Сумма теологии. Том II - Фома Аквинский

Если, однако, рассматривать оба эти толкования с точки зрения модуса сотворения, то их отличие будет не столь уж существенным, тем более, если принять во внимание, что расхождения между Августином и другими авторами, как было указано выше (67, 1 ; 69, 1), касаются двух пунктов. Во-первых, по мнению Августина, под первыми сотворенными вещами – землей и водой – следует понимать бесформенную материю, а под созданием небесной тверди, собранием вод и появлением суши – отпечатывание форм в телесной материи. Однако другие святые авторы под сотворенными в начале землей и водой понимали элементы вселенной, получившие самобытие в присущих им формах, а под последующими делами – определенные степени различения в уже существовавших телах, о чем также было говорено (67, 1, 4; 69,1). Во-вторых, некоторые авторы думали, что в результате дел тех шести дней растения и животные были произведены актуально, тогда как по мысли Августина – потенциально. Но мнение Августина о том, что дела тех шести дней были произведены одновременно, полностью совместимо с любым видом модуса сотворения. В самом деле, большинство других авторов согласны с ним в том, что при первом сотворении вещей материя существовала под субстанциальной формой элементов, и [большинство из них] также согласно, что при первом основании мира животные и растения актуально не существовали. Остается, однако, еще одно четверное различие, ибо, согласно последним, было время, когда не было света, небесная твердь еще не была оформлена, земля была полностью покрыта водами, и не были оформлены небесные тела (и это – четвертый момент различия), каковое мнение трудно совместить с толкованием Августина. Что касается этого вопроса, то, дабы сохранить объективность, надлежит прежде выслушать аргументы обеих сторон.

Ответ на возражение 1. В тот день, в который Бог создал небо и землю, Он также создал и всякий полевой кустарник, но не актуально, то есть как существующий в действительности, а «который еще не произрастал на земле»[436], то есть потенциально. И это дело Августин относит к третьему дню, а другие авторы – к первому основанию мира.

Ответ на возражение 2. Бог создал все вещи разом с точки зрения их субстанции, но [при этом] с некоторой степенью бесформенности. Но Он не создал все вещи разом в том отношении, в каком оформленность вещей заключается в их различении и украшении. Поэтому [в данном случае] определяющим является слово «создание».

Ответ на возражение 3. В день седьмой Бог почил от делания новых вещей, но не от промысла об их умножении, а это дело было частью дел всех дней, следующих за днем первым.

Ответ на возражение 4. Все вещи не были различены и украшены разом не потому, что божественные пожелания и энергии нуждаются во времени для своего осуществления, а потому, что при основании мира было необходимо соблюсти должный порядок. В связи с этим различным состояниям мира были отведены различные дни, в которые каждое [новое] дело последовательно прибавляло к миру новое состояние совершенства.

Ответ на возражение 5. Согласно Августину, порядок дней отражает соотнесенный с днями естественный порядок дел[437].

Раздел 3. Насколько подходящими словами пользуется священное писание при повествовании о делах тех шести дней?

С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что Священное Писание не пользуется подходящими словами при повествовании о делах тех шести дней. В самом деле, как свет, небесная твердь и другие подобные дела были сделаны по Слову Божию, точно так же были сделаны и небо и земля, ибо «все чрез Него начало быть» (Ин. 1:3). Поэтому при [описании] создания неба и земли следовало упомянуть о Слове Бога, как это было сделано при [описании] других дел.

Возражение 2. Далее, вода была создана Богом, а между тем о ее создании ничего не сказано. Следовательно, сотворение мира описано не полно.

Возражение 3. Далее, [в Писании] сказано: «Увидел Бог все, что Он сделал, – и вот, хорошо весьма» (Быт. 1:31). Но в таком случае о каждом деле должно быть сказано: «Увидел Бог, что это – хорошо». Поэтому отсутствие этих слов при описании дел создания и дел дня второго[438] кажется неправильным.

Возражение 4. Далее, Дух Божий – это и есть Сам Бог. Но не приличествует Богу ни [просто] двигаться, ни [тем более двигаться] в пространстве. Поэтому слова о том, что «Дух Божий носился над водою», кажутся неуместными.

Возражение 5. Далее, то, что сделано, не делается заново. Поэтому, если сказано: «Сказал Бог: «Да будет твердь… и стало так"", то излишне прибавлять: «И создал Бог твердь». Подобное можно сказать и о других делах.

Возражение 6. Далее, вечер и утро не единственные части суток, их гораздо больше. Поэтому слова «был вечер, и было утро – день второй», «день третий» [и т. д.] нельзя признать исчерпывающими.

Возражение 7. Кроме того, «второму» и «третьему» соответствует «первый», а никак не «один». Поэтому правильным было бы сказать: «Был вечер, и было утро – день первый», а не «день один».

Ответ на возражение 1. Согласно Августину, лицо Сына упоминается как при первом сотворении мира, так и при его различении и украшении, но каждый раз по-разному. Действительно, различение и украшение – это дела, благодаря которым мир обрел свою форму. Но как придание формы в делах искусства подразумевает наличие формы искусства в уме художника, каковая форма может быть названа его интеллигибельным словом, так и придание формы сотворенному происходило по Слову Божию, и потому при делах различения и украшения [непосредственно] упоминается Слово. При делах же создания о Сыне говорится как о Начале, что выражено словами «в начале сотворил Бог» (ибо под творением [Августин] понимал создание бесформенной материи)[439]. Однако если придерживаться мнения, что в начале были созданы элементы в присущих им формах, то тут требуется другое объяснение, и поэтому Василий говорит, что слова «сказал Бог» указывают на божественные распоряжения. Такие распоряжения, однако, не могли предшествовать созданию того, чему надлежало их исполнять[440].

Ответ на возражение 2. Согласно Августину, небом названа бесформенная духовная природа, а землей – бесформенная материя всех телесных вещей, и таким образом ничто из сотворенного не опущено[441]. Согласно же Василию, о небе и земле упоминается как о таких, которые наиболее противоположны друг другу, все же прочее, находясь между ними, должно быть понимаемо само собою – либо как устремленное к небу, если оно легко, либо же – к земле, если тяжело[442]. А еще говорят, что слово «земля» Писание использует для указания на четыре элемента, в связи с чем в другом месте, после слов: «Хвалите Господа от земли», читаем: «Огонь и град, снег и туман» (Пс. 148:7, 8).

Ответ на возражение 3. В том, что сказано о делах создания, можно обнаружить некое соответствие словам: «Увидел Бог, что это – хорошо», которые приводятся при описании дел различения и украшения, и для этого следует исходить из того положения, что Святой Дух – это Любовь. В самом деле, Августин говорит, что любовь Бога к Своим творениям проявляется в Его «двояком пожелании: чтобы они обрели бытие, и – чтобы существовали»[443]. И именно для того, чтобы они могли обрести бытие и существовать, «Дух Божий», как сказано, «носился над водою», то есть над той бесформенной материей, которая обозначена словом «вода», подобно тому, как любовь художника простирается на материалы его искусства, которые он намеревается оформить в процессе своей работы. А слова: «Увидел Бог, что это – хорошо» показывают, что приведенные Им к бытию вещи были созданы для того, чтобы существовать, ибо обозначают некоторую удовлетворенность Бога Своими делами подобно тому, как художник бывает доволен своим искусством (не в том, конечно, смысле, что Он мог как-то иначе промышлять о тварном, или что сотворенное могло удовлетворить Его как-то иначе, чем как оно Его удовлетворило). Таким образом, в каждом деле создания и оформления мы находим указание на Троицу Лиц. В делах создания лицо Отца обозначено как Бог-Творец, лицо Сына – как Начало, в котором Он творил, а лицо Святого Духа – как Дух, который носился над водою. В делах же оформления лицо Отца обозначено как говорящий Бог, лицо Сына – как Слово, которое Он говорил, а лицо Святого Духа – как удовлетворение, которое выразил Бог, видя, что сделанное «хорошо». Относительно же того, что слова «увидел Бог, что это – хорошо» не были сказаны о делах дня второго, то так это потому, что дело различения вод в тот день было лишь начато, а доведено до совершенства только в день третий. Таким образом, эти слова, сказанные в день третий, относятся также и к дню второму. Или, возможно, Священное Писание не использует эти слова для одобрения дел дня второго потому, что они связаны с таким различением вещей, которое не очевидно для человеческих чувств. Или, опять же, потому, что небесной твердью обозначена облачная часть воздуха, которая не является ни постоянной частью вселенной, ни началом различения мира. Все три вышеприведенных толкования рассмотрены [в трудах] раввина Моисея, и к ним можно добавить еще одно, мистическое, извлекаемое из порядка чисел и любезное некоторым авторам, согласно которым дела дня второго не получили одобрения постольку, поскольку число два, будучи отступлением от совершенства единицы, несовершенно.