Сумма теологии. Том II - Фома Аквинский

Ответ на возражение 2. В день седьмой Бог действовал не посредством творения чего-то нового, а через управление и определение Своих творений к свойственным им делам, тем самым закладывая основание «второго» совершенства. Тут следует вспомнить, что согласно нашему прочтению Писания совершение дел приписывается дню седьмому, но существует и другое прочтение, приписывающее его дню шестому В принципе, справедливы оба прочтения, поскольку совершение вселенной в смысле завершенности ее частей относится к дню шестому, а ее совершение в смысле ее деятельности – к седьмому К этому можно добавить, что при непрерывном движении, хотя бы в дальнейшем любое движение и оставалось возможным, движение называется совершенным, если оно прекращено, а прекращение движения – это покой. Точно так же и Бог мог бы делать многие другие вещи помимо тех, что Он сделал в эти шесть дней; следовательно, то, что Он прекратил отделывать их в день седьмой, и служит основанием говорить, что в тот день Он совершил все дела Свои.

Ответ на возражение 3. В дальнейшем Бог не сделал ничего абсолютно нового: все, что было создано впоследствии, в определенном смысле было создано прежде, в делах тех шести дней. Действительно, одни вещи, вроде ребра Адама, из которого была оформлена Ева, уже были осуществлены в материи, другие же существовали не только в материи, но и в своих причинах, например, порождающиеся сейчас индивидуальные твари существовали в первой твари своего вида. То же самое относится и к новым видам: если они и в самом деле возникают, значит, прежде они существовали в различных действенных силах; таким образом, новые животные и, возможно, даже новые виды животных производятся через гниение посредством энергий, которыми в самом своем начале были наделены звезды и элементы. Затем, животные новых видов иногда происходят от спаривания отдельных особей разных видов (как мул – от осла и кобылы), но и они прежде уже существовали в своих причинах, в делах тех шести дней. Далее, некоторые обладали предбытием в смысле подобия, как, например, ныне творимые души. Да и само дело воплощения было предзнаменовано, ибо читаем, что Сын Божий «сделался подобным человекам» (Фил. 2:7). И, наконец, духовная слава предвосхищена в ангелах в смысле подобия, а именно небесного тела, и в первую очередь эмпирея. Поэтому-то и сказано [в Писании]: «Нет ничего нового под солнцем, поскольку это было уже в веках, бывших прежде нас» (Еккл. 1:9, 10).

Раздел 2. В самом ли деле Бог почил в день седьмой от всех дел своих?

Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что Бог не почил в день седьмой от всех дел Своих. Ведь сказано же [в Писании]: «Отец Мой доныне делает, и Я делаю» (Ин. 5:17). Следовательно, Бог не почил в день седьмой от всех дел Своих.

Возражение 2. Далее, покой противоположен движению или труду обусловливаемому движением. Но коль скоро Бог произвел дела Свои без движения и без труда, Он, пожалуй, не мог почить в день седьмой отдел Своих.

Возражение 3. Далее, если скажут, что покой Бога в день седьмой есть обусловливание покоя человека, то на это можно возразить, что на покой указано именно как на противоположность Его дел; затем, слова Бог создал» или «сотворил» ту или иную вещь никак нельзя объяснять в том смысле, что Он побудил создать или сотворить эту вещь человека. Поэтому и покой Бога нельзя объяснять как побуждение к покою человека.

Этому противоречит сказанное [в Писании]: «…и почил в день седьмой от всех дел Своих» (Быт 2:2).

Отвечаю: покой в собственном смысле слова есть противоположность движения и, следовательно, труда, который обусловливается движением. Но хотя движение, строго говоря, является качеством тел, тем не менее, это слово приложимо и к вещам духовным, причем двояко. С одной стороны, движением может быть названо любое действие, и потому Дионисий говорит, что божественная благость движется и выходит вовне к своим объектам, даруя им себя[426]. С другой стороны, движением называют желание, направляющее желающего к внешнему ему объекту. Соответственно и покой можно понимать в двух смыслах: в одном он означает прекращение действия, в другом – удовлетворение желания.

Итак, должно говорить, что Бог почил в день седьмой в обоих смыслах. В первом, поскольку в этот день Он прекратил создавать новые твари, ибо, как было указано выше (1), впоследствии Он не соделал ничто такого, чего бы уже не существовало в той или иной степени в соделанном прежде; во втором, поскольку сам Он, являясь собственным Благом, не испытывает никакой нужды в том, что Он создал. Поэтому, когда речь идет о совершении Его дел, мы читаем, что Он почил не «в» делах Своих (как если бы нуждался в них для Своего собственного блага), но – «от» них, то есть в самом Себе, поскольку Он самодостаточен и саможеланен. И хотя в самом Себе Он был покоен всегда, все же тот покой в Себе, который Он обрел после того, как совершил все дела Свои, есть покой, который принадлежит дню седьмому. А это, как сказал Августин, и означает успокоение Бога от дел Своих в этот день[427].

Ответ на возражение 1. Бог, конечно, и «доныне делает», но не в смысле создания новых тварей, а в смысле промысла и сохранения сотворенного.

Ответ на возражение 2. В данном случае покой противоположен не труду или движению, но – созданию новых тварей и желанию, направленному на внешний объект.

Ответ на возражение 3. Как Бог почивает и блажен единственно в самом Себе, почему и наше единственное блаженство состоит в наслаждении Богом, так же точно Он побуждает нас искать в Нем покой и от Его работ, и от наших. Поэтому нет ничего неразумного в том, чтобы говорить, что покой Бога – это побуждение к покою нас. Однако подобное толкование не исключает других, тем более что главным является приведенное ранее.

Раздел 3. Приличествует ли благословение и освящение дню седьмому?

С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что благословение и освящение не приличествуют дню седьмому. В самом деле, время принято называть благословенным или священным тогда, когда в нем происходит нечто хорошее или когда удается избегнуть какого-то зла. Но делает ли что-либо Бог, или прекращает делание, ничто не прибавляется к Нему и ничто не теряется. Поэтому день седьмой не заслуживает никакого особого благословения или освящения.

Возражение 2. Далее, слово «благословение» происходит от слова «благость». Но самая природа блага, как указывает Дионисий, состоит в том, чтобы распространять и сообщать себя [всему сущему][428]. Таким образом, те дни, в которые Бог создал все тварное, скорее заслуживают благословения, нежели день, в который Он прекратил творить.

Возражение 3. Далее, каждая тварь получила благословение, поскольку после совершения каждого дела говорится: «Увидел Бог, что это – хорошо». Поэтому нет никакой необходимости в том, чтобы по совершении всех дел был благословлен день седьмой.

Этому противоречит сказанное [в Писании]: «И благословил Бог седьмой день, и освятил его, ибо в оный почил от всех дел Своих» (Быт. 2:3).

Отвечаю: как было показано выше (2), покой Бога в седьмой день может быть понят двояко. Во-первых, в смысле прекращения совершения Им новых дел, хотя и доныне Он сохраняет и промышляет обо всем соделанном. Во-вторых, в смысле того, что по совершении всех дел Он почил в самом Себе. Таким образом, согласно первому толкованию благословение приличествует дню седьмому постольку, поскольку, как мы уже разъясняли (72), благословение являлось приданием энергий размножения, по каковой причине Бог говорил благословляемым тварям: «Плодитесь и размножайтесь». Но это размножение обусловливается промыслом Бога обо всем сотворенном, обеспечивающем порождение подобного подобным. Согласно же второму толкованию освящение седьмого дня не вызывает сомнений, поскольку особым освящением для каждой твари является ее успокоение в Боге. По этой причине посвященные Богу вещи считаются освященными.

Ответ на возражение 1. О дне седьмом так говорится не потому что к Богу может что-либо прибавляться или отниматься, но потому что нечто было добавлено к тварям, а именно их размножение и их успокоение в Боге.

Ответ на возражение 2. В первые шесть дней твари были произведены в своих первых причинах, а после этого производства они были приумножены и сохранены, и эти дела также принадлежат божественной благости. И совершенство этой благости наиболее очевидно проявляется в нашем знании о том, что мы можем обрести свой покой только при достижении того покоя, которым Бог обладает в Себе самом.