Дневная битва - Питер Бретт

– Наверно, тебе следовало быть капельку сдержаннее, – сказала Лиша.

– Как и тебе, – парировал Рожер.

– И как это понимать? – осведомилась она.

На лице Рожера написалось столь уморительное недоумение, что Лиша могла рассмеяться, когда бы не его слова, ожегшие плетью:

– Ты искренне думаешь, что в этой комнате, в этом дворце, даже в городе найдется хоть один человек, который не знает, как ты жарилась с Ахманом Джардиром?

Лиша прикрыла глаза и сделала вдох.

– Это – просчитанное решение с учетом всех вероятностей. А за тебя рассчитал твой хрен.

– Рассчитал? – рассмеялся Роджер. – Лиша, я вырос в борделе и отлично знаю всю эту математику.

– Хватит, Роджер! – Терпение Лиши кончилось, а боль ярким шаром вспыхнула в черепе и придала достаточно сил, чтобы вскочить на ноги.

Но Роджер не угомонился.

– Иначе что? Я устал от твоей ханжеской святости, Лиша. Ты не энджирская мать-герцогиня. Я не обязан поступать по-твоему и не считаю, что ты лучше меня, после того как спуталась с пустынным демоном.

Гаред поднялся и наставил на Рожера нож:

– Не смей так разговаривать с Лишей, Рожер. Меченый приказал охранять тебя, но, если вякнешь еще раз, я с мылом вымою тебе рот.

Гаред побелел, лицо его сузилось и стало похоже на морду злобного хищника. Уонда вмиг натянула лук и приготовила стрелу.

– Брось нож, и я…

– Прекратите все! – крикнула Лиша. – Уонда, опусти лук. Гаред, сядь. – Она резко повернулась к Рожеру. – А ты следи за своими погаными манерами и помни, что твои ядра остаются на месте, возможно, только потому, что я «жарилась»!

– Лиша Свиток! – гаркнул Эрни, и все повернулись к нему.

Эрни было под шестьдесят – намного больше, чем жене, но выглядел он еще старше. Тощий, на макушке сохранилось лишь несколько клочков седых волос. На носу очки в проволочной оправе, а бледная кожа почти просвечивает. Еще секунду назад он сидел с понуренной головой и страдал от занудства Элоны – и вот уже просверлил Лишу суровым взглядом.

– Разве я этому тебя учил? Ты требуешь уважения – твое право, но будь любезна ответить тем же и скажи честно.

Лиша похолодела и на мгновение забыла про головную боль. Отец высказывался редко, а таким тоном – почти никогда, но если уж подавал голос, то приходилось подчиниться, ибо он понимал суть вещей.

– Извини, Рожер, – произнесла она. – У меня пусто в животе и раскалывается голова. Я забылась. Они послали к тебе девушек только затем, чтобы твой дар зачаровывать демонов перешел, как они понадеялись, к твоим сыновьям. Вряд ли это случится, если убить тебя или лишить ядер. Окажись ты безвестным хаффитом или чином, которого поймали на внебрачной связи с племянницей Избавителя, – у тебя были бы причины беспокоиться. Но после того как Инэвера устроила целое представление с поруганной девственностью Сиквах, осмелюсь сказать, что так и задумывалось изначально.

Рожер склонил голову набок:

– Ловушка?

Лиша болезненно улыбнулась:

– В которую ты мигом угодил. Вопрос в другом: чего ждать теперь, когда она захлопнулась?

Элона фыркнула:

– Может, тебя запрут в гареме до скончания дней, где ты породишь и выдрессируешь армию маленьких волшебных скрипачей.

Гаред оглушительно захохотал и ударил лапищей по колену.

– Скажи, это лучше, чем день-деньской валить лес?

Рожер не разделил его энтузиазма, побледнел и снова зашагал по комнате. Он дотронулся до груди, где под рубашкой надежно скрывался фамильный медальон.

– Почему никто не видит очевидного ответа? – удивилась Элона. – Болваны оба – что ты, что моя дочь. Переженитесь с ними, ничтожества, и дело с концом!

– Даже если бы я захотел, – отозвался Рожер, – они рассчитывают на достойное приданое. Мне нечего предложить.

– Стручки им твои нужны, и больше ничего. – Она сгребла ниже пояса свое облегающее платье и выразительно потрясла. – Ты обладаешь силой, которая встречается лишь в россказнях Джака Краснобая, вот и хотят выяснить, передается ли она по наследству. Джардир сказал это сразу, когда предложил подыскать тебе невест. И как знать? Возможно, он прав и в твоей крови есть что-то особенное, благодаря чему ты зачаровываешь демонов. Проверить не помешает.

– Я не смог… – начал Рожер.

Но Элона не смягчилась, и от ее пронзительного голоса у Лиши чуть не взорвалась голова.

– Чего не смог? Согласиться на брак, лучше которого не придумаешь? Джардир богат и невероятно могуществен. Сядь рядом со мной, на десять минут заткнись перед Инэверой и девочками, и у тебя будет все. Земли. Титулы. Крестьяне, чтобы править ими и взимать подати. Золота больше, чем на Милнском руднике.

– Краденого золота, – уточнила Лиша. – Краденых людей. Краденых земель.

Элона отмахнулась:

– Все в конечном счете украдено, земля в первую очередь. Те, у кого ее отобрали, обратно все равно не получат, и пусть лучше Рожер станет помещиком, чем какой-нибудь красиец.

Она вновь повернулась к Рожеру:

– И не забудем о праве ежедневно делить постель с двумя красавицами. Создатель! Они даже помогут набрать еще! По-твоему, такие предложения звучат каждый день? Поверь, малыш, это не так. – Ее взгляд на миг метнулся к Эрни.

– Я… – заговорил Рожер, но Элона оборвала его беспощадной ухмылкой.

– Или предпочитаешь мальчиков? Понятно тогда, почему ты волочишься за моей неприступной дочерью и знать не желаешь девиц посговорчивее! Если хочешь, чтобы тебя нагибал мужчина, в этом нет ничего зазорного, но лучше смирись и заделай девчонкам пару щенков. Закрой глаза и представь себе Гареда.

– Эй! – взвился Гаред.

– Я не люблю мальчиков! – вспылил Рожер.

Лиша подалась вперед, массируя виски:

– Заору, если сейчас не поем.

– Шарумы завтракают поздно, – послышался голос, Лиша повернулась и увидела в дверях Аббана. – Им нужно поспать, они всю ночь убивают демонов. Но не бойтесь, я скоро отведу вас к Избавителю.

«Сколько же он подслушал?» – подумала Лиша, когда тучный хаффит заковылял к ней, опираюсь на костыль с ложем в форме верблюда. Уонда напряглась, едва он полез за пазуху, но Аббан слегка поклонился и вытянул руку, в ней оказалось только спелое красное яблоко. Тогда Лиша поняла, что он слышал все. С Аббана станется и вовсе подстроить задержку, чтобы наслушаться вдоволь.

– Спасибо.

Лиша взяла яблоко, вгрызлась в него с восхитительным влажным хрустом и нашла его не хуже лекарств в ее травных мешочках. Во время приступа у нее обострялось не только обоняние, но и вкус, а также осязание, и она закрыла глаза, смакуя каждый момент.