NWT. Три путешествия по канадской Арктике - Виктор Ильич Боярский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я уже было закончил свой рассказ о сегодняшнем дне, но Джон напомнил мне об интересном событии, которое сегодня развернулось в нашей палатке с утра, когда я бодро манипулировал кипящим чайником. Джон еще только выполз из спального мешка и примостился в ожидании чая. В это время я, перемещая чайник по плите, поставил его на грань равновесия – только чудом он мог остаться на месте. Однако чуда не случилось, и переполненный 90-градусным кипятком чайник, подчиняясь закону всемирного тяготения, плавно спланировал на спальный мешок и матрас Джона. Джон отпрыгнул, но спасти спальный мешок не удалось. Реакция Джона была достойной мужчины: «Я вообще-то предпочитаю чай в кружке», – произнес он.
Мы вытерли то, что смогли, остальное вылили на пол. Конечно, счастье, что Джон уже успел вылезти из мешка. Сегодня вечером он мне частично и по-своему весьма гуманно «отплатил». Наполняя все тот же чайник свежим снегом, он периодически сбрасывал полные горсти мне на ноги. Так что теперь мы с ним отчасти квиты, хотя утром ситуация была, конечно, достаточно напряженной, потому что неприятно выливать на человека кипяток.
Джон предложил отметить наше происшествие в качестве события во время сеанса радиосвязи, но потом мы решили, что это все же частная жизнь. В качестве события мы отметили наш переход на новый режим передвижения – с промежуточной остановкой на обед и двухчасовой отдых.
Никаких проявлений дикой жизни, кроме следов двух песцов, мы не заметили. Тешим себя надеждой на то, что завтра условия изменятся, но, скорее всего, напрасно.
4 мая
«Они, наверное, сильнее.
Смотри – пошли в обгон!»
«У нас каноэ тяжелее», —
Ответил мрачно Джон.
Не с видом немощного старца,
А с песнею в груди
Наш предводитель – рад стараться —
Шагает впереди!
День сегодня был тяжелый, но интересный, потому что с утра впервые за последние четыре дня показалось солнце. Небо было совершенно ясным, температура минус 8 градусов, однако этого было недостаточно, чтобы подсушить снег и придать насту прочность. Поэтому, хотя условия и изменились немного, нашу упорную борьбу с глубоким снегом пришлось продолжить.
Солнце припекало в полную силу, и идти было трудно. Мы решили, что Уилл и Ульрик будут идти впереди до 12 часов, потом мы с Джоном их сменим и будем лидировать до ланча и так далее. Наше отставание на этот раз составило минут шесть – восемь. Зато мы как последняя упряжка все время попадали в кадр то кинокамеры, то видеокамеры, что делало нас одними из главных героев всего путешествия, хотя мы шли медленнее всех. Как мы ни старались, что-то у нас не получалось, хотя, впрочем, как и у Мартина с Томасом. Они тоже отставали, правда, у Томаса была уважительная причина не стремиться занять лидирующую позицию: он повредил колено и заметно прихрамывал. Я отнес ему эластичный бинт, чтобы он перемотал ногу.
В 12 часов мы вышли на какой-то след, который вел в нужном нам направлении вдоль береговой кромки, и пошли по нему. Он был отчетливо виден, потому что снег осел, и уплотненный снег под следом проявлялся четче.
Полуденный марш, перед самым ланчем, был наиболее трудным, потому что солнце палило немилосердно. Все было раскалено. Джон даже скинул брюки и шел в одних трусах, хотя не знаю, стоило ли это делать при таком солнце. Тем не менее мы выполнили свою задачу и в час, едва переводя дыхание, остановились. Пульс 125, остальное все в норме. В это время поднялся ветер с северо-востока, достаточно суровый, несмотря на палящее солнце.
Мы поставили палатку. Солнце пригревало сквозь ее тонкие стенки так, что и никакой печки не надо, поэтому, несмотря на то что снаружи завывал холодный ветер, у нас было тепло, тихо и хорошо. Одним словом, мы в полной мере ощутили, как хорошо отдохнуть днем в палатке.
Развесив свою амуницию по разным местам, чтобы все на солнце просохло, я принял снежный душ, а потом мы приступили к ланчу, состоящему из супа, чая и какой-то еще требухи. Перекусив, мы залегли на своем матрасике где-то часа на полтора, а если точнее, то на один час и десять минут. Чехол палатки, оставленный на просушку, полоскался на ветру с таким шумом, что не давал нам никаких шансов уснуть, поэтому особо поблаженствовать нам не удалось – так, отдых в полудреме.
Когда мы вылезли из палатки, выяснилось, что за прошедшие час и десять минут картина разительно изменилась. Облака заволокли все небо, солнце скрылось, и жары как не бывало. Все это позволило нам стартовать достаточно резво, хотя после такого отдыха начало всегда вялое. След в отсутствие солнца был виден плохо, поэтому, чтобы его не потерять, приходилось все время неотрывно за ним наблюдать.
Джон укоротил свою веревку и шел позади меня метрах в трех. Так мы и вели всю процессию. Уилл и Ульрик пару раз все-таки останавливались: у них шаг быстрее и они отдыхали немного больше. Мы шли хорошо, без остановок. След петлял. Уже появились большие участки открытой земли, и приходилось их обходить, потому что снегоход, который мы преследовали, просто-напросто перескакивал на ходу через них, а нам на наших полозьях было их не преодолеть. И камней полно, как всегда. Море совсем рядышком, слева от нас, и потому с курса не сбиться, несмотря на неуверенное в своей решимости занять подобающее место на небосклоне солнце. След тоже достаточно ясно просматривался. Словом, если бы не каноэ, все было бы просто отменно.
Видели довольно много гусей. Восемь гусей пролетело над нами на север. Шестеро из них потом вернулись обратно, а двое где-то отстали – совсем как в песенке про несчастных негритят, не умеющих плавать… Потом заметили несколько гусей, которые сидели прямо на снегу, наверное, метрах в ста перед нами. Увидев нас, они тяжело, но уверенно взлетели. Еще прилетала к нам синичка – вестник весны, и снег был просто исчерчен многочисленными песцовыми следами.
После обеда идти стало легче, несмотря на то что снег был влажным. Наверное, мы вышли из зоны этого снежного шторма или снег
