Последний день империи - Мария Морозова

– Амальфеус подох-таки? Ну наконец-то.

– Этот тот самый архиприор? – спросила Леона тихонько.

– Да. Тот самый, из-за которого все в Равероне перевернулось с ног на голову, и наша жизнь в том числе. Может теперь все начнет меняться в лучшую сторону.

– Не хочу вас разочаровывать, – вздохнул мой бывший начальник. – Дариан Третий пытается навести порядок и исправить то, что натворил его отец, но…

– Но стало слишком поздно, – понятливо закончил хозяин дома. – Жаль. Дариан всегда был смышленым мальчишкой, у него могло бы получиться.

– Мальчишкой? – изумленно хмыкнул Кас.

– Да. Правда, последний раз я видел его в возрасте пяти лет, но это хорошо, что самодур-отец не испортил парня.

– Вы так вольно отзываетесь о наших императорах, – пробормотал Нейт.

– Имею право. – Бородач помолчал, но потом все-таки признался. – Я когда-то был первым советником Дариана Второго.

– Так вы – Аурелий Амалор? – Брови господина Сэдли подскочили к лысине. – Мне казалось, вы покоитесь в роскошном склепе на кладбище в Атараксии.

– Видимо, не только мне захотелось скрыться в глуши, – улыбнулся Кас.

Я только пожала плечами. Имя Аурелия Амалора мне вообще ни о чем не говорило, но этот человек явно занимал важный пост в империи, был богат и успешен. А потом вдруг стал неугоден.

– У меня не осталось другого выхода, – вздохнул бородач. – Да, я стал советником императора, самым молодым и амбициозным. Но моей карьере помешало то, что я был против травли магов и не стеснялся высказывать это вслух. Пытался повлиять на Дариана, пользовался своим правом вето, только это не помогало. Все плясали под дудку Амальфеуса, и наш правитель в том числе. Уж не знаю, чем тот его так впечатлил.

– Сказочками про вечную жизнь, – буркнул Крыс.

– Естественно, мои убеждения вышли мне боком. Несколько лет Амальфеус терпел, потом терпение лопнуло, и он приказал арестовать меня, как еретика. Хорошо, что о приказе мне удалось узнать заранее. Я схватил в охапку жену, новорожденного сына и сбежал. Мы мотались по разным городам, скрываясь. Через пять лет родилась Леона, и нам захотелось осесть. Нашли это место – тут было старое зимовье лесника – и стали устраивать новую жизнь. Отстроили крепкий дом, завели хозяйство. Так и живем. Зимой тяжело, конечно, зато спокойно.

– Понимаю, – Кас кивнул.

– Вот только волки этим летом будто озверели. Подходят к самому забору, воют ночами, а сегодня вот напали. Хотя раньше хватало выстрела в воздух, чтобы они убирались, поджав хвосты.

– Все меняется, – господин Сэдли уже в который раз повторил эту прописную истину.

– Каким ветром вас занесло в наши края? – спросил хозяин дома. – Тоже решили осесть?

– Нет, – ответил Кас. – Мы идем дальше, к Мертвым горам.

– К Мертвым горам? Но зачем?

– Так нужно, – уклончиво ответил маг.

Господин Амалор бросил на него серьезный взгляд. Но приставать не стал, словно поняв для себя что-то важное. Просто спросил:

– Помощь нужна?

– Справимся, – Кас покачал головой. – Разрешите только переночевать во дворе.

– Конечно. И даже не во дворе. Комнат у нас тут мало, но спальня Лейса будет свободна. Девочку с Леоной поселим. А кому не хватит места, поспят в амбаре. У нас там хорошо, да и ночи еще теплые.

– Да, амбар – это не проблема, – кивнул маг. – Главное, чтобы Лара в доме осталась.

– Я тоже могу в амбаре, – пробормотала еле слышно.

Но Кас услышал, и по его губам скользнула легкая улыбка.

– В доме тебе будет удобнее, – тихо сказал он.

– Ну ладно.

Перед сном Кас еще раз сходил проведать беднягу Лейса, от которого не отходила мать. Потом мужчины ушли спать, а Леона завела меня в свою комнату на втором этаже. Ее кровать была слишком узкой для двоих, поэтому мне выдали толстенький набитый травой матрас и чистое постельное белье, приятно пахнущее мятой.

Вообще комната девушки была хоть и маленькой, но очень уютной. Видно, что в ней жил человек, умеющий чувствовать красоту. Это проявлялось в симпатичном тканом коврике, в вышитых занавесках, в небольших букетиках из сухих цветов. На полках стояли книги, что оказалось совсем неожиданно для хутора в глуши, а в углу комнаты – мольберт с незаконченным рисунком.

– Очень красиво, – заметила я, рассматривая уже готовый кусочек леса.

– Спасибо, – Леона чуть смутилась. – Папа всегда привозит мне из города бумагу и краски.

– Ты сама училась рисовать?

– Мама учила. Я еще не родилась, когда родители жили в Атараксии, и могла бы и не узнать, что они были аристократами из высших. Но мама стала нашим с братом учителем, чтобы воспитать нас так, как воспитывали ее. Так что кроме шитья, охоты и готовки, я знаю историю с географией, математику, умею петь и рисовать.

– Это здорово, – искренне похвалила я.

– Мама говорит, у меня отличная память и легкая рука. Мне очень нравится рисование. Вот только готовые картины девать некуда. Папа как-то продал несколько штук какому-то заезжему торговцу в Сарволе. Но кому сейчас вообще нужны картины?

– Тебе. Твоей семье. Не для денег или другой выгоды, а просто для души.

– Наверное, – Леона улыбнулась.

Я шагнула вдоль стены, рассматривая висящие на ней полотна. Неожиданно одно из них показалось знакомым. Подумав минуту, я вспомнила, что похожая картина висела в нашем с Касом номере гостиницы Кримтов. Ну да, точно! Такая же ель на пригорке, огромная, кривая. Только там было другое время года.

– Знаешь, кажется, один из твоих рисунков дошел до Атараксии, – хмыкнула изумленно.

– Серьезно? – удивилась Леона.

– Да. Он висит у одних очень хороших людей.

– Надо же. Никогда бы не подумала.

– Я тоже. Но как же интересно иногда сплетаются события.

Где-то вдалеке завыл волк. Но мне не было страшно. Это место казалось очень уютным и безопасным. Может, не зря нас сюда завела судьба?

– Давай спать, – сказала Леона тихо. – Кажется, у всех нас сегодня был непростой день.

Я быстро разделась, забралась под одеяло и счастливо выдохнула. Девушка задула свечу, погружая спальню в темноту, и тоже легла. Но когда я уже начала уплывать в сон, вдруг спросила:

– Скажи, а Нейт, он… Ну… Он тебе