Девушка полночи - Катажина Бонда

Надо было признать, что такое количество компетентных экспертов производило впечатление. Так же как и опубликованные графики данных, из которых следовало, что компания SEIF, несмотря на то что существует всего пять лет, создала инвестиционные возможности для более семидесяти тысяч поляков. За это короткое время траст дважды повышал свой гарантийный капитал, который изначально составлял пятьдесят пять миллионов. Невероятный результат, подумала она. Даже миллион был для нее достаточно абстрактен. А представить себе пятьдесят пять миллионов было вообще невозможно. Число сотрудников фирмы перевалило за восемьсот пятьдесят человек. Залусская очень долго не могла понять, кто руководит этим бизнесом. Президент фирмы не давал интервью и ничего не комментировал. Фамилия Мартина Дуньского появлялась исключительно в официальных заявлениях и поздравлениях, высылаемых клиентам. Его лицо – никогда.

– Причина вполне прозаична, – пояснил пресс-атташе. – Слава нужна актерам и певцам. Президент компании предпочитает сохранять анонимность, из-за вполне здравого желания перемещаться по городу без охраны.

Пресс-конференции всегда проводили эксперты или финансовые журналисты, ушедшие с телевидения ради работы в SEIF; все они подписали контракты, исключающие работу в каких-либо организациях, кроме траста.

– Миссией SEIF является создание имиджа стабильной и надежной финансовой организации, а также удовлетворение потребностей наших клиентов. Лицо президента никому и не для чего не потребуется, – добавлял один из пресс-ассистентов Дуньского.

Говорят, что единственным человеком, который знал в лицо босса всех боссов кампании, был Бертольд Киттель, журналист, проводящий независимые расследования. Он же первым заявил, что деятельность фирмы противозаконна. Киттель провел собственное расследование и, когда собрал все данные, стал пытаться встретиться с основателем траста. Проинтервьюировать лично президента компании ему не удалось, зато провести три месяца в тюрьме по обвинению в хакерстве – легко. Киттель не отпирался и признал, что собранные им материалы были добыты путем взлома серверов SEIF, но действовал он исключительно в интересах общественности. Суд освободил обвиняемого из СИЗО, дело тянется уже второй год. Тем временем SEIF потребовал у журналиста три миллиона злотых на благотворительность как возмещение морального ущерба, если суд решит, что Киттель совершил преступление. Кроме того, Дуньский подал на него иск в гражданский суд за распространение порочащих его репутацию сведений.

«SEIF – это пирамида, – написал в своем блоге Бертольд Киттель, совершенно не думая о последствиях. – В казне этой финансовой организации нет никакого капитала. Президент траста является подставным лицом и в прошлом уже дважды отбывал наказание за финансовые махинации».

После чего Киттель опубликовал все собранные на тот момент материалы, дал несколько интервью различным СМИ, а также составил список знаменитостей, которых считал коррумпированными SEIF. В списке фигурировали прокуроры, судьи, бизнесмены, бандиты, журналисты, знаменитости шоу-бизнеса. Список Киттеля потряс общественность и подействовал таким образом, что практически везде журналист стал персоной нон грата. С тех пор к нему в дом стало регулярно врываться Федеральное бюро расследований, большинство СМИ отказались от сотрудничества с ним. Никто не хотел публиковать его статьи. Молчание было хуже любых обвинений. Вскоре на него свалились настоящие неприятности. Прежде всего, ему стало не на что жить.

Делом, однако, заинтересовалось Агентство внутренней безопасности. Оперативные сотрудники поднялись на пятый этаж Olivia Business Centre, и уже на следующий день в прокуратуру поступило заявление о подозрительном происхождении источников финансирования треста. Вскоре активизировались также и Комиссия финансового надзора, и генеральный инспектор финансовой информации. Тем временем осмелевший журналист, не думая о последствиях, регулярно добавлял на своем блоге очередные данные о SEIFе. Таким образом клиенты узнали о том, что SEIF за их деньги купил себе обанкротившиеся венгерские авиалинии, вследствие чего компания стала неплатежеспособеной. Теперь ей необходимо привлечь как минимум пятьсот тысяч новых клиентов, чтобы иметь возможность давать такие гарантии, какие она обещает. Именно по этой причине условия кредитования стали сейчас настолько привлекательными, а срочные вклады – просто неприлично выгодными, по крайней мере теоретически. На самом же деле все деньги были вложены в ремонт очередной взлетной полосы аэропорта в Модлине и сорока неисправных самолетов, а также в принятых на работу пятьсот новых сотрудников.

Один из более сообразительных советников убедил президента компании прекратить юридическую войну с бультерьером от журналистики, вместо этого дать ему интервью и тем самым привлечь на свою сторону. Дуньский условно согласился на разговор, видимо рассчитывая на то, что таким образом развеет все сомнения и заткнет репортеру рот. Но случилось по-другому. Это интервью проводилось по скайпу (президент якобы был за границей), и Киттель со всеми подробностями описал этот разговор, не жалея комментариев.

«Президент Дуньский может часами рассказывать о реализуемой в его фирме политике соответствия. Смысл данной политики в соблюдении закона и стандартов, принятых в отношении финансовых организаций, – писал Киттель. – Но, увы, он понятия не имеет о том, что происходит с капиталом фирмы. Или, возможно, дело в чем-то другом? Как в классической пирамиде, имеющиеся деньги вкладываются дальше, но одновременно привлекаются новые жертвы. Это могло бы объяснить то, почему поступления и прибыль он придумывает на ходу, в зависимости от ситуации. Надо признать, что из него получился бы идеальный обманщик. Реакция и умение оставаться хладнокровным есть, быстрые и точные ответы – тоже. Он знает, как войти в доверие».

Далее журналист описывает, как он бился за очень простое дело: финансовый баланс траста.

«Я только хотел проверить, правду ли говорит президент компании, описывая мне столь высокий доход и норму прибыли. Общество не обязано верить президенту на слово. Мы хотим увидеть цифры».

Сначала было сказано, что это секретный документ, хотя каждая организация такого рода обязана показать его по требованию любого гражданина. Потом Киттеля перенаправили на интернет-сайт и несколько недель тянули резину с публикацией документа. В конце концов на интернет-странице был размещен баланс двухлетней давности. Потом в телефонном разговоре журналисту назвали суммы: поступлений – почти двести миллионов, и прибыли – пятьдесят миллионов. Журналист удивился, так как президент в интервью говорил о трехстах миллионах поступлений и семи миллионах прибыли.

– С чего вдруг такая разница? – спросил он. – Речь идет не о числах после запятой, а о ста миллионах!

– Сейчас в материалах содержатся также данные об инвестициях в авиалинии, а предыдущие были отдельными, не для всей группы капиталовложений, – получил он готовый ответ.

Когда он сослался на данные недельной давности, которые были опубликованы на веб-сайте, и подчеркнул, что это уже третий вариант приходов и прибыли, то получил немедленный ответ:

– Было сто миллионов поступлений, но инвестиция съела прибыль, поэтому он составил только семь миллионов.

– Что происходит с вкладами? Куда они инвестируются? – спрашивал журналист.

Президент пообещал, что прикажет прислать ему рапорт, но журналист этого так и не дождался. Зато его электронный ящик бомбардировали объявлениями и заверениями:

«SEIF – это объединение, характеризуемое клиентами как фирма с высоким инвестиционным потенциалом, гарантирующая обслуживание по самому высокому стандарту. На данный момент она рассматривается как лидер среди организаций, предлагающих услуги подобного характера в рамках финансового сектора. Все инвестиции SEIF производятся при помощи штата высококвалифицированных сотрудников в соответствии с ожиданиями клиентов и данными им обязательствами в процессе создания долгосрочных отношений».

– Слушаю вас. – К Саше наконец подошел блондин с челкой, которой не постыдился бы даже молодой Лу Рид. На плече у него висел тряпичный мешок с рекламными документами, в руке уместились три мобильных телефона. Он пригласил ее в небольшой конференц-зал с видом на панораму Гданьска.

Саша села спиной к окну. Мужчина положил перед ней рекламные документы и занял место по другую сторону стола. Она отказалась от предложенных напитков. После еще одного кофе ее мочевой пузырь мог бы отказаться от сотрудничества с хозяйкой.

– Меня пока не интересуют финансовые махинации и следствие по делу компании, – сказала она спокойно. – У меня простой вопрос. Узнаете?

Она вынула помятую листовку и протянула ее пресс-атташе. Мужчина взглянул и уверенно ответил, предварительно приклеив дежурную улыбку: