Нерон. Безумие и реальность - Александр Бэтц

высоту – желательно с бо́льшим количеством дерева и меньшим количеством камня и кирпича. Это снижало затраты. Страшно стало, когда все это загорелось. Учитывая хлипкую конструкцию сооружений, катастрофа 64 года наверняка нанесла Субуре серьезный ущерб. Много ли здесь погибло людей, зависит от того, когда пламя охватило район. Вероятно, пожар добрался до Субуры только через несколько дней, поэтому большинство жителей, скорее всего, были проинформированы заблаговременно и сумели спастись. Вряд ли кто-то из них был застигнут врасплох во сне.

То же самое можно сказать и о восточной части города, куда огонь проник с Палатина и Meta Sudans через впадину между Целием и Оппием, южным выступом Эсквилина. Как и в других районах города, здесь пламя охватило улицы и переулки. Ориентиром в этой части города была Via Labicana, одна из 13 магистралей, которые начинались в Риме и пересекали всю Италию в форме звезды. Вдоль Via Labicana на востоке вскоре все превратилось в руины, включая Оппий. Сразу после пожара Нерон построил здесь Domus Aurea, который после его смерти никто не смог и не захотел использовать. И поэтому начиная с 69 года Флавии последовательно создавали здесь новый архитектурный ансамбль, построив Колизей и удобно прилегавшую к нему Ludus Magnus, крупнейшую гладиаторскую школу города, что и по сей день невозможно упускать из виду в римском городском пейзаже. Перестройка и здесь вскрыла остатки старых сооружений: там, где впоследствии погибли или готовились к этому десятки тысяч гладиаторов, во времена Нерона все еще стояли жилые дома и лавки – по крайней мере, до пожара 64 года. На стенах, каменной кладке и полах в катакомбах под амфитеатром Флавиев (официальное название Колизея) и Ludus Magnus были обнаружены отчетливые следы пожара[1092].

После шести ужасных дней и ночей пожар на подступах к Эсквилину наконец удалось остановить[1093]. Еще не успел рассеяться дым, как распространилась весть о том, что очаг пожара не был локализован, и огонь снова начал разгораться. Однако, по словам Тацита, после этого пострадали окраины, застроенные не так тесно, как центр города, поэтому человеческие жизни подвергались меньшей опасности. Пламя охватило владения, которые когда-то принадлежали знатному роду Эмилиев. Предположительно, этот участок городской застройки находился к северу от Капитолия[1094]. Однако гораздо важнее, чем его точное местонахождение, было то, что в 64 году он принадлежал Тигеллину, префекту претория, правой руке Нерона. Было ли простым совпадением то обстоятельство, что пламя вновь обрело силу именно здесь, во владениях человека из ближайшего окружения императора? Многие наблюдатели, особенно более поздние, не очень-то в это верили.

Город горел еще три дня, затем пламя окончательно потушили[1095]. Итоги оказались плачевными: по своему ужасу и масштабам пожар превзошел все, что случалось до сих пор. Жертвами огня стали многочисленные древние святилища, места силы, которые связывали современность с истоками царского Рима. Центр города был изрядно опустошен. От трех из расположенных там районов остались лишь руины, а еще семь были серьезно разрушены. Лишь четыре городских района остались невредимыми[1096]. Тысячи людей погибли, десятки тысяч лишились жилья. По приблизительным оценкам, утраты в области жилого фонда составили 10 000–12 000 инсул[1097].

Пожарная охрана

Какой бы ужасной ни была катастрофа, могло быть и хуже. Со времен Августа в Риме существовала профессиональная пожарная команда, и, похоже, в июле 64 года она добилась значительных успехов. Август учредил vigiles в 6 году, после того как в городе произошло несколько пожаров[1098]. Однако создание этих подразделений городской стражи было обусловлено не только очевидными объективными причинами. Август также понимал, что главным приоритетом в их деятельности должно быть тушение пожаров. Если какой-нибудь амбициозный аристократ обеспечивал порядок и безопасность в Риме вместо императора, это плохо сказывалось на политическом климате. Принципат по-прежнему оставался хрупким ростком, и принцепсу приходилось противодействовать популярности и престижу «не тех» людей. Так, по мнению Августа, сенатор Марк Игнаций Руф, создавший в 19 году до н. э. за свой счет пожарную команду, состоявшую из его собственных рабов, пользовался слишком большой популярностью у плебса[1099]. С точки зрения императора, это было проявлением самонадеянности, и Игнаций Руф вскоре исчез со сцены. Ходили слухи, будто он планировал убийство Августа[1100].

Пожарная команда Августа вскоре стерла воспоминания о рабском отряде Игнация Руфа. Ее составляли 3500 человек под командованием префекта из всаднического сословия, организованные в семь когорт, каждая из которых отвечала за 2 из 14 regiones Рима: пропорционально площади, которую они охраняли, вигилы были одной из крупнейших пожарных команд всех времен[1101].

В каждом regio была своя пожарная часть, небольшое здание, в котором хранились материалы для тушения пожаров. Наготове лежали топоры, помпы, ведра и циновки, чтобы тушить пламя. В то же время эти склады, вероятно, служили местом встреч и совещаний для вигилов, назначенных на одно из ночных дежурств. Их главная задача заключалась в том, чтобы, вооружившись ведрами и топорами, совершать контрольные обходы в назначенном районе, обнаруживать и тушить очаги возгорания[1102]. Если во время патрулирования они сталкивались с какими-либо правонарушениями или преступлениями, то им приходилось вмешиваться.

В рассказе о пожаре 64 года Тацит дает нам поверхностное представление о том, как действовали вигилы в случае крупного городского пожара: у подножия Эсквилина, где были сосредоточены самые густонаселенные кварталы, пожарные расчистили просеки вдоль дороги, чтобы огонь не распространился дальше[1103]. Это привело к тому, что пламя удалось обуздать и вскоре окончательно потушить.

Деяния вигилов в литературе не сохранились, но кое-что о них известно благодаря археологии: поскольку можно проследить масштабы и ход пожара, вигилы действительно спасли от огня некоторые особо уязвимые места в городе. Для этого им приходилось денно и нощно бороться с огнем с помощью помп, ведер и хлопушек[1104] для тушения, а также расчищать противопожарные просеки и сносить здания.

Когда на девятый день дым, наконец, рассеялся, стало очевидно, что сакральный центр Рима, Капитолий, не пострадал[1105]. Последний раз ему угрожали полтысячелетия назад, но тот враг был из плоти и крови: согласно преданию, в 390 году до н. э. на этом сакральном холме римляне оборонялись от галлов, когда те захватили город и основательно его разорили. Считалось, что если падет Капитолий, то падет и Рим. Топографически следовало ожидать, что в 64 году пламя поднимется и на Капитолий. В конце концов, территория вокруг Forum Boarium, расположенная к югу от подножия холма, полностью сгорела. Возможно, на Капитолии был сосредоточен максимум усилий в борьбе с огнем[1106].

О Палатинском холме речь уже шла – здесь, на юго-западной вершине, где стоял храм Аполлона, тоже имели место серьезные разрушения[1107]. То же самое относится и к западной части форума