вам тою же самою подписью, а Вы могли убедиться, что я не допускаю пустых безответственных выражений и верю только в великие светлые реальности. Вы понимаете, что именно побуждает меня оставить в делах наших эту декларацию, чтобы никто никогда не мог сказать, что мои намерения были необоснованны и неясны[951].

В последний раз возвращаясь к фондам предполагаемым, могу сказать, что они сознательно разбиты на совершенно отдельные потребности для лучшего общественного учета, чтобы даже каждый малый деятель[952] знал совершенно точно, на что именно пойдет его пожертвование. Если бы у Вас или у ближайших наших сотрудников, которые, конечно, могут знать эту мою декларацию, явились бы какие-либо соображения к улучшению и расширению нашего общего дела, скажите это мне совершенно откровенно, зная, что этим лишь доставите мне радость, ибо сердечно радуемся каждому сотрудничеству.

Еще раз обращаюсь к письму мадам Дедлей, где она говорит о торжествующем чувстве собственника. Такое выражение от члена общества совершенно недопустимо, ибо оно глубоко несправедливо. Вы знаете, как сердечно ценю всякую инициативу и радуюсь каждому сотрудничеству, ведущему к процветанию и расширению дел. Всякий закрывающий двери шовинизм и чувство собственника или узкость взглядов совершенно не существуют в моем обиходе. По справедливости должен сказать то же и о ближайших сотрудниках в Америке. Кому же они препятствовали блестяще выразиться? Кому же они помешали сделать полезное развитие дела? Если г-жа Дедлей может предложить прекрасное расширение дела и может показать свою продуктивную неустанную деятельность, я первый отзовусь об этом с искренним энтузиазмом. Но опять-таки будем судить ее по итогу дел, а не по безответственным словам, которые могут вести в результате лишь к разложению, а не к укреплению, ведь я еще не знаю, в состоянии ли вообще г-жа Дедлей создать что-либо, а если в состоянии, то я первый буду