Гренландский меридиан - Виктор Ильич Боярский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После ужина я почувствовал, как волна блаженного тепла распространяется по всему моему продрогшему за сегодняшний день телу. К сожалению, эта волна ни за что не хотела распространяться ниже щиколоток, и поэтому мои ступни и пальцы ног продолжали оставаться ледяными. Уилл, собравшись с силами и духом, убежал к Этьенну на радиосвязь. Вернулся совершенно продрогшим, долго грел руки над примусом, а затем с головой забрался в мешок и продолжал там выбивать ногами чечетку, пытаясь отогреться. В довершение всего погас примус по причине окончания бензина, и стало намного грустнее. Я залез в мешок, заправил примус на завтра и принялся за свои ступни. Долго массировал их руками и только минут через пятнадцать начал ощущать их как часть своего организма. А согревшись, отчего бы не поспать всласть?! Что мы и сделали с превеликим удовольствием. В этой палатке было просторно, и ничто, даже сила земного притяжения, так ловко выведенная на чистую воду великим Ньютоном, не могло заставить меня скатываться на сторону своего соседа.
За сегодняшний день прошли всего 13 миль и пересекли параллель 64,5°, уже отставая от намеченного графика.
5 мая
И ветер тактику сменил.
Ему игра, а нам – морока:
Вчера нам с запада грозил,
Сегодня пробует с востока.
Погода в течение дня: температура минус 25 – минус 20 градусов, ветер восточный 7—10, порывами 15 метров в секунду, облачно, поземка.
Хорошее утро после хорошей ночи, как первый вторник после первого понедельника для переизбранного президента США: такое же хорошее и бодрое настроение и, кажется, можешь горы свернуть, а не только пройти каких-нибудь 1500 километров по гренландскому бездорожью.
Проснулся свежим и отдохнувшим в 5.50, запустил примус, вышел «до ветру», или, говоря научным языком, посмотреть погоду. Сегодня она радовала больше, чем вчера: во-первых, было заметно теплее (всего минус 23 градуса, что по сравнению со вчерашними вечерними 30 было значительно приятнее), а во-вторых, ветер, еще окончательно не проснувшись, лениво поддувал с востока со скоростью не более трех метров в секунду. Облачно, но вполне терпимо. Кейзо, попросивший политического убежища в соединенном королевстве и занявший мое место в палатке Джефа, судя по вполне уверенному дымку над ней, наверное, постигал азы британского образа жизни и скорее всего за несколько дней уже успел усвоить, что страна Восходящего Солнца – это вовсе не его родная Япония, а, конечно же, Великобритания, чьи верноподданные просыпаются и во всеуслышание объявляют об этом всем окружающим задолго до того, как солнце покажется из-за горизонта, – причуда, обусловленная островным положением государства, вечной боязнью проспать, ибо никого нет по соседству, никто не толкнет утром и не разбудит. У французов – полный покой. Их знаменитый галльский петушок, который начинает мне уже сниться по ночам, поскольку изображен на носках моих лыж «Rossignol», все еще спит и не кукарекает.
Забрался к нам в палатку. Уилл уже проснулся и, прослушав мой репортаж о погоде, немедленно принялся за дневник. Я аккуратно, но быстро разделся и выскочил на улицу принять душ. Теперь можно было и за завтрак приниматься. Однако выйти по плану в 8.30 нам сегодня не удалось: буквально перед выходом неожиданно сорвался ветер так, как будто кто-то его разбудил и он теперь срывал свое негодование на всех, кто попадался под его холодную руку. Пришлось сидеть и ждать, гоняя чаи с шоколадом вприкуску. Наше ожидание длилось ровно три шоколадные плитки все того же стандарта «Hershey’s». Уничтожив таким образом сегодняшнюю дневную норму этого сладкого наркотика, мы решили все же выходить, хотя ветер рвал полотно палатки и метал снег. Видимость была вполне сносной, несмотря на сильную поземку.
Палатка разобралась практически сама собой, причем нашей задачей было только не упустить верхний чехол, что касается нижнего, то он теперь после нововведения Уилла вел себя более смирно, даже на ветру, поскольку был нашпигован трубками, придававшими ему дополнительную жесткость. Понятно, что снятие лагеря в условиях сильного ветра – дело не самое быстрое, так что тронуться мы смогли только в 11 часов. В красной майке лидера с утра выступал Этьенн. Сегодня идти было полегче, чем вчера, несмотря на более сильный ветер. Вообще, ветер, дующий с востока, то есть от «нас», мне как-то родней и ближе – во всяком случае он не доставлял таких страданий, как вчерашний западный, – к тому же было потеплее и скольжение помягче. Тяжелая облачность, окружавшая нас со всех сторон, казалась лежащей прямо на поверхности ледника на линии горизонта, и от этого складывалось впечатление, что мы находимся выше ее и вскоре должны, как прорывающий последний ярус облаков самолет, достичь синего безоблачного неба и сияющего солнца, но этого, увы, не происходило. Иногда отдельные наиболее смелые облака прорывались к нам и накрывали наш отряд с головой. Тогда сразу становилось мрачней, видимость падала до 200–300 метров, но это, к счастью, продолжалось сравнительно недолго. Темп движения, между тем, был достаточно высок, и к 13 часам нам удалось пройти 6 миль. Поскольку вчера мы шли неполный день, а также учитывая неплохие условия сегодня, мы решили продлить сегодняшний рабочий день до 19 часов. Этьенна сменил Кейзо, однако его упряжка, оставшаяся на попечении французов, забастовала и требовала хозяина. Это выражалось в ее нежелании поддерживать общий темп движения, отчего шедшая за ней упряжка Джефа регулярно ее настигала и была вынуждена останавливаться. В результате Кейзо был вынужден вернуться к своим питомцам, а я занял его место впереди и вел экспедицию до самой остановки в 19 часов.
Сегодня состоялась первая проба установки палатки в «упрощенном» варианте. Мы действительно сэкономили массу времени на операции
