Призрачный всадник - Аннабель Ф. Стедман

почувствовала лишь необъятную грусть. И вечное, неиссякаемое разочарование. Мама права: она никогда не станет на Острове своей, местные никогда её не примут. И она возненавидит их за это.

Её с головой накрыли горе и ярость. Как жаль, что она не может вечно выть в небо, не может схватить это опускающееся солнце и взорвать его на тысячу кусочков.

Затем, будто Остров отозвался на её душевное состояние, обрыв заходил ходуном, в небе оглушающе загрохотал гром, и огромная молния как беспощадный стихийный кулак ударила по Инкубатору.

В травянистом склоне, как зияющая рана, возникла трещина. Дикий единорог встал на дыбы, радуясь разрушениям, и Кенна, чтобы не упасть, схватилась за чёрный саван мамы.

Эрика визгливо засмеялась:

– Что ж, это всё упрощает.

У Кенны мурашки побежали по коже, когда она пропела:

Между тем копит силы наследник

Мага тёмного, верного духу.

Станет бури и шторма он вестник,

Весь наш мир обречёт на разруху.

– Я никогда не была большой поклонницей истинных песен, – сказала Эрика, когда они направились к трещине в боку Инкубатора, – но стоит признать: этот куплет мне нравится.

А затем на колебания и печаль не осталось времени. Как и на тревогу о том, что на этот счёт сказал бы папа, или Скандар, или та же Кенна из прошлого, которая мечтала открыть дверь своей новой жизни.

Осталось лишь это. Выбор, который ей предстоит сделать, и будущее, которое она для себя изберёт.

Глава восемнадцатая

На одного меньше

Единорогам в туннеле категорически не нравилось. Негодяй то и дело пытался развернуться, из-за чего Скандар бился коленями о шершавые каменные стены. Здесь пахло солью, влажностью и древностью. Единственным источником света был вход, но с каждым шагом вглубь темнота вокруг сгущалась. Чувствуя тревогу Негодяя, Скандар невольно подумал: вдруг единорогу что-то известно о том, что ждёт их впереди.

– Так… это сражение, которое нам предстоит… думаете, это тоже метафора? – спросила Фло, породив звучное эхо.

– Да, – ответил Скандар, надеясь в первую очередь успокоить самого себя. – Первый Наездник всё-таки умер тысячи лет назад, верно? – Самое сложное при этом было не вспоминать о теории Рикеша насчёт призрачного наездника.

Митчелла, как обычно, больше всего волновало, что будет после того, как они добудут костяной посох. Он бормотал что-то о возвращении с ним к Разлому и рассуждал, как им быстрее всего добраться до Гнезда.

Бобби же вытянула откуда-то из-под доспехов сэндвич.

– Как ты можешь есть в такое время? – поразилась Фло. – На нас могут в любой момент напасть!

– Ты сама сказала, что сражение – это метафора…

Вдруг утёс задрожал, и с потолка тоннеля посыпались мелкие камешки. Бобби стряхнула с хлеба пыль и скормила его Ярости.

Их время подходило к концу. Скандар похлопал Негодяя по шее, чтобы его подбодрить, но чёрный единорог упёрся копытами в пол и не желал двигаться дальше.

– Ну же, дружище! Я понимаю, что тебе тут не нравится, мне тоже…

– Что это? – резко спросил Митчелл. От его серьёзного тона у Скандара похолодела спина. Он поднял глаза.

Проход впереди блокировал пылающий единорог. Точнее, присмотревшись, Скандар уже не был столь уверен, что это именно единорог: существо, целиком слепленное из огня, не имело ни кожи, ни гривы или копыт – одно ревущее оранжевое пламя.

– Как думаете, он здесь, чтобы нам помочь или нас убить? – шёпотом спросила Бобби.

Словно в ответ, пламя единорога начало разрастаться, пока не заполнило собой весь проход. Скандар кожей ощущал его жар, Негодяй испуганно завизжал.

– Назад! Назад! – призвала Фло, закашлявшись. Её серебряный единорог попятился.

– Думаю, нам определённо туда, – заметил Скандар, когда они отошли на безопасное расстояние от раскалённого пламени.

– Да неужели? – с сарказмом протянула Бобби. – Как нам повезло, что у нас есть ты, а то мы ж все птиц с неба не хватаем.

– Ты повторяешься, – огрызнулся Скандар. Он не знал, что и думать. Он никогда не видел стихийную магию такой мощи, да ещё и активную саму по себе. Или кто-то всё-таки контролирует её из глубин туннеля?

– Думаете, это Королева диких единорогов? – с ноткой восхищения в голосе спросила Фло.

– Я думаю, это что-то вроде её воплощения, – сказал Митчелл. – Если гробница под Гнездом, до неё ещё идти и идти. Надо как-то преодолеть это пламя.

– Минуточку! – воскликнула Бобби. – Вы мой квартет, и я люблю вас и всё такое, но я не собираюсь ради вас проходить сквозь огонь буквально.

– Тебе и не придётся, – скрипнул зубами Митчелл. – Я огненный маг. Я единственный, кто сможет к нему приблизиться.

– Нет, Митчелл! – ужаснулась Фло. – Это слишком опасно! А если нам всем вместе попытаться потушить его водными атаками?

– Эта магия слишком сильна, я это чувствую. И что-то мне подсказывает, что это так не работает. Со мной всё будет в порядке, – заверил он её. – Я прочёл всё что только можно об истинных песнях и бардах – по сути, обо всём, во что мой папа не верит. Магия в этом туннеле по-настоящему древняя, именно о такой поют барды.

– Ой, прости, – закатила глаза Бобби, – я и не подозревала, что ты всё это время читал об огненных демонических единорогах. Если бы мы только знали!

– Нет, Роберта, – спокойно отозвался Митчелл, в кои-то веки не поддавшись на её провокацию, – но мы весь год учились лепить оружие из магии, и мне кажется, что именно это я и должен сделать. Если мне и Ночи удастся взять эту огненную магию под контроль, возможно, у нас получится сдержать её, пока вы не пройдёте дальше.

– Митчелл, – начал Скандар, – я не думаю…

– Я прав, – перебил он. – Просто дайте мне попробовать, ладно?

Митчелл повёл Ночь к огненному затору. Скандар бы многое отдал, чтобы Айра Хендерсон увидел сына таким – храбрым и самоотверженным. Чтобы он понял, что Митчелл замечательный человек уже сейчас, а не в будущем, на посту Командующего.

Ладонь Митчелла засветилась красным, и он, направив в пламя свою огненную магию, принялся водить рукой из стороны в сторону, придавая ей форму круга. Ночь с её спутанной гривой и пыльной шерстью встала на дыбы и, помогая своему наезднику, подбавила огня из копыт. Скандар не видел лица друга, но руки и ноги Митчелла дрожали от напряжения, а пальцы поджимались, словно у него уже не хватало сил держать их прямыми.

Затем Митчелл хрипло бросил через плечо:

– На счёт «три»! Готовы?

– Готовы к чему? – воскликнула