Защитница - Любовь Черникова

«Что-то много этой талой воды скопилось, того и гляди портки прорвет», — подумал Харила, едва сдерживая тяжелое томление.

— Принеси книгу, — зашептала бесовка касаясь губами уха, — Докажи, что любишь, — принялась покрывать легкими поцелуями шею. — Я стану твоей, — маленькая рука скользнула снизу под рубаху, — Даже без свадьбы, — рука двинулась ниже, чуть сжав его естество.

Харила зарычал и схватил девчонку. Точнее попытался, но та, каким-то чудом вывернувшись, оказалась поодаль. Улыбнулась, как ни в чем не бывало. Раздался нежный, будто пение ночной птахи, голос:

— Принеси мне книгу, любимый.

Взмахнув на прощанье ресницами, девушка выпорхнула наружу. Харила было бросился за ней, но её и след простыл. Как обычно. И как ей только удается морочить ему голову?

— Нариша! Нариша, ладушка, где ты? — безрезультатно позвал он.

Небось за плетень забежала и смеётся. Харила не стал искать, побрел обратно, в который раз ругая себя за мягкотелость. Он же тин Шноббер! Он всегда не задумываясь брал, что по нраву, не взирая на протесты. Хотя тут он кривил душой. И вовсе не всегда.

Да и, скорее, то, что доставалось. Но Нариша…

Они встретились в ночь Киаланы. Тогда-то он впервые и пообещал жениться, даже не зная её имени. Так ему понравилось, что девчонка его совсем не боится. Не выражает брезгливости или страха, как прочие девки — Харила знал, что не красавец, но Нариша так искренне им восхищалась. Даже сама поцеловала первой. С тех пор и начались их тайные встречи. Девушка была родом из какой-то соседней деревни, но откуда не сказывала. Говорила — отец очень строгий. Тин Шноббер не настаивал, да и про женитьбу в тот раз пошутил. Сегодня — обещался всерьез.

Захотелось чего-то настоящего впервые в жизни.

Пайшан, распластавшись на плоской крыше, слушала: «Да когда же он уйдет?

Сын козла и ослицы! Лучше бы продолжал искать тайник. Райхо уже слишком долго ждет».

Приглушенные мягкой почвой шаги, слышные только её натренированному уху, наконец, затихли вдали. Девушка, не вставая, нащупала край крыши и, оттолкнувшись ногами, послала гибкое тело вперёд. Мягким перышком опустилась на землю, не потревожив и камня.

— Хайшшат вассор! — сплюнув на землю, она утёрла губы. — Воняет, свинья, как стадо верблюдов.

Пайшан посмотрела на небо. Полдень, люд попрятался от жары, она же, выросшая в Сагалии солнца не боялась. Самое время помыться, сейчас её вряд ли потревожат. Девушка направилась было в сторону полюбившихся купален, да вовремя вспомнила про сарафан. Подол ненавистной одежи она заткнула за ворот, открыв на всеобщее обозрение хитроумную систему обвязок, удерживающих её самые смертоносные секреты. Не приведи Саршан-хо кто увидит.

Главарь дал команду и на Киру бросились сразу двое. Не мудрствуя лукаво и не ожидая серьёзного отпора, бандиты попросту попытались схватить её за руки, будто девку какую-то.

Кира без особого труда увернулась, попутно ударом локтя выбив дух первому — тому самому «вежливому пареньку», считай мальчишке. Другого — одного из тех, кто спрыгнул с крыши — отправила на свидание с каменной стеной. Пускай полежит, авось образумится. Все это под радостную мысль: «Наконец-то!». Но тут же радость сменилась тревогой. А ну как снова в этот транс скатится? Поубивает, а потом и сама среди трупов свалится, кто её здесь найдет? Хорошо если городская стража…

Мысли пролетели птицами.

Бандиты навалились скопом, пришлось поспевать — уворачиваться. В руках мелькали разнокалиберные ножи.

Выпад.

Другой.

Гнусно скалящиеся зубы. Короткий бросок в сторону. Ударом ноги оттолкнула самого скорого и едва успела упасть на спину, спасаясь от клинка. Кувырок назад, одновременно поднимаясь на ноги и вынимая из голенища собственный.

«Жало осы». «Таран» вдогонку. Кинжал выбитый из чьих-то мозолистых рук, бесшумно падает на усыпанную отбросами землю. Уход вниз и рывок с поворотом — она скорее угадала, чем почувствовала, что кто-то зашёл сзади. В ответ — вопль боли:

— Рука! Дерьмо сартога! ещё один, баюкая запястье, отползает в сторону.

Много хлопот доставляет жилистый, худой и гибкий, как веревка, мужик. Кира старалась по возможности не выпускать его из виду. Вынул удавку, в кучу не лезет и все норовит за спину зайти. Беспокоил и главарь, от него тоже стоит ждать сюрпризов.

Опасный. Бьет редко, больше присматривается.

— Идиоты! Порежете!

Натиск ослаб. Тем временем количество бандитов нисколько не уменьшилось.

Первый уже поднял свой кинжал. Тот, с вывихнутой рукой, переложил нож в другую.

Очухался и «прыгун», вон поднимается, злющий, как орда сартогов. Только Счастливчик держится теперь поодаль. Грабители больше не спешили. Раз наскочив, отхлынули и закружили, как вороны подле дохлой коровы. Где-то на грани сознания замаячила паника: такого у Каррона на тренировках не было!

Механическими движениями на уровне рефлексов, Кира отбивала теперь редкие и осторожные выпады. Холера, криво ухмыляясь, примерился. Обменявшись парой ударов, отступил. Кира убедилась — опасен. Ой опасен!

Напали двое. Бросились вместе с разных сторон. Отчаянно. Шаг. Перехват.

Бросок. Наклон, уходя от свистящей дубинки, разворот… Горло обожгло болью. Тот с удавкой все же улучил момент. К ней ринулся кто-то. Оттолкнула ногой. Забилась беспорядочно, ничего не соображая. Забыв обо всем, чему учили. Чьи-то руки, уже шарили по телу не то обыскивая, не то…

Транс.

Звуки стали тише, но четче. Кира замерла, перестав трепыхаться.

— Идиот! Ты её задушил! — давление на горло немного ослабло.

Кира резко открыла глаза.

— Сартог дери! — отшатнулся от неожиданности Холера.

— Глаза! её глаза! — истошно заверещал кто-то.

Удавка снова затянулась. Не обращая внимания, Кира ударила локтем назад.

Ровно один удар. Послышался хруст и давление прекратилось.

— Она! Та самая!

— Про неё говорил Боров!

— Ассасин! Сартогский конь её дери! Ассасин, Керуном клянусь!

— Бежим!

Было светло, и люди не превратились в красные пятна, но двигались медленно и неуклюже, как сонные мухи. Кира могла бы догнать в два счета любого. Нет! Стоп!

Нужно уходить. Накатило то самое чувство. Нет. Нет. Бежать! Подальше отсюда. Если она упадет здесь, то бандиты вернутся и попросту её прирежут. Заныли суставы, зубы.

Нет! Не надо!

Райхо возвращался на постоялый двор пешком, дав понять собеседникам, что это якобы прихоть, за которой он ловко скрывает боязнь верховой езды. Но на самом деле, у него были кое-какие планы, и возня с лошадью в них ну никак не вписывалась. В городе ему была нужна свобода. Не торопясь, поигрывая тросточкой, он вышагивал по направлению к Храмовой площади. Сейчас в этом франтоватом хлыще никто ни за что не признал бы Райхо Справедливого, одного из Хэпт-танов Совета пятнадцати.