Дневная битва - Питер Бретт

Рожера зазнобило. Он знал, что Асом способен его убить. Он видел дама в бою – слабейший из них превратит его голову в мяч. Но он не смог пассивно смотреть, а потому мысленно прочесал свой актерский репертуар, отыскал самую бесстрашную фигуру и надел ее личину.

Он распахнул дверцу пинком и заставил всех вздрогнуть.

– Руки прочь от моей жены! – утробно прорычал Рожер, копируя Меченого.

Он шевельнул здоровой рукой, и в ней появился метательный нож.

Асукаджи зашипел, готовый броситься на него, но Асом отпустил Аманвах и выставил руку, не давая ему пройти.

– Приношу извинения, сын Джессума, – сказал Асом, хотя и не кланяясь. Его тесийский был неплох, но с сильным акцентом, как у Аманвах. – Семейные разногласия, не больше. Я не хотел казаться неучтивым в день вашей свадьбы.

Он едва скрывал гнев. Слыханное ли дело, чтобы ему угрожали ножом?

– Умора, а не учтивость. – Гаред появился сбоку.

В одной его руке покачивался огромный топор, другая была готова взяться за меченое мачете. Рожер заметил краем глаза Уонду, которая тихо возникла с другой стороны с луком в руке. Рожер знал, что она в мгновение ока натянет тетиву и пошлет стрелу.

Асукаджи шагнул, намереваясь встать между ней и Асомом. Он действовал с холодным спокойствием, и Рожер задумался, успеет ли Уонда выстрелить до того, как дама достигнет ее, и если да, то попадет ли в цель. Все вокруг – даль’шарумы сопровождения – наблюдали за происходящим.

Рожер отвесил легкий, немногим больше кивка, поклон, спрятал нож и показал пустую ладонь.

– Брат, ты оказываешь мне честь тем, что явился лично благословить наш свадебный день и передать мне сестру и кузину.

Аманвах послала ему предостерегающий взгляд. Роджер понимал, что шагает по лезвию, избрав столь фамильярный тон в общении с людьми, которые одинаково могут либо убить его, либо ответить, но он просчитал дальнейшее. Пока он выражается вежливо, дама не осмелятся прилюдно напасть на новоиспеченного зятя Избавителя.

– Это так, – согласился Асом, хотя в его голосе не слышалось ни тени согласия.

Ответный поклон был той же глубины и длительности, что у Рожера. Асукаджи последовал его примеру.

– Благословен будь сей день… брат.

Асом взглянул на Аманвах и бросил несколько слов по-красийски, после чего оба дама резко развернулись и, ко всеобщему облегчению, ушли.

– Что он сказал? – спросил Рожер.

Аманвах медлила, пока он не посмотрел ей в глаза.

– Сказал: «Поговорим об этом в другой раз».

Рожер кивнул, будто это не имело значения.

– Я буду рад, жена, если ты представишь мне остальной эскорт.

Аманвах поклонилась и махнула женщинам, чтобы выступили вперед. Первой оказалась та самая, с белым покрывалом. Вблизи Рожер увидел, что она молода – не старше Сиквах.

– Моя невестка и кузина Ашия, – сообщила Аманвах, – перворожденная дочь Дамаджи Ашана и старшей сестры Избавителя – святой Аймисандры, дживах ка моего брата Асома.

Рожер умело скрыл удивление, когда женщина поклонилась.

– Благословен будь твой свадебный день, сын Джессума. Мое сердце полно радости от твоего брака с моей благословенной кузиной. – В ее голосе не слышалось ни следа неискренности, с которой говорил Асом.

Наоборот, казалось, она готова его расцеловать.

Рожер повернулся к следующей юной женщине, ее открытое лицо означало, что она ровесница остальных.

– Моя кузина Шанвах, – представила ее Аманвах. – Перворожденная дочь кай’шарума Шанджата, начальника Копий Избавителя, и средней сестры моего отца, святой Хошвах.

– Прими и мое благословение, сын Джессума. – Плавный поклон Шанвах оказался так глубок, что она чуть не тронула носом землю.

Рожер знал искусных танцоров, которые отдали бы все за такие силу и гибкость.

– Детьми Энкидо обучал нашу четверку во дворце дама’тинг, – продолжила Аманвах и кивнула на Сиквах. – Они пришли проститься в последний момент, так как мы не скоро увидимся вновь.

Энкидо низко поклонился Рожеру, когда Аманвах указала на него.

– Рожер асу Джессум ам’Тракт ам’Бридж, – представился Рожер на красийский манер и протянул руку.

Воин озадаченно взглянул на нее, но через секунду пожал. Его пальцы напоминали стальные прутья.

– Муж мой, Энкидо, – евнух, – пояснила Аманвах. – У него нет копья, и ему позволительно охранять нас в твое отсутствие. Нет и языка, чтобы разгласить наши тайны.

– Ты разрешил им срубить свой ствол?! – изумленно выпалил Гаред.

Все обернулись к нему, и он покраснел. Энкидо молчал.

– Энкидо не знает твоего варварского наречия и не понял хамства, – пояснила Аманвах.

Гаред зарделся еще гуще, сунул топор в заплечные ремни и поклонился, пятясь.

– Извиняйте. Я… – Он повернулся и поспешил к своей лошади.

Рожер отвесил очередной поклон, чтобы вернуть внимание.

– Для меня честь, что так много кровных родственников Избавителя пришло повидать нас. Прошу вас не ограничиваться в прощании. Побудьте друг с другом, сколько вам нужно.

Женщины приступили к слезным объятиям, и он двинулся прочь, кивнув обоим лесорубам:

– Спасибо.

– Делаем свое дело, – отозвался Гаред. – Меченый велел тебя беречь – этим-то и займемся.

– Хорошо, что мы уезжаем, – заметила Уонда. – Чем скорее, тем лучше.

– Честное слово, – согласился Рожер.

– Что у вас произошло? – приступил к Аманвах Рожер, как только они оказались наедине в карете.

– Семейные… – начала Аманвах.

– Вот, значит, как мы начинаем брачную жизнь, моя дживах ка? – перебил ее Рожер. – С уверток и полуправды?

Аманвах удивленно взглянула на него, но быстро потупилась:

– Конечно, муж, ты прав. – Она чуть поежилась. – Ты и твои спутники не единственные, кому не терпится покинуть Дар Эверама.

– На что рассердился твой брат?

– Асом считает, что я должна была отказать матери, когда она велела мне выйти за тебя замуж. Он поспорил с ней, и это кончилось… нехорошо.

– Он не хочет, чтобы твой дом породнился с землепашцем?

– Вовсе нет, – покачала головой Аманвах. – Он видит твою силу и не слепой, чтобы не понимать ее пользы. Но у отца есть много других дочерей-дама’тинг, а меня Асом прочил в дар Асукаджи, хотя брат не имеет права отдавать сестру, пока жив отец.

– Почему тебя?

– Потому что Асукаджи – возлюбленный Асома и не заслуживает меньшего, чем его старшая родная сестра, – прошипела Аманвах. – Он не может родить ему детей сам и старается подложить нечто близкое, как сделал и Асукаджи, когда уговорил дядю Ашана предложить моему брату Ашию. Меня спасли только белые одежды. – Она взглянула на него. – Белые одежды и ты.