Лунь - Марьяна Куприянова

вас ночью потревожить, ведь текст – исключительный и требует нарушения всех правил. Ваша «Война трех» произведет фурор, уверяю вас. Наше издательство готово сотрудничать с вами, как никогда и ни с кем прежде. Я в полном восхищении и преклоняюсь перед вашим талантом. Удивительно, вы и правда писали его вдвоем?

– Да, мы писали его вдвоем.

– Своя технология?

– Довольно сложная, но мы могли только так.

– Что ж, тогда еще более удивительно. И не только для меня. Ваша книга взорвет общественность, это я гарантирую как опытный редактор. Вы вернули жизнь жанру антиутопии, щедро сдобрив ее научной фантастикой, религией, философией, элементами экшена. Мало кому удается получить столь удачный коктейль, что читателю тяжело оторваться. Не кривя душой могу назвать вас двоих новыми Оруэллом и Хаксли, но уже на ступень выше. У меня к вам еще как минимум добрая сотня вопросов, но… Скажите, для написания книги вам давали консультации настоящие ученые?

– Что? Н-нет…

– Но откуда такие богатые естественно-научные познания?

– Перед созданием текста мы изучали первоисточники, – впервые подала голос Лена. – Ради правдоподобия.

– О, – спустя пару секунд отозвался Шубейко. – Елена, не так ли?

– Да, это я.

– Значит, Вы слышали все, что я говорил?

– Слышала, Алексей.

– Это замечательно. Мое почтение Вам, Елена. И восхищение.

– Спасибо. Извините нам наше немногословие. Мы слегка шокированы.

– Понимаю, понимаю. Давайте я позвоню вам утром, и мы обсудим все детали сотрудничества. Идет? В конце концов, мне нужно поспать, и теперь я точно смогу лечь в постель со спокойной душой и чистой совестью.

– Хорошо, будем ждать Вашего звонка.

– Да, и вот еще что, – Шубейко сделал паузу. – Спасибо вам обоим за этот прекрасный роман. К стыду своему я даже пустил слезу. Все еще не могу поверить, что такой замечательный текст попал ко мне в руки. Уже представляю первые рецензии на него. Впрочем, ладно, обо всем – утром. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, Алексей.

Вилин дал отбой, медленно протянул руку к столику, положил телефон, спрятался под одеяло и обнял Лену. Девушка дышала медленно и глубоко, но не спала. Было бы непозволительной роскошью заснуть после такого разговора.

– Господи, – прошептала Лунь и вдруг мелко затряслась. – Господи…

Илья Алексеевич обнял ее покрепче, прижал к груди. Лена ощутила щекой его волосы. Одеяло мягко шелестело.

– Неужели мне не снится это?..

– А я верил, – голос Ильи Алексеевича был тихим и глубоким, вибрировал у него в груди. – Я знал.

– Мы проснемся утром, и все это не окажется сном?..

– Не окажется, моя луна. Это реальность. Наша с тобою новая реальность. Скоро все изменится.

– Ох, Иль… Я так разволновалась, – всхлипнула Лена.

Маленькая слезинка капнула на грудь Ильи Алексеевича, покатилась по колечкам темных волос.

– Не надо, Лунь, не надо, – мужчина вытянул губы и поцеловал голову девушки, погладил по волосам, едва касаясь. – Не плачь.

– Как все неожиданно. Я только успела забыть обо всем, как вдруг! И прямо посреди ночи! Немыслимо ведь, Иль!

– Я сам сначала ничего не понял. Ах, черт, я все еще ничего не понял толком!

– Если он позвонил нам ночью, значит, наш текст действительно чего-то стоит.

– Разумеется, стоит, Лунь. И знаешь, что? Мы с тобою должны принять это как данность. И вести себя соответственно.

– Ты прав, дорогой. Прав. Надо знать себе цену и не сомневаться.

Они говорили о чем-то еще, медленно засыпая, и наутро даже не сумели вспомнить, о чем.

Алексей Шубейко оказался мужчиной маленького роста и совсем непримечательной наружности. Он носил на носу очки, на голове – круглую лысину с родимым пятном, на теле – всегда строгий серый костюм. Он очень напоминал какого-нибудь профессора из провинциального городка. Внешность Шубейко даже как-то оправдывала немного смешную фамилию. Эту фамилию, глядя на ее обладателя, хотелось шутливо склонять: нет Шубейки, дать Шубейке, вижу – Шубейку… И за глаза Илья Алексеевич и Лунь так и поступали, не прекращая улыбаться.

Алексей Данилович (отчество выяснилось позже) разговаривал быстро, много, очень часто отдалялся от темы, уходил от главного предмета разговора, и окольными путями мог вернуться к нему аж через полчаса, если никто не остановит его словесных странствий. Такая лексическая избыточность и зачастую эмоциональность (тоже избыточная) плохо вязалась с его серьезной должностью, но когда стало известно, что Шубейко – филолог, и они с Леной – коллеги, все встало на свои места.

Через пару недель был готов первый небольшой тираж «Bellum tres». Пробные партии поставили в книжные магазины крупнейших городов страны. Издательством была проведена специальная рекламная акция по раскрутке книги. Соавторы сделали главное, теперь за дело взялись профессионалы иного рода. И все шло как-то слишком естественно, по накатанной. Настолько просто, что в это даже не верилось. От авторов больше ничего не требовалось, а потому им казалось, что их бездействие чревато чем-нибудь неприятным. Но маховик был запущен, и маленькие его механизмы работали слаженно, даже если глаза этого не видели, а уши не слышали.

Илья Алексеевич приехал домой с целой коробкой. Он нес ее в руках, открывая двери длинными ногами. Заросшее щетиной лицо сияло гордостью. В коробке были двадцать авторских экземпляров книги.

– Лунь, где ты, свет мой? Смотри, что я привез от Шубейки! – весело позвал Илья Алексеевич и поставил коробку на кухонный стол.

Лена тут же подскочила к нему, словно материализовалась из воздуха. Коротко, но крепко обняла, коснулась пальцем мужского носа (она обожала трогать нос Ильи, особенно делать это неожиданно), тут же прильнула к коробке, наклонив голову, будто заинтересованный песик.

– Что там, Иль? – спросила она, хотя догадывалась.

– Раскрой, – широко улыбнулся Вилин.

Лена откинула тонкие картонные перекладины и взвизгнула, подбросив ладони к лицу.

– Илья!

– Это – нам. Дома будем хранить. На полочке.

Девушка осторожно вытащила из левой стопки увесистую книгу в твердом переплете, повертела в руках, любуясь яркой обложкой, аккуратно раскрыла, чтобы страницы едва захрустели, понюхала свежий запах краски.

– Только что из-под станка, не поверишь. Шубейко сам вылавливал.

– Иль, ты вообще понимаешь, что происходит?! – вскрикнула Лена и взмахнула книгой у него перед лицом. – Вот сюда посмотри, на обложку, сверху. Читаешь? Илья Вилин, Елена Лунева. «Bellum tres». Видишь? Веришь?!

И она запрыгала на месте, прижимая книгу к сердцу.

– И такие же точно лежат уже в книжных магазинах, Лунь. Верится, конечно, с трудом.

– То, о чем мы мечтали – сбылось…

– Я не мог и представить, что в тот день, придя ко мне домой промокшей под дождем, ты изменишь мою судьбу, Лунь. Это все благодаря тебе. Сам бы я никогда…

– Илья, ну что ты говоришь! Мы же соавторы. А значит, одинаково важны друг другу. Симбиоз, понимаешь? Обожаю своего симбионта! – восторженно проговорила Лена на повышенных тонах, затем подпрыгнула, оказалась около Ильи, не выпуская книгу из рук, и быстро поцеловала мужчину в губы.

Вилин даже не успел понять, что произошло, а девушка уже стояла у окна, подставляя книгу солнечным