Дневная битва - Питер Бретт

– Он говорит мне то же самое, сын Джессума, – отозвался Джардир. – Я согласен.

Хасик издал восторженный возглас, от которого Рожера минутами раньше пробрал бы озноб. Снизу опять донеслись топот и аплодисменты, а от сидящих за столом посыпались поздравления.

– Ты подлый сын Недр! – заявил Гаред и сжал лапищей плечо Роджера и так встряхнул, что у того клацнули зубы.

Даже Инэвера казалась довольной исходом, хотя Рожер знал: она не скоро забудет его наглую выходку. Кисло смотрела только Элона – видимо, подсчитывала в уме состояние, от которого он только что отказался.

Но Рожер не любил достатка, превосходящего нужное для выживания, и у него достаточно золота, полученного от Меченого. Да хоть бы его и не было – скрипка всегда помогала и брюхо набить, и подыскать ночлег.

Джардир подал знак Аманвах, та шагнула вперед и поклонилась:

– Рожер, сын Джессума, я предлагаю тебе себя в жены согласно установлениям Эведжаха в изложении Каджи, Копья Эверама, который восседает против него за столом до своего возрождения в эпоху Шарак Ка. Искренне и честно клянусь быть тебе верной и послушной женой.

Джардир повернулся к Рожеру:

– Повторяй за мной, сын Джессума: «Я, Рожер, сын Джессума, клянусь перед Эверамом, Создателем всего сущего, и перед шар’дама ка ввести тебя в мой дом и быть справедливым и снисходительным мужем».

Послышался ропот. Рожер различил голос старого Дамаджи Альэверака, но Джардир не подал виду, что услышал, хотя Рожер был не настолько глуп, чтобы в это поверить.

– Принимаешь ли ты мою дочь как свою дживах ка?

– Принимаю, – ответил Рожер.

Клятвы повторили с участием Сиквах, и Аманвах сняла с нее черное покрывало.

– Добро пожаловать, сестра-жена, возлюбленная дживах сен, – объявила она и повязала взамен шелковое белое.

Хасик встал, вооруженный копьем и щитом. На мгновение Рожер уверился, что великан-даль’шарум собрался его убить, но Хасик ударил копьем о щит и выдал ликующий клич. Через миг за ним повторили все воины, и зал задрожал от какофонии.

– Если ты все это задумал заранее, Рожер, мог бы и поделиться, – заметила Лиша, когда Аббан повел их к каравану.

– Пока не кончилась песня, я ничего не решил, – ответил Рожер, – но, даже случись иначе, какое тебе дело, на ком я женюсь? Давай не будем притворяться, что ты спросила бы моего совета, поменяйся мы ролями.

Лиша вцепилась в юбки, стиснула ткань в кулаках.

– Не напомнить ли, что эти юные особы пытались меня убить?

– Было дело, – согласился Рожер. – Но ты сама лечила Аманвах, когда ей стало худо от противоядия, и предоставила ей и Сиквах убежище.

– Не будь дураком, – парировала Лиша. – Они продолжают служить Инэвере.

– Возможно, – пожал плечами Рожер. – До поры.

– Ты всерьез надеешься перековать их?

– А ты надеешься перековать его?

Они дошли до каравана, и Роджер, которому предоставили роскошную карету для него и жен, быстро скрылся внутри.

– Не стоит недооценивать сына Джессума, – посоветовал Лише Аббан. – Сегодня он приобрел немалую власть.

Он указал на женщину с бухгалтерской книгой во главе каравана.

– Моя первая жена, Шамавах. Сопроводит вас в Лощину. Она лично выбрала ха’шарумов, которые с женами и детьми поведут повозки. Все они, мужья и жены, – либо моя родня, либо работают на меня. Они не причинят вам никаких неприятностей.

– Меня встревожили не ха’шарумы, – ответила Лиша.

– И это мудро с твоей стороны, – кивнул Аббан. – Я не имею власти над даль’шарумами. Они подчиняются Кавалю, и хотя Ахман сообщил наставнику что ты по-прежнему его суженая и он должен держать перед тобою ответ во всех делах, думаю, в действительности они будут слушаться Аманвах.

– Тогда нам остается надеяться, что уверенность Рожера оправданна.

– Я опечален твоим отъездом, госпожа, – сказал Аббан. – Мне будет не хватать наших бесед.

Рожер с довольным вздохом ввалился в свадебную карету. Она была райзонской работы, из ценного дерева, позолоченная и с металлической подвеской, чтобы не швыряло на ухабах и кочках. Экипаж знатного и небедного человека.

Но красийцы внесли изменения: убрали сиденья и застелили пол толстыми цветастыми коврами с шелковыми подушками поверх. Стенки и потолок были забраны темным бархатом багровых и лиловых тонов, а с потолка свисали просверленные бронзовые сосуды с ароматическими травами. Стеклянные окна растворялись для проветривания – они были открыты и сию минуту, но прятались за бархатными шторками. На стенах висели бронзовые и стеклянные масляные светильники, которые зажигались и гасились поворотом ключа.

Рожер ночевал в борделях менее приспособленных для любви.

«Похоже, они не хотят, чтобы я терял время». Он не отрицал и своего вожделения. Сиквах уже ложилась с ним, но отказалась принять в себя до свадьбы, а Аманвах оставалась девственницей. Придется обращаться с нею поаккуратнее.

Он вынул из мешка с чудесами карандаш и блокнот и продолжил записи о «Песни о Лунном Ущербе». Он прилично читал и неплохо писал увечной рукой, но ни буквы, ни музыкальные символы, которым научил его Аррик, не давались ему так естественно, как игра на скрипке.

«Не каждый может один раз услышать песнь и дальше исполнять ее вечно! – попенял ему Аррик, сопроводив выговор затрещиной, когда Рожер посетовал на учебу. – Если хочешь продавать песнь – умей ее записать!»

В тот миг Рожер возненавидел мастера, но сейчас был благодарен ему за урок. Он уже зафиксировал строй и размер стихов. С полной передачей смысла придется повозиться, но до Лощины две недели пути – в лучшем случае, а иных дел нет.

Рожер с улыбкой погладил шелковую подушку «Почти нет».

Он услышал голоса, глянул в щелку между шторками и увидел приближающихся Аманвах и Сиквах в сопровождении двух дама в белом, незнакомого шарума и пары женщин.

Рожер узнал сына Джардира Асома и его племянника Асукаджи. Воин, должно быть, Энкидо, телохранитель Аманвах. Облачен в обычные черные воинские одежды, но на запястьях и лодыжках сверкали золотые кандалы, которые словно навечно вросли в плоть.

Женщин Рожер не признал. Обе в черном, но на одной – белое покрывало, как у Сиквах. Лицо второй открыто, показывая, что она не замужем и не помолвлена.

Асом с Аманвах шли первыми и ругались. Они остановились перед экипажем, прошептали друг другу что-то резкое, чего Рожер не сумел разобрать. Асом схватил Аманвах за плечи и встряхнул, его лицо потемнело от гнева. Ее предполагаемый телохранитель взглянул, но не вмешался. Вряд ли красиец, тем более скромный шарум, посмеет ударить сына Избавителя.