Счастья хватит на всех - Юлия Александровна Волкодав

Ренат смотрел на неё с отвращением, и чувство было абсолютно взаимным.

Она вышла раньше, чем он нашёл что ответить. Всего лишь половина той суммы, которую Сашка ежемесячно отдавала за жильё. А впрочем, зачем ей вообще жильё в Москве? Ради кого здесь оставаться? Ради мечты, которой нет? Или ради друзей, которых, как оказалось, и не было?

Сашка вернулась в госпиталь, педантично сменила обувь, накинула халат, хотя не собиралась идти к больным — отправилась прямиком в кабинет главврача. Разнарядка на участие в программе «Земский доктор» пришла к ним ещё две недели назад. Главврач тщетно убеждал сотрудников, особенно молодых и приезжих, воспользоваться квотой. А что? Ну пошлют тебя к чёрту на рога, в какое-нибудь глухое Подмосковье, а то и ещё дальше, земским доктором, ага, как из книжек Чехова. И будешь ты и хирургом, и акушером, и проктологом в одном лице для всей деревни. Ну и что? Зато опыт какой! И зарплата приличная. И жильё дадут. И всеобщим уважением пользоваться будешь у народа. И госпиталю польза и благодарность от министерства, что поучаствовали в программе, направили специалиста. Желающих, правда, всё не находилось. Быть проктологом и акушером сразу никто не хотел, в деревню из Москвы не рвался. Так что теперь главврач сиял как лысина Рената, которую он, разумеется, никогда не видел. Зато Сашка, заполнявшая бумаги на участие в программе, видела. И надеялась, что больше уже не увидит.

Часть 6

Сбыча мечт

На Арбате было шумно и людно, да и что удивительного? Погода отличная, выходные, народ гуляет. Приезжие фотографируются с фигурой «Я люблю Москву» и тут же, не отходя далеко, загружают снимки в социальные сети. Пафосная и неприлично дорогая кофейня уже выставила столики на улице, и каждый, кто рискует за них усесться, начинает не с кофе, а с фотосессии с брендовым стаканчиком. Смешно. Когда-то для Нурай вся эта суета тоже имела значение. Ей казалось очень важным правильно вести свой аккаунт, чтобы все три с половиной подписчика непременно знали, что она в Москве, что гуляет по Арбату, что зашла в ЦУМ. И кто проверит, купила она там что-нибудь или просто померила? Главное, чтобы Сашка, а Нурай была уверена, что та непременно следит за ней в Интернете, видела — у неё всё хорошо. У неё всё просто отлично. И Захра видела, и тётя Айя, и все бакинские знакомые. Она москвичка. У неё всё хорошо.

А потом, когда всё стало действительно хорошо, социальные сети перестали иметь значение. «Счастливые люди не сидят в Интернете», — написала она на своей страничке и больше на неё не заходила. Так глупо тратить время на жизнь виртуальную, когда вот она, настоящая, каждый день выполняет твои желания, аккурат по волшебной книжке. Да и нельзя ей теперь фотографировать.

Тот самый дом на Арбате. Элитный новострой, огороженная территория, вальяжно заезжающие на подземную парковку дорогущие иномарки с персональными водителями. И обязательный привратник. Ей иногда казалось, что тот самый, который неодобрительно поглядывал на неё, вечно торчащую у входа, мёрзнущую в тонкой куртке, часами ожидающую, когда проедет чёрная «ауди» с очень ценным пассажиром. У него теперь, кстати, другая машина, ещё просторнее, ещё комфортнее, с телевизором, чтобы не скучно было в пробках стоять. Он расстраивается как ребёнок, если пропускает горячо любимый хоккей. Он вообще всё больше становится похож на ребёнка.

Но вернёмся к привратнику. Теперь он спешит Нурай навстречу и придерживает для неё калитку. У неё занята только одна рука, она вполне может справиться сама, но всё равно приятно. В руке пакет с продуктами: пачка творога, сметана, хлеб. То, что должно быть всегда свежим, а потому покупается ежедневно. Могла ли она представить, что будет покупать для него творог и сметану? И готовить ему сырники, как он любит, сначала обжаривая на сковороде для корочки, а потом запекая в духовке?

Мечты сбываются, всегда, неотвратимо. Надо только верить. И радоваться всему, что бы с тобой ни происходило.

Она открыла дверь своим ключом. Каждый дом начинается с запаха. Во всех домах пахнет по-своему. В их старой квартире в Баку пахло сыростью и котом. У Николая Степановича по дому витал запах старой деревянной мебели и пыли, с которой Нурай нещадно боролась. В Сашкиной съёмной квартире всегда пахло табаком, хотя курила она исключительно в форточку. В квартире Всеволода Алексеевича не пахло ничем. Абсолютно.

Никаких животных, упаси бог. Никаких растений, издающих запах. Никаких освежителей воздуха, аэрозолей, моющих средств с отдушкой. Ничего, что может спровоцировать приступ астмы, а спровоцировать его в последнее время может что угодно.

В доме тихо. Всеволод Алексеевич на гастролях, но к вечеру должен вернуться. Нурай прошла на кухню, разобрала пакет, щёлкнула кнопкой на прозрачном с синей подсветкой чайнике. Можно сделать себе чаю с ромашкой и попить в тишине, сидя у окна и наблюдая за уличной суетой. Чашка из тончайшего фарфора, с печатью кузнецовского завода на донышке. Всеволод Алексеевич рассказывал, что сервиз ему подарил на очередной юбилей Рубинский, и стоит он бешеных денег. А что в этом доме не стоит бешеных денег? Один кухонный гарнитур, наверное, дороже, чем вся их бакинская квартира с мебелью и кошкой в придачу.

И она тут живёт. На Арбате, в самом сердце Москвы. Пьёт ромашковый чай из чашки кузнецовского фарфора. Кстати, а почему бы не взять к чаю эклер? В холодильнике должны были ещё оставаться. Эклеры из французской кондитерской, каждый — произведение искусства. Да, точно, две штуки осталось: с малиной и с фисташками. Фисташковый украшен золотыми полосками, тоже съедобными. Захра, ты бы видела ценник на этих эклерах! Или ты, Сашка. Ты можешь себе такие позволить? Самое смешное, что твой обожаемый Всеволод Алексеевич их себе позволить тоже не может, ну разве что с ударной дозой лекарств. А она вот сидит и ест в своё удовольствие.

Да, жаль, конечно, что обо всём не расскажешь и Сашка, наверное, не знает, где сейчас Нурай и что она делает. Хотя, как же, не знает. Тонечка наверняка докладывает. Но и Тоня не знает всего. Для неё связь со Всеволодом Алексеевичем обрывается, едва он садится в машину, чтобы ехать домой. Всё самое интересное видит только Нурай. Как он собирается по утрам, теряя то дипломат, то телефон, то кошелёк, а то и все вещи одновременно. Как дремлет вечером у телевизора, развалившись в кресле. Даже как он