Дороги на Ларедо - Лэрри Макмуртри

— Только тебя тут не хватало, проклятый чироки, — буркнул Хардин. — Или ты чокто?

Джимми Камса лишь молча посмотрел на него. У этого человека был на редкость грубый язык. Он что, не понимает, что их здесь значительно больше, или ему наплевать на это?

— Гарза сейчас здесь? — поинтересовался Мокс-Мокс. С таким непредсказуемым человеком, как Джон Уэсли, лучше всего сразу переходить к делу. Он может в любую секунду сорваться и убить Хергардта, а Хергардт очень полезен, когда надо поднимать тяжести.

— Парня здесь нет и, более того, здесь нет и его матери, — ответил Хардин. — Она пришла сюда, убила большую свинью, которая жрала трупы, а затем смоталась вместе со всеми бабами, кроме той старухи, что ты только что убил со своими паршивыми головорезами. Какая-никакая, а она была последней женщиной в Кроу-Тауне, и вас никто не просил убивать ее, — продолжал Хардин. — Мы не любим незваных гостей, которые топчут наших женщин.

— Ты сукин сын, — уважительно произнес Мокс-Мокс, которого стала задевать грубая речь Хардина.

— Ты, наверное, совсем одичал в своих бегах и не понимаешь, что тебя запросто можно пришить, — откликнулся Хардин. — Меня дважды вешали и лишь в последний момент, когда я уже был почти готов, перерезали веревку. Меня могли прирезать ножом, если бы воткнули мне его в печенку или глотку. Меня могли убить пулей и, будь она тридцатого калибра или больше, то наверняка бы сделала свое дело. Меня могла укусить ядовитая змея, ударить молния. Я мог бы свалиться пьяным и разбить себе голову о камень.

Он помолчал, но только чтобы взглянуть на карту, выпавшую ему из колоды, которую он только что перемешал.

— Этот туз не из этой колоды. Он уже шестой или седьмой по счету, — заявил Хардин, откладывая карту в сторону. — А вот в чем я сомневаюсь, так это в том, что меня убьет такой косоглазый, как ты, или сопливый чокто, или эта тупая немецкая наковальня, которую ты притащил сюда.

— Может, ты оставишь эту наковальню нам? — добавил он, окидывая Хергардта оценивающим взглядом. — Нам нужен кузнец, а этот, похоже, сгодится. — И великодушно изрек: — Я не буду убивать его, пока он обдумывает это.

— Тогда ты никогда не убьешь его, потому что он будет обдумывать это до скончания века, — откликнулся Джимми Камса. — Хергардт не умеет думать, и он не сможет подковать лошадь, даже если у него будет неделя для такой работы.

— Он не может обуть даже себя, — подтвердил Мокс-Мокс.

— Тогда уберите его со света, раз он такой никчемный, — проворчал Хардин.

— Гардт, сгинь, — велел Мокс-Мокс. — Иди на улицу и выкопай яму, что ли.

— А ты не тот ли, кого Гуднайт гнал до Юты? — спросил Хардин, присматриваясь к Мокс-Моксу. — Старик Чарли все еще лягается. Мне кажется, когда он услышит, что ты в Техасе, обязательно приедет и опять загонит тебя назад в Юту.

— Нет, теперь мы достанем его, — сказал Мокс-Мокс. — Но вначале я намерен убить желторотого Гарзу, потому что он взял мои деньги.

— Тогда тебе вначале придется достать Вудроу Калла, — проговорил Хардин. — Его послали за Джо Гарзой.

— Кто послал? — удивился Мокс-Мокс.

— Железка, конечно, — ответил Хардин. — Думаю, он появится со дня на день. Калл не потревожит меня, потому что это не принесет ему денег, а вот тебя он схватит даже задаром и повесит, как полагается.

— О ком он толкует? — спросил Джимми Камса.

— О старом рейнджере, — пояснил Мокс-Мокс. — Только он меня не колышет. Ему не удалось поймать Синего Селезня, не удастся и меня.

Уэсли Хардин вдруг вскочил из-за стола и что было мочи саданул Хергардта пистолетом по виску. Удар оказался точным. Хергардт рухнул как подкошенный прямо за стулом Джимми Камса. Разъяренный взгляд Хардина впился в Мокс-Мокса. Джимми Камса уже было выхватил свой пистолет, но в последнее мгновение передумал, решив, что это было бы неразумно с его стороны.

— Как будто быка завалил. Надеюсь, что пистолет остался цел, — произнес Хардин, к которому опять вернулось спокойствие. Он осмотрел пистолет, взвел курок и вновь положил перед собой на стол. — Каллу не удавалось схватить Селезня, но меня он прихватывал пару раз, когда у меня были драчливые времена. Я, правду сказать, был довольно несносным в свое время. Потом Калл поехал и вздернул братьев Саггсов там, в Канзасе. Саггсы были такие же пакостники, как и ты, если не хуже.

— Ты еще узнаешь, какой я пакостник, пес шелудивый! — ругнулся Мокс-Мокс, уставший от оскорблений. Кроме того, все это слышал Джимми Камса, и Мокс-Мокс вынужден был отвечать, чтобы тот не решил, что его босс боится знаменитого мокрушника.

— Ах да, ты поджариваешь кое-каких цыплят, которых стаскиваешь с поездов время от времени, — усмехнулся Хардин. — Думаю, что в большинстве своем это всего-навсего жирные янки. Ты можешь зажарить их хоть сотню, на меня это не произведет впечатления.

Гневная реакция Мокс-Мокса лишь веселила Хардина.

— А что на тебя произведет впечатление? — спросил. Джимми Камса. Он чувствовал, что Мокс-Мокс скоро не выдержит, и хотел выяснить для себя несколько вопросов прежде, чем начнется побоище.

— Ну что ж, у тебя три проблемы, — не отвечая, заключил Хардин. — Джо Гарза, Чарли Гуднайт и Вудроу Калл. — Можешь брать их в любом порядке, как тебе нравится. Но когда убьешь хоть одного из троих, возвращайся сюда, и я покупаю выпивку тебе и всем твоим дерьмовым мексиканцам.

— Ты думаешь, мы не сможем, да? — спросил Джимми.

— Да, думаю, — ответил Хардин. — Вы просто куча недоносков.

— Про нас писали в газетах, — пытался защититься Джимми. — Газеты говорят, что на всем Западе нет хуже бандитов, чем мы.

Его самого стало раздражать отсутствие всякого уважения со стороны Уэсли Хардина.

— Полагаю, вы хотите, чтобы я согнулся перед вами в поклоне, потому что про вас написала какая-то вшивая газетенка, — проговорил Хардин. — Да такие, как вы, стоите грош за кучу в базарный день, и мне наплевать, что там пишут в газетах. Если хотите сидеть здесь и выпивать, делайте это тихо. Может быть, тогда я не зашибу больше никого из вас, как зашиб этого болвана.

— Нет, если нам тут не рады, мы уйдем, — сказал Мокс-Мокс, вставая из-за стола. — Когда я вернусь, я принесу тебе три головы, и тогда вам придется извиняться за свое грубое поведение, мистер Хардин.

Хардин изучал свои карты и не удостоил его взглядом.

Мокс-Мокс подождал немного, но Хардин, казалось, забыл об их существовании.

— Почему бы нам не вернуться и не прибить его? — спросил Джимми Камса, когда они вышли из салуна. Лошади застоялись. На грязном снегу дымилось несколько куч помета. Педро, Пеон, Мануэль и Отерос — все были пьяны. Они сходили за задворки салуна и угостились спиртным из подсобки Патрика О'Брайена, опорожнив по бутылке на брата.