Путь миротворца - Павел Александров

— Славная мысль! — усмехнулся Харис.

— Ты самый грубый и неотесанный вояка, которого я встречала в своей жизни!

— О-о, сестрица, ты еще очень юная!

От этих перепалок Марку стало легче: жизнь шла своим чередом, а если невидимый враг охотится за ним, то тут уж поделать нечего. А если роковая стрела уготована ему пророчеством, то тогда тем более ничего не изменить.

Осознание своей зависимости от пророчества заставило ускорить шаг. Сегодня он все узнает!

У таверны слышался лязг мечей. В поединке сошлись двое воинов, которых Марк заприметил вчера: старый рыцарь в обветшавшем нагруднике и подобное призраку существо, покрытое черной мантией. Лица призрака не было видно, он дрался спиною к Марку, но вот выжатое небритое лицо рыцаря морщилось при каждом взмахе. Его удары были сильны, но призрак в мантии почти без труда отбивал их, словно издеваясь над безсилием старого рыцаря. Марку показалось странным, что опытный рыцарь почти беззащитен против медленных, приторможенных ударов призрака. Но самое поразительное — никто не обращал на них внимания, будто эти двое не рубились насмерть, а тренировались деревянными палками.

— Что тут творится? — робко спросил Марк как бы у самого себя.

— А, я слышал об этом рыцаре от королевского эмиссара, — сообщил Харис, напрягши скулы. — Этот старик — бывший глава Ордена разбитых оков, сотник Армии Свободы Экбаллар, а его противник — один из изолитов. Они дерутся почти каждый день. Уже не раз пробовали ему помочь, причем, рыцари покрепче нас. Но Экбаллар не принимает ничьей помощи. Попробуй, вступись за него, так он замахнется на тебя. А в одиночку победить изолита невозможно.

Поединок окончился предсказуемо. Отставной сотник сделал сильный, но неверный выпад, а клинок существа-изолита ударил его в бок. Глухо вскрикнув, старик поджал губы и, зажимая рану, опустился на колени. Призрак, как ни удивительно, помог ему подняться, и поддерживая за плечи, отвел в таверну.

Во время завтрака, Марк не сводил глаз с угрюмого сотника. Жуткий собутыльник подливал ему вина, а старый воин только этого и желал. Выпивая кружку за кружкой, он кряхтел, морщился, однако, не веселел, как это обычно происходит с пьяными.

— Я хочу с ним поговорить, — не доев завтрак, объявил Марк.

Харис в этот момент пил квас прямо из кувшина и от неожиданности громко икнул: струи кваса потекли по его подбородку на рубаху.

— Храни тебя Небо от встречи с изолитом один на один. Эти порождения тьмы уничтожали лучших воинов Спасителя. Посмотри на это жалкое подобие аделианского рыцаря: вот во что превращают нас изолиты!

Марк нахмурился. Харис вроде никогда ничего не боялся, а по бесшабашной браваде ему не было равных. И вот он вдруг проявляет осмотрительность.

— Мне жаль этого сотника, — с болью глядя на спивающегося рыцаря, сказал Марк. Он сам не понимал, почему так проникся состраданием к неизвестному старику. — Я все-таки попробую.

Марк заметил в себе еще одну новую особенность. Он стал храбрее. Встреча с опасным противником его остерегала, но не пугала. Он вспомнил свою присягу на Совете епископов Морфелона, свое обещание: там, где отчаяние, сеять надежду, там, где тьма, сеять свет. Не пора ли вырваться из липкой паутины страха? Не пора ли бросить вызов настоящему злу?

— Не стоит связываться с изолитом. Он гораздо опаснее, чем кажется, — сказал Харис и перестал хлебать квас.

— Подумаешь, какой-то поганый даймон! — фыркнула Флоя, всем своим видом демонстрируя непоколебимую веру в способности Седьмого миротворца.

— Это не даймон, это архидаймон. К тому же он обладает силой, способной проникать в человеческие чувства.

— Ты что, струсил? — хихикнула Флоя.

— Я струсил?! — зарычал Харис, вставая из-за стола. — Я?! Да я… Идем, Маркос! Дадим по ушам этой образине!

Марк собирался в одиночку выступить против этого существа, а с Харисом он был храбр вдвойне. Стараясь держать себя уверенней, он покрепче сжал нагревающуюся книгу-свиток и пошел мимо пустых столов. Посетителей в таверне оказалось меньше чем вчера: за пивными кружками сидело шестеро мужиков и вчерашний бородатый староста-забулдыга, похрапывающий, упав лицом в блюдо с останками селедки.

— Сразу не бей, дай я сперва поговорю с этим сотником, — предупредил Марк.

— Ладно уж, — буркнул Харис, почесывая кулак.

— Почтенный Экбаллар? — осторожно обратился Марк к изрядно набравшемуся старику.

В ответ он ощутил ледяное прикосновение взгляда черного существа. Верхняя часть лица изолита скрывалась под мантией, а нижняя — голая челюсть с костяными губами, чуть дрогнула.

— Что тебе нужно?

Марка обдало холодом, словно он стоял на морозном сквозняке. Нечеловеческий голос изолита холодным пронизывающим ветром снежной пустыни прошел через его нутро, оставив там пугающий холод одиночества. Он не говорил, он выдувал слова.

— Я… я обращаюсь не к тебе! — вдохнув побольше воздуха, набрался храбрости Марк.

— Кто ты? — вновь пронесся поток холода из пустых уст изолита.

Марк отвернулся, всей душой желая, чтобы существо больше не произносило ни слова. Странная необъяснимая пустота захватывала внутренний мир его чувств, угнетала и пугала.

— Присядь, приятель! — пробубнил хриплым пропитым голосом сотник, отрываясь от кружки.

Марк медленно сел на деревянный табурет. Рука впилась в горячую книгу, а разум был готов дать сигнал к бою.

— Зачем ты столько пьешь?

— Чтобы забыть, — опрокидывая себе в рот остатки вина, ответил сотник.

— Я слышал, ты был сотником Армии Свободы. Значит, ты — аделианин?

— Да, да, — подтвердил сотник, наполняя себе кружку до краев.

— Почему же ты покоряешься своему врагу? — прямо спросил Марк, украдкой поглядывая на подозрительно молчащего изолита.

— Он отрекся, — вдруг вымолвил изолит, тем же свистом северного ветра.

— Нет, — покачал головой сотник.

Изолит придвинулся к нему: «Ты отрекся, отрекся! Твой бог — вино, твоя утеха — кружка, ты никому не нужен!».

Марк подумал, что грезит. Ему померещились струи снежного ветра, исходящие из уст изолита — входящие в мозг сотника. Тот сник и безвольно опустил голову, наверное, впуская опустошающие слова в свой разум. Глядя на него, Марк ощутил отдаленную боль утраты и одиночества, покинутости и отверженности всем миром, но секундой спустя, понял, что эта боль не его. Он переживал чувства сотника, и это было невыносимо.

— Да что ты слушаешь этого скелета! — вскричал, не выдержав, Харис.

Он рванулся из-за стола, целясь кулаком в скрытое под капюшоном лицо изолита. Тот отклонил голову и странствующий рыцарь грохнулся на пол.