Лунь - Марьяна Куприянова

лучам и рассматривая детали обложки. Илья Алексеевич обожал в ней это ребячество. Чем дольше они были вместе, тем проще и задорнее вела себя с ним Лена, раскрывая свою непосредственность. В душе она была ребенком, способным радоваться и удивляться любой мелочи, делать опрометчивые поступки и плохо контролировать эмоции. Впрочем, как и он сам.

– Ты только взгляни на эту обложку! Мне не верится. Внутри все как-то… замирает. Когда понимаю, что именно я держу в руках… Вот спасибо Шубейке! Порадовал! Нет, ты все же посмотри, как постарались дизайнеры и художники… Это стоило многократных встреч и консультаций. Определенно стоило.

Обложка книги была выполнена так, чтобы привлечь внимание обывателя и одновременно выразить всю глубину и увлекательность книги. Художники подобрали самые сочные цвета и тона, безукоризненно сочетающиеся друг с другом. Буйство красок моментально бросалось в глаза, а затем, присматриваясь, можно было разобрать и рисунок, слагающийся будто бы из отдельных, не связанных друг с другом крупных и грубых мазков гуаши. На обложке была изображена планета Земля, вид из космоса. Над ярко-голубой, в белых разводах, чуть закругленной поверхностью вздымался атомный гриб алых, рыжих, бордовых и желтых тонов. Все это – на фоне холодных и черных космических глубин. Далекие созвездия молчаливо взирали на апокалипсис со своих недосягаемых вершин. Картинка, действительно, завораживала, ее хотелось рассматривать как можно дольше.

На задней обложке белым по черному красивым шрифтом была напечатана информация об авторах (с маленькими фотографиями), а также аннотация книги, которую пришлось поправить и очень сократить.

«2086 год. Малоизвестный ученый Роджер Кибер случайно совершает грандиозный прорыв в области нейрохирургии и робототехники. Нет больше смерти, нет болезней, нет боли. Мир стоит на пороге кибернизации, но только часть людей готова перейти на новую ступень развития и обрести вечную жизнь. Открытие Кибера раскололо человечество на три враждующие расы. С тех пор Великая Война не прекращается на Земле двадцать лет».

– Пойдем, Лунь, расставим наши книги на полке и будем любоваться.

– Да… идем, – чуть не плача от счастья, отозвалась девушка и снова прижала толстую яркую книгу к груди.

Как и предсказывал Шубейко, первый тираж разошелся очень споро. Информация о романе распространялась крайне быстро, он набирал популярность, как снежный ком набирает все больше снега, скатываясь с горы. Алексей Данилович гордился тем, что не ошибся, и свет увидел такое восхитительное творение двух неизвестных людей.

Впрочем, спустя некоторое время, в нарастающем ажиотаже вокруг «Bellum tres», соавторов стали узнавать на улицах. Однажды Илья и Лунь шли из универмага с покупками, даже не зная, что где-то поблизости есть книжный магазин. Они были увлечены друг другом и как всегда не замечали окружающего мира, как вдруг перед ними возникла женщина лет тридцати пяти. В руках она держала книгу и была очень взволнована. Илья и Лунь остановились, не понимая, почему им преградили путь.

– Что такое? – нахмурился Вилин.

– Простите, пожалуйста, это вы?! – женщина развернула книгу и указала пальцем на имена авторов. – Неужели это вы? Илья Вилин и Елена Лунева?! Господи!

– По всей видимости, да, – пошутил Илья Алексеевич и опустил пакеты на землю, освобождая руки.

– А я вас узнала! Узнала обоих! Не может быть! О, господи. Мне же дома не поверят просто! У меня муж, знаете, просто тащится от вашей книги!

– А Вы читали? – спросила Лена.

– Я-то? Обижаете! Я ему и посоветовала ее, – женщина приложила свободную руку к сердцу и так и продолжала говорить. – Меня зовут Евгения, мне очень, очень приятно увидеть вас обоих вживую!

– Вы нас узнали вон по тем малюсеньким фотографиям, что ли?

– Да нет, вы что! В городе же уже несколько дней висят плакаты и баннеры – там и фотографии ваши, и книга!

– О, вот как. Мы что-то не видели такого.

Илья и Лунь переглянулись.

– Шубейко упоминал об этом, но совершенно вскользь, – пожал плечами Вилин. – Я не думал, что он это всерьез говорил. Вот, оказывается, как.

– Вы знаете, у меня тут и ручка в кармане есть, ну надо же, я и подумать не могла, что мне ТАК повезет! Вы ведь не откажете мне, раз уж такая удача? Распишитесь в книге, пожалуйста, а?

– Конечно.

– Разумеется.

– Лунь, у нас берут автографы?

– Самой не верится.

Они расписались на внутренней стороне обложки, а Лена еще приписала: «Евгении от авторов. Читайте с удовольствием!».

«Лучше бы ничего не писала, – говорила она потом Илье. – Коряво как-то вышло!»

«Ну, надо же с чего-то начинать! В следующий раз продумай получше!»

«Представляешь, а ведь встреча с нами и наши росписи действительно что-то значили для этого человека! Как удивительно это осознавать. Такое странное, новое ощущение…»

«Она придет домой и обрадует свою семью, представляешь? Скажет, авторов встретила. Шла по городу и вдруг – встретила. Идут себе, пакеты в руках, переговариваются о бытовых мелочах… Мда. Нас начали узнавать на улице. И это только начало».

Ощущение маленькой славы и растущей известности будоражило умы соавторов, но не настолько, чтобы развилась звездная болезнь. Им все еще трудно верилось в происходящее, и подобная наивность являлась самым твердым гарантом чистоты их помыслов и намерений. Шубейко лишь умилялся тому, какие ему попались светлые люди, настоящие творцы, не норовящие сорвать побольше денег и славы, не возомнившие себя гениями, а удивляющиеся каждому своему маленькому успеху. Шубейко ощущал, хоть и не очень хорошо пока знал их, что эти писатели – из разряда тех, кто живет идеей, а творит – ради искусства. И его это подкупляло.

Почти каждый раз, стоило Лене и Илье Алексеевичу выйти за покупками или на прогулку, иногда даже по пути на работу, их узнавали, просили сфотографироваться, расписаться – на бумаге или в книге. Авторы искренне радовались вспышке внимания к их все еще скромным персонам.

Портреты молодых писателей, кстати, висели не только в их городе, но и во всех тех городах, где продавались их книги. Об этом позаботился Шубейко. Он решил сделать ставку еще и на тот необычный факт, что книгу написали два человека – в тесном соавторстве – мужчина и женщина, оба – достаточно привлекательные, а потому на этом можно неплохо выиграть.

Внешность авторов вызывала куда больший интерес к ним самим и их книге, чем пустые буквы на обложке. Этот план был беспроигрышным. Всех волновало, что это за соавторы такие, и что за книга, и почему именно вдвоем писали, а вдруг они – пара? Или муж и жена, оставившие себе свои фамилии? Иди два друга? Или, может быть, дядя и племянница?.. Иными словами, снежный ком покатился еще быстрее, обрастая все новыми слоями снега.

Станки были запущены на производство второго тиража, крупнее, чем первый, учитывая успех пробного. Через время появились и первые рецензии. Сначала – от критиков-любителей в