Нити тьмы - Дэвид Балдаччи

из гонки. Врачи не могли определить, что с ним, а он никак не поправлялся. Теперь, располагая всей полнотой информации, мы провели проверку на самые разные яды. Оказалось, что он каким-то образом подвергся воздействию промышленных химикатов. Зная это, ему можно будет помочь. К несчастью, окончательно он уже не поправится. Но его состояние улучшится.

– Ну, ему повезло больше, чем Джерому Блейку или агенту Макэлрою, – сказала Пайн. – Джером умер, когда узнал, что Джуэл занималась сексом в пентхаусе. Они боялись, что он кому-нибудь это расскажет. И хотя погиб Макэлрой, я думаю, пуля предназначалась Джону и мне. Тем не менее они с самого начала собирались взвалить вину на Джерома, чтобы убрать его с дороги и запугать Джуэл.

– Здесь вы совершенно правы, – подтвердил Грэм.

– А как насчет Линдси Аксильрод?

– Ее настоящее имя Светлана Семенова. Она была агентом ФСБ и уже много лет находится в нашей стране – после того как ее легенду тщательно внедрили последовательно в трех других странах. Семенова – эксперт в компьютерных технологиях, что позволило ей получить работу в Форт-Диксе.

– Но вы же говорили, что другие государства не вовлечены в эту историю, – напомнил Роберт Пуллер.

– Семенова не работала на ФСБ – во всяком случае, последние десять лет, – объяснил Грэм. – Мы участвовали в очередных переговорах с нашими оппонентами, примерно тогда же Семенова дезертировала. Я думаю, она связалась с Горманом и решила двигаться дальше самостоятельно – ее главной целью стали деньги.

– Что с ней будет? – спросила Пайн.

– Все зависит от министерства юстиции и Государственного департамента. Семенова может оказаться очень влиятельной особой.

– Надеюсь, вы не думаете об обмене заключенными или чем-то подобном?

– Если б это зависело от меня, Семенова никогда не увидела бы света дня, но решение принимают другие. Впрочем, отправить ее в Россию после того, как она им изменила… – Грэм улыбнулся. – Возможно, это лучший способ ее наказать.

– А что будет с Франклин?

– О, она отправится в тюрьму. Мы заключим с ней сделку, чтобы избежать суда. Обвинения будут засекречены. Она никогда не сможет говорить о них публично. Все ее проблемы будут сведены к финансовым махинациям.

– Значит, настоящее дело будет похоронено, – резюмировала Этли. – Я не могу этого понять, сэр.

– Я не говорил, что согласен с таким решением, Пайн. Его приняли на значительно более высоких уровнях. Мне дали следующее простое объяснение: если общественность узнает правду, люди больше никогда не смогут верить своим лидерам.

– Вообще-то складывается впечатление, что им действительно не стоит верить своим лидерам, разве не в этом дело? – вмешался Роберт Пуллер.

– Ну, даже с учетом масштаба схемы задействованные в ней люди являются лишь малой частью тех, кто стоит у власти, – ответил Грэм.

– Вы же понимаете, что некоторые журналисты начнут собственные расследования, раскопают правду и в результате кто-то из них получит Пулитцеровскую премию, – заметила Пайн.

– Какая-то часть моего сознания надеется на такой вариант, – признался Грэм. – Свобода прессы есть основа Первой поправки. – Он сделал паузу и еще раз оглядел собравшихся. – Однако с учетом всего сказанного вы должны хранить в тайне то, что знаете, до самой смерти. И я уверен, что могу рассчитывать на вас.

Он произнес эти слова так, что они прозвучали как вопрос.

– Мне предложили сделать для вас заявление, и я выполнил пожелание начальства. Однако то, что я намерен сказать сейчас, мне никто не поручал. Каждый из вас рисковал жизнью ради своей страны. Если б это зависело от меня, общество узнало бы о ваших подвигах и вы удостоились бы самых высоких похвал и наград, которых, вне всякого сомнения, заслуживаете. Так и произошло бы в идеальном мире. Но, к несчастью, наш мир далек от идеала. Однако я хочу заверить вас, что определенные люди знают о жертвах, которые вы принесли, и они просили меня передать благодарность от лица нашего народа. Я заканчиваю произносить речи, и вы сможете снова заниматься своими обычными делами. Однако если у вас есть какие-то пожелания, позвоните мне. – Грэм посмотрел на Пайн. – Моему доброму другу Клинту Доббсу очень повезло, что в Аризоне у него есть вы. Передайте ему, чтобы соблюдал осторожность, – другие полевые офисы, начиная с моего, захотят переманить вас.

– Я обязательно передам ему ваши слова, – заверила его Пайн. – Иногда каждому из нас не мешает лишний козырь на руках.

Они направились к выходу. Братья Пуллеры, оживленно разговаривавшие, шли первыми.

– Кэрол, прости меня за все, что произошло, – сказала Этли. – Я только и делаю, что приношу извинения, но я чувствую себя ужасно.

– Пожалуйста, тебе не стоит извиняться, агент Пайн, – ответила Блюм. – Если не считать того, что меня избили и едва не прикончили, приключение получилось исключительно волнующим. Такие вещи окрыляют.

– Ты – настоящее национальное достояние, Кэрол Блюм.

– Не забудь замолвить за меня словечко, когда начальство будет обсуждать заработную плату, – с улыбкой ответила ее помощница.

– О, я предвижу солидное повышение твоей зарплаты после этой истории. – Пайн улыбнулась. – И Доббс, возможно, одобрит покупку для меня нового внедорожника. У того, на котором я сейчас езжу, пробег двести пятьдесят тысяч миль.

– А ты намерена обдумать предложение перейти в другой полевой офис?

– Нет, но если подобное случится, я сначала посоветуюсь с тобой.

– Ну, надеюсь, ты меня предупредишь, если соберешься уходить.

Пайн сжала плечо своей помощницы.

– Ты меня не поняла. Мы с тобой идем в комплекте. Если уйду я, ты уйдешь со мной вместе. А если не захочешь, то и я останусь… А теперь мне нужно поговорить с Пуллерами.

Они догнали братьев.

– Как ты себя чувствуешь, Джон? – спросила Пайн.

Пуллер так и не избавился от повязки, но выглядел гораздо лучше.

– Почти вернулся к прежнему состоянию, – ответил он. – Но мне потребуется еще некоторое время на реабилитацию. Хотя я теперь персона нон грата в одном нью-йоркском госпитале – с тех пор как сбежал оттуда ночью…

– Послушай, я счастлив, что ты так поступил, – вмешался Роберт. – И, как всегда, ты пришел вовремя.

Пуллеры посмотрели на мрачное лицо Пайн и моментально стали серьезными.

– В чем дело, Этли? – спросил Джон.

– Мне нужна информация на двух солдат, служивших во Вьетнаме.

– И как их зовут?

– Одного вы знаете. Ито Винченцо. Другого зовут Леонард Аткинс. Он живет или жил в округе Толивер. Возможно, служил вместе с Ито. И возможно, Аткинс спас Винченцо жизнь.

– А зачем тебе нужен этот Аткинс? – спросил Джон.

Этли достала фотографию Мерси.

– Потому что именно ему Ито отдал мою сестру.

Глава 70

Полет в Атланту из Нью-Йорка длится менее трех часов. Однако Пайн показалось, что прошло три года. Она сидела рядом с Блюм и переводила взгляд с иллюминатора на старый полароидный снимок. Этли разглядывала его уже столько раз, что сильно удивилась, когда заметила деталь, прежде ускользавшую от ее внимания. Какая-то длинная шерсть на голых ногах Мерси. И прореха на плече