Квартира в Париже - Люси Фоли

рядом с нами слегка вздрогнула и быстро отвела взгляд. Но уверена, что скоро у Бена появится привлекательный шрам, который он возьмет на вооружение.

Я отвезла его в больницу на такси: естественно, благодаря деньгам в его бумажнике. Он объяснил, что упал на своем мопеде неподалеку от квартиры и получил довольно серьезную травму головы. Сказал, что добрался до своего дома и от сотрясения мозга потерял сознание и лежал, пока я не приехала и не спасла положение. Это вызвало у них удивление – чокнутые туристы-англичане, – но больше не задавали вопросов.

– Спасибо, – внезапно говорит он. – Не могу поверить, через что тебе пришлось пройти. Я знал, что должен был тебе сказать, чтобы ты не приезжала и не оставалась…

– Ну, слава богу, ты этого не сделал. Потому что я не смогла бы спасти тебя.

Он сглатывает. Наверное, ему неприятно это слышать. Это неудобно – признавать, что тебе нужны люди. Я это знаю.

– Прости, Джесс.

– Ну, в следующий раз не жди, что я тебя спасу.

– Не только за это. За то, что меня не было рядом, когда я был тебе нужен. За то, что меня не было рядом в тот единственный раз, когда это было по-настоящему важно. Ты не должна была найти ее одна.

Долгое молчание.

Потом он продолжает:

– Знаешь, в каком-то смысле я всегда завидовал тебе.

– Мне? Почему?

– Ты видела ее в последний раз. Мне так и не удалось попрощаться. – Я не могу придумать, что на это ответить. Я не могу представить себе ничего хуже того, чем обнаружить ее. Но может быть, в глубине души я соглашаюсь.

Бен поднимает глаза.

Я слежу за его взглядом и вижу по ту сторону окон Тео в темном пальто и шарфе, с поднятой рукой. Возможно, я потеряла свой телефон, но, к счастью, у меня в вещах все еще была его визитная карточка. С разбитой губой, он теперь похож на пирата, побывавшего в какой-то заварушке. Но он все равно хорош.

Я поворачиваюсь обратно к Бену.

– Эй, – говорю я. – Твоя статья. Она еще у тебя, да?

Он поднимает брови.

– Да. Одному богу известно, что они натворили на моем ноутбуке, но я уже создал резервную копию в своем облачном хранилище. Любой приличный писатель так делает.

– Об этом должны узнать, – говорю я.

– Знаю, я думал о том же самом…

– Но, – я поднимаю палец. – Мы должны сделать это правильно. Если все всплывет, полиции придется заглянуть в клуб. И те девушки, которые там работают, – большинство из них депортируют, да?

Бен кивает.

– Значит, им придется еще хуже, чем сейчас, – рассуждаю я. Я думаю об Ирине. Я не могу вернуться. Там была не очень хорошая ситуация. Я думаю о ее желании начать новую жизнь. Я пообещала, что если отыщу Бена, то найду способ помочь и ей. Я определенно не собираюсь нести ответственность за то, что ее отправят домой. Если мы ошибемся, пострадают только невинные, я это знаю. Я смотрю на Бена, а затем на Тео, направляющегося к нам. – У меня есть идея.

СОФИ

Пентхаус

Кремовый конверт дрожит в моей руке. Доставлено в почтовый ящик сегодня утром.

Я разрываю его, вытаскиваю сложенное письмо. Никогда раньше не видела этого почерка.

Мадам Менье,

кое-что нам не удалось обсудить. Думаю, у нас обеих голова была занята другим. В любом случае, я дала вам обещание не обращаться в полицию, и я его сдержу. Но статья Бена о «Ла Петит Мор» будет опубликована через две недели, независимо от того, что вы предпримите.

У меня перехватывает дыхание.

Но, если вы поможете, акценты в статье будут расставлены иначе. Вы можете стать либо частью этой истории, либо ее главной героиней. Или же вас оставят в покое. Вас и вашу дочь.

Я крепче сжимаю письмо. Мими я отправила восстанавливаться на юг Франции. Да и сама бы тоже покинула это место, если бы у меня был выбор. Но мой покойный муж похоронен в саду. Я должна остаться. Это то, с чем я должна смириться. Пусть это и позолоченная клетка, но эта жизнь, которую выбрала я сама.

И Ника. Может, он не такой уж плохой парень, несмотря ни на что. Просто оступился пару раз.

Николя тоже уехал, прихватив с собой немногочисленные пожитки. Не думаю, что он вернется.

Вот что я прошу вас сделать. Помните тех девушек? Тех, что в клубе? Тех ровесниц вашей дочери, которых трахают богатые, важные люди, чтобы вы все вместе могли жить в шикарном доме? Вы поступите с ними справедливо. Вручите каждой из них приличную сумму денег.

Я мотаю головой.

– Это невозможно…

Наверняка вы скажете, что дом и все имущество записано на имя мужа. Но как насчет картин на стенах? А как насчет бриллиантов в ваших ушах, того винного погреба внизу? Я не эксперт, но даже по моим скромным подсчетам у вас там приличное состояние. Вы должны продать их кому-то, кто не хочет возиться с документацией. Кому-то, кто заплатит наличными.

Я даю вам пару недель. У девочек тоже появится шанс разобраться в себе. Но потом история Бена уйдет в печать. В конце концов, у него есть редактор, который только этого и ждет. И это место должно исчезнуть. «Ла Петит Мор» должна умереть своей маленькой смертью. В противном случае, полиции придется провести расследование. Может быть, не такое тщательное, учитывая, что многие высшие чины замешаны в этом деле.

Я прошу вас сделать все, как женщину, как мать. Кроме того, что-то подсказывает мне, что вы сами были бы не против освободиться от этого дома. Я права?

Я снова складываю письмо и убираю его в конверт.

А потом киваю.

Я поднимаю взгляд, осознавая, что за мной наблюдают. Пристально смотрю прямо в будку в углу двора. Но внутри никого нет. После того, как оба моих пасынка уехали, я искала ее. Я обыскала дом сверху донизу, думая, что с такими травмами она не может уйти далеко. Я даже заглянула в ее будку. Но там не было никаких признаков жизни. Вместе с фотографиями на стене пропали несколько самых маленьких, но ценных вещей из нашей квартиры – например, маленький Матисс, а еще мой серебряный уиппет Бенуа. Консьержка исчезла.

СТАТЬЯ В ПАРИЖСКОЙ ГАЗЕТЕ

После сенсационных заявлений об элитном ночном клубе «Ла Петит Мор» его владелец Жак Менье исчез. В настоящее время